Сломленные Фейри (ЛП)

— Если она хочет тебя, как раньше, я хочу, чтобы ты был у нее. Я хочу, чтобы она была счастлива. По-настоящему счастлива. А в последнее время у меня такое чувство, что это не так, — признался я, отдавая ему свое сердце, хотя знал, что он не может сделать то же самое для меня. Мой желудок скрутило, когда я произнес эти слова. Я почувствовал себя дерьмовым партнером. Мне следовало завести с ней разговор об этом раньше, но, возможно, я боялся, что она отвергнет эту идею. Потому что в глубине души я знал, что хочу этого. Когда я делил ее с Данте, мне было так хорошо, независимо от того, что говорили об этом звезды. Но я всегда следую своим инстинктам, всегда доверяю себе, а сейчас они вели меня к Райдеру и умоляли завернуть его в пеленку и обнять, как детеныша.
— Почему ты так на меня смотришь? — прорычал Райдер, когда я шагнул ближе к нему.
Просто немного потискать… он не будет возражать.
Я выпустил его руку и набросился на него, обхватив руками и притянув к себе для яростного объятия. Он отчаянно сопротивлялся, и я прижал его крепче, борясь за то, чтобы удержать его рядом. Затем он просунул ладони между нами и оттолкнул меня, оскалив зубы.
— Какого хрена, Муфаса? — прорычал он.
— Тебе понравилось, — я ухмыльнулся. Ему точно понравилось.
— Если ты еще раз попытаешься меня обнять, я выращу у тебя в заднице такую лозу, что она застрянет у тебя в горле и задушит тебя до смерти, — предупредил он.
Я засмеялся, снова протягивая руку. — Ладно, ладно, мы воткнем булавку в эту идею с объятиями.
— Нет, никакой булавки. Это жесткий предел.
— Боже, просто поделись со мной силой, и мы сможем разобраться с этим позже.
— Никаких объятий не будет, — прорычал он. — Никогда. Я не обнимаю людей.
— Ты обнимал Элис. Я видел это, — игриво сказал я. Он не улыбался, но, возможно, в глубине души он улыбался. Я готов был предположить, что это так.
Райдер в ярости схватил меня за руку, и я надавил своей магией, чтобы встретиться с его. Не сработало.
— Если бы ты был честен со мной, ты бы обнаружил, что тебе понравится быть немного уязвимым, тогда твои магические барьеры разрушатся, и я проскользну прямо в тебя.
— Ты можешь перестать говорить об этом так, будто собираешься трахнуть меня в задницу, потому что это делает это невозможным. Позволь мне толкать, я не принимаю ни в каком смысле.
— Хорошо, просто скажи мне что-нибудь реальное. То, чего бы ты не захотел мне рассказывать.
Он направил на меня свой взгляд, и я склонил голову в ожидании. Я чувствовал, как он пытается снять свои барьеры, не делая этого, но это вряд ли произойдет.
— Я хороший друг, Райдер. Хочешь ты этого или нет. Что бы ты ни сказал, это не покинет этот сарай, как и призрак детей, погибших здесь, — я нарисовал крест над своим сердцем, и он нахмурился, как будто узнал этот жест.
Он отвернулся от меня к стене, и прошло несколько мгновений молчания.
Он прочистил горло. — Долгое время я был оружием для Лунного Братства. Элис заставила меня захотеть стать фейри, которым я был до всего этого. Теперь ее нет, и я не могу забыть, то что она заставила меня почувствовать. С ней я начал думать, что мне больше не нужно быть просто оружием. По крайней мере, до встречи с ней мне было все равно, что в моем сердце ничего нет. Теперь я не могу вернуться к этому. Теперь я чувствую слишком много и не могу это отключить. Я испробовал все известные мне заклинания, лекарства и зелья, но эта боль заставляет меня кровоточить изнутри каждый день. Она не проходит.
Я открыл рот, чтобы ответить, боль скрутила меня от его слов, и он посмотрел на меня, чувствуя это.
Наши барьеры рухнули, и наша магия встретилась, как две мощные волны, столкнувшиеся друг с другом. Его темная сила влилась в меня, и мы оба задохнулись, мгновенно сблизившись, когда сущности наших существ омылись друг другом.
Я прижался лбом к его лбу, и он не отстранился, когда я приложил руку к его шее. — Мне ненавистно, что тебе больно, брат, — прохрипел я.
Он выглядел так, словно собирался ответить, затем потянул меня вниз, чтобы поставить на колени перед шкатулкой, и осторожно направил нашу магию к замку. Я позволил ему взять инициативу на себя, и он, словно кистью, направил нашу объединенную силу на золотую защелку, пока она внезапно не щелкнула. Крышка распахнулась, и магические барьеры вокруг сарая обрушились волной.
 
Райдер выдернул свою руку из моей, и его магия отхлынула от меня. Он поднялся на ноги, и я тоже вскочил, собираясь сказать что-то, что могло бы помочь укрепить эту связь между нами, но он выскочил за дверь и исчез прежде, чем я успел это сделать.
Я смотрел ему вслед, и часть моего сердца умоляла вернуть его. И я знал, что пришло время поговорить с Элис. И быть честным. Настолько честными, насколько это возможно. 
  
11. Элис
 
Леон:
Встретимся в нашей комнате в десять. Мне нужно, засунуть кое-что тебе в рот.
Я заливисто рассмеялась, а Лейни бросила на меня косой взгляд, когда я нарушила святость тишины библиотеки. Я показала ей на сообщение, которое только что получила, чтобы объяснить, и она сама поперхнулась от смеха.
Лейни огляделась вокруг, вскидывая вокруг нас заглушающий пузырь, словно беспокоясь о том, что нарушает этим негласный закон библиотеки. Я не очень понимала, почему это имеет значение, если мы разговариваем внутри пузыря, но Сфинксы странно относятся ко всякому дерьму, которое происходит вокруг книг, и я не собиралась спорить с ней по этому поводу.
— Ладно, я знаю, что я выступаю полностью за вагины, так что, возможно, это просто мои предрассудки предпочтений, но, пожалуйста, объясни мне, в чем прелесть минета, — прошептала она, наполовину смеясь, но в то же время бросая на меня взгляд, который говорил, что это великая тайна мира, которую она хотела узнать до смерти.
— Я думаю, что добавление языка к его анальной дырочке повышает уровень удовольствия для парня, — поддразнила я, и она еще больше наморщила нос, когда я изложила ей мужскую точку зрения на это.
— Фу, нет, я не имею в виду для них, — сказала она, вздрогнув, как будто мысль о том, чтобы доставить удовольствие мужчине, вызвала у нее мурашки по коже. — Я жила в одной комнате с Данте более двух лет. Я прекрасно знаю, что парни хотят засунуть свою волшебную палочку в любую дырочку, которую только смогут найти. Я хочу знать, почему ты хочешь быть наполовину задушенной одноглазой змеей ради их блага.
Мой смех эхом разнесся по нашему пузырю, и она тоже усмехнулась. — Ты имеешь в виду, что тебе не нравится идея иметь кого-то в своей полной и абсолютной власти, обхватывая губами его длинный, твердый…
— Да, да, да, я понимаю, что речь идет о том, чтобы доставить удовольствие кому-то другому, я могу вылизывать киски так, будто я гармонист мирового класса, дающий концерт всей своей жизни, — ответила она, закатив глаза. — Я больше думаю о логистике, например, ты просто наполовину задыхаешься большую часть времени? Приходится ли тебе дышать через нос? В моем воображении я могу представить это только как попытку проглотить багет, не жуя. А как насчет зубов? Разве они не представляют опасности, когда у тебя там зажато что-то такое большое? И это может быть только хуже для тебя — твои клыки выскакивают, когда ты возбуждаешься, и я думаю, что никто не хочет получить клыком по члену, даже если он любит кусаться в других местах. Приходится ли тебе думать о других вещах, чтобы держать их в узде, пока ты там, внизу? Например, ты молча просматриваешь задание по нумерологии, стараясь не подавиться? Или мысленно перечисляешь все вещи, для которых можно использовать дерьмо Грифона, когда оно не представляет угрозы для здоровья?
Я даже не попыталась скрыть свой приступ смеха, когда это прозвучало, и она тоже усмехнулась, давая мне понять, что она хотя бы наполовину шутила.
В этот момент Юджин вернулся из туалета и снова занял место напротив нас. Лейни расширила пузырь глушения, чтобы впустить его, и он посмотрел между нами с улыбкой.