Сломленные Фейри (ЛП)

Леон застонал, прислонился головой к стене и испустил длинный вздох.
— Вот почему я хотел поговорить с тобой. У нас есть проблема. Или три проблемы, я думаю, но тогда они все как бы подпадают под один зонтик проблем, так кто я такой, чтобы говорить, что это отдельные проблемы? Но объединять их вместе, наверное, тоже нехорошо. Хотя, лично мне не очень нравится идея быть объединенным, так что, может быть, это нормально…
— О чем ты говоришь, Лео? — тихо спросила я, мое сердце колотилось, когда я улавливала нить его слов, но не понимала, к чему он клонит. Проблема? Проблемы? Мне не нравилось, как это звучит, но он не выглядел злым, просто немного расстроенным.
— Я хочу, чтобы ты приняла со мной зелье честности, — сказал он, сменив направление достаточно быстро, чтобы я успела вздрогнуть, когда он взял с тумбочки маленькую бутылочку и потряс ею. — Я не хочу ни полуправды, ни добрых слов, чтобы пощады чувств. Мы оба знаем, что должно означать быть Элизианской Парой, но, думаю, мы оба знаем, что не умеем идти по скучному жизненному пути. Мы оба принимаем зелье и произносим эти чертовы слова. Тогда мы оба будем знать, где мы находимся, и, надеюсь, сможем двигаться вперед в правильном направлении.
— Я не знаю, Леон, — нерешительно сказала я, сцепив руки на коленях. — Что, если я скажу что-то, что заденет твои чувства? Или что-то, с чем ты не согласишься?
— Посмотри в мои глаза, маленький монстр, — промурлыкал он, откупоривая бутылку и наклоняясь ближе ко мне, чтобы поднести ее к моим губам. — Звезды говорят, что я идеально подхожу тебе во всех отношениях, и ты мне тоже. Я готов поспорить, что все будет хорошо. И даже если мы не будем на одной волне, я думаю, это поможет нам прийти к этому.
Он прижал бутылку к моему рту, и я поддалась взгляду его золотых глаз, проследив за серебряными кольцами вокруг них, и позволила ему опрокинуть полную бутылку между моих губ.
Леон усмехнулся и сделал глоток, после чего поставил бутылку на тумбочку.
— Я буду первым, раз уж ты на меня разозлилась, и я должен тебе немного покаяния, — поддразнил он, заставив меня ухмыльнуться, несмотря на мое желание затаить злобу. — Я скучаю по остальным.
— По остальным? — вздохнула я.
— По другим твоим парням, моим маленьким Львицам, — сказал он с ухмылкой. — Я скучаю по тому, как ты улыбалась с ними, и я хочу знать, что ты думаешь о том, чтобы попытаться вернуть нас туда, где мы были до всей этой истории с парой.
— То есть, ты хочешь… — я запнулась, боясь спросить, и он улыбнулся шире.
— Я хочу, чтобы Прайд снова был вместе. Я имею в виду… я думаю, что до этого момента у нас никогда не было полноценной пятерки, но я чувствую, что все шло именно к этому. И мне это нравилось.
— Тебе нравилось знать, что я трахалась с тремя другими парнями, когда тебя не было рядом? — спросила я, нахмурившись. Я, конечно, знала, что он поощрял меня с Данте, и он сделал то же самое с Райдером в тот раз. Наверное, я думала, что это больше относится к сексуальной стороне вещей, но сейчас он так не утверждал.
— Не буду врать, маленький монстр. Видеть тебя с Данте летом было всеми оттенками сексуального, а присоединиться к тебе было еще охренительнее. Мне даже не раз снились возбуждающие сны о тебе с другими парнями, так что на это я тебе не пожалуюсь. Не знаю почему, но меня заводит, когда я вижу тебя с ними или думаю о тебе с ними.
— Из-за меня, или из-за них… или из-за того и другого? — спросила я с ухмылкой, и он засмеялся.
— Я полностью по кисках — не нужно никакой колбасы в моей булочке, спасибо. Но делать из тебя сэндвич или даже короткую стопку…
— Так я теперь блинчик?
— Нет, маленький монстр, мы блинчики, а ты сироп, весь на нас, делая нас красивыми и липкими.
Я разразилась смехом, а Леон поймал мою руку, просунул свои пальцы между моими и поцеловал внутреннюю сторону запястья, от чего по моим венам разлилось тепло.
— А как насчет тебя? — спросил он. — Ты согласна на четыре блинчика?
— Да, — пролепетала я, зелье честности не позволило мне даже подумать о лжи, и я покраснела, когда Леон голодно зарычал на мой ответ. — Но я не знаю, как насчет стопки, — добавила я. — Четверо вас сразу — будет… многовато. Двое за раз — да, но больше, я не уверена.
 
Леон усмехнулся, его следующий поцелуй пришелся чуть выше моего запястья и заставил мою плоть гореть. — Мы можем дойти до этого, — поддразнил он, и то, как он это сказал, не оставило у меня сомнений в том, что ему действительно нравится эта идея. Я и все четверо сразу. — Итак, это касается секса, — сказал он, и я пожевала губу, понимая, что ответить на этот вопрос будет сложнее всего. — Но нам нужно поговорить и о чувствах.
— Я… — я колебалась, боясь сказать это вслух, вдруг это не то, что он хотел услышать, и быстро поменяла направление, чтобы заставить его дать мне ответ первым. — Как ты к ним относишься?
— Данте для меня как брат, — мгновенно ответил он. — Даже больше, чем брат, если быть до конца честным. Я люблю его. Мне нравится видеть его счастливым. Я хочу проводить время с ним и с вами обоими вместе как можно чаще. И, к счастью, он мне не брат, поэтому мысль о том, что он будет делить тебя со мной, меня не пугает. Когда мы втроем вместе, это кажется правильным. Как… так же, как мои папа и мамы. А может быть, это просто потому, что быть частью Прайда — нормально для меня, поэтому я могу видеть все возможности, которые может предложить такая любовь, не только между тобой и ним, но и между мной и ним. Мои мамы любят друг друга, даже если это не носит сексуального характера, и их отношения друг с другом только улучшают их жизнь. Думаю, я вижу это и в случае с Данте.
— А Райдер? — нерешительно спросила я.
Леон фыркнул от смеха. — Мне нравится выводить его из зоны комфорта. И я думаю, что я ему действительно нравлюсь, несмотря на то, что он явно не хочет этого. Мне он тоже нравится, в основном потому, что я знаю, что он делает тебя счастливой. Но я также нахожу его забавным — не то чтобы я думал, что это намеренно. Я не могу сказать, смогу ли я когда-нибудь полюбить его, потому что я не знаю его по-настоящему, но я вижу, что то, что есть у вас двоих, настоящее, поэтому я хочу иметь что-то настоящее и с ним. С другой стороны, Габриэль — задница.
Я разразилась смехом, а Леон широко улыбнулся. — Он тебе не нравится?
— Там не так уж много того, что может нравиться, — сказал он, пожав плечами. — Но и неприязни тоже не много. Он такой замкнутый. Но мне жаль парня. Я думаю, он одинок. Я думаю, ему нужен Прайд больше, чем любому из нас. И я не думаю, что он совсем потерян. Я хочу любить его ради тебя, но я хочу любить его и ради него самого. Я не думаю, что у него много друзей, может быть, вообще нет. Это дерьмо должно быть отстойным.
Мое сердце заколотилось от его слов. От того, что он думал об этом достаточно, чтобы предложить их мне с такой убежденностью.
— Дело в том, что если бы ты была Львом, ты была бы королем, маленький монстр. А это значит, что я — первая Львица в твоем Прайде.
— Но я не Лев, и другие парни тоже, — заметила я. — Ни один из их Орденов не является полиаморным. Черт, Вампиры тоже такими не являются. Это ненормально. У меня есть Элизианская Пара. Конечно, я не должна…
— Кому какое дело до «не должна»? Если это делает нас счастливыми, значит, так и должно быть. Кроме того, ты наполовину Пегас, у них есть стадо, они не всегда спариваются с одним фейри. А Данте родился от Волков, они полиаморны, по крайней мере, половину времени. Кто хрен знает, чем занимаются Василиски, а Гейб так тебя любит, что в конце концов уступит, что бы там ни было. Мы всегда можем построить ему гнездо на крыше нашего особняка, чтобы он там ворчал, когда захочет побыть один.
— И это твое решение, гнездо для ворчунов? — я застонала, плюхнувшись на кровать, и он обхватил меня рукой, прижимая к своей груди.
— Да, ты сможешь взъерошить его перья там, когда у него будет упадок Зрения или что-то в этом роде, и после этого он снова станет спокойным. Я бы сказал, что у нас будет больше проблем с тем, как перевезти Данте и Райдера, чтобы их банды не пришли и не убили нас всех, — серьезно ответил он, как будто действительно рассматривал этот вариант, и я снова застонала от нелепости этой мысли.