Сломленные Фейри (ЛП)
— Ты упомянул еще одну мирную сделку, — пробормотал я.
— Я послал тебе письмо после того, как тебя нашли. Я предлагал то, что пообещал твоему отцу, но когда я получил обратно тело гонца в десяти кусках с письмом, зажатым между зубами, я решил, что ты слишком зол на то, что сделала Мариэлла, чтобы рассмотреть это. Братство жестоко отомстили за пытки, которым ты подвергся, и шанс на мир исчез, — Данте провел рукой по шее, его брови плотно сошлись.
Я опустился на диван и провел ладонью по лицу, пытаясь вникнуть в происходящее. Все было не так, как казалось. И я не знал, что с этим делать.
Внезапно мне в голову пришла мысль, от которой у меня сжалась грудь. — Куда ты отправил это письмо? — опасно прошипел я.
— В ваш штаб. «Ржавый гвоздь», — сказал Данте, и кислота попала мне на язык, едкий вкус прокатился по горлу, когда я понял, что кто-то там предал меня. Кто-то в моих рядах прочитал письмо и не передал его мне. Они лишили меня шанса узнать правду, лишили мира. И я подозревал, что Скарлетт Тайд была в самом выгодном положении, чтобы сделать это. Но она была не единственной, кто мог заполучить его в свои руки, поэтому я не мог просто прийти и потребовать правды. Я должен был хорошо это разыграть. Нужно было выждать время и отделить сорняки от цветов.
— Я знаю, кто может помочь выяснить, кто предал тебя, Райдер, — мрачно сказал Габриэль, и я с надеждой посмотрел на него, пока он моргал, отгоняя последние остатки видения, которое ему только что показали. — Мой друг — Циклоп и лучший частный детектив в городе. Я доверяю ему свою жизнь. Если тебе нужна правда, он сможет ее достать.
Я стоял, кивая в знак согласия, не зная, что теперь чувствовать по отношению ко всему этому. Я не знал, кого винить, а кого ненавидеть. Часть меня хотела поблагодарить Инферно, но моя гордость не позволила мне этого сделать, поэтому я буркнул ему что-то неразборчивое и взял пальто с крючка возле двери. Я надел его и вышел из хижины на морозный воздух, желая побыть некоторое время наедине со своими мыслями.
В голове постоянно крутилась одна мысль: Данте заключил сделку с моим отцом, они вложили свои руки друг в друга и поклялись друг другу в лучшем будущем.
Мариэлла превратила меня во врага Данте так же тщательно, как звезды. Она сама сказала, что превратила меня в чудовище. Но если нам суждено вечно враждовать, разве все было бы иначе, если бы я получил то письмо? Принял бы я решение положить конец нашей ненависти? И если бы я дал клятву мира между нами… разве звезды положили бы конец нашей бесконечной и мучительной ненависти друг к другу? Или это все их рук дело? Чтобы наша ненависть продолжалась, как и положено Астральным Противникам, пока один из нас не падет от руки другого…
30. Элис
Наступило рождественское утро, и я проснулась на огромной кровати, которую Найты подарили нам с Леоном, во время нашего притязания, в полном одиночестве и в полном раздрае. Я боялась праздников по нескольким причинам, но самой очевидной из всех была необходимость справиться с тем фактом, что я впервые проведу их отдельно от Гарета.
Первые две ночи, когда Леон оставил меня здесь одну, я практически не спала, просиживая до утра, попеременно вспоминая хорошие времена, проведенные с братом, просматривая его эскизы и бродя по дому, словно призрак рождественского ада. Честно говоря, мне было жаль, что семья Леона вынуждена терпеть мое жалкое выражение лица, когда я копошилась в доме, но было чертовски трудно вырваться из этого состояния.
Леон еще больше усложнил мне задачу, заставив всех членов своей семьи поклясться присматривать за мной, пока его не будет, что означало, что днем у меня почти не было ни минуты наедине с собой. И хотя я ценила баловство, на котором настаивали его мамы, и мне нравилось иметь идеальные волосы, ногти и кожу, отполированную до блеска, в данный момент я просто не была хорошей компанией.
Не помогало и то, что я была зла на своих Королей. Я ничего не слышала ни от одного из них. Ни от одного. Не то чтобы они могли легко связаться со мной, ведь мой Атлас пропал, и я понятия не имею, куда он мог деться. Я лишь знала, что Леон поступил как Болдрик [4] и разработал хитрый план, в котором явно участвовали остальные, но я была в полной растерянности, не понимая, что это может включать в себя, или почему, черт возьми, на это уходят дни. Не говоря уже о том, почему меня оставили в стороне. Может быть, это была месть за то, что он остался в стороне от дела Мариэллы.
В конце концов, прошлой ночью я довольно хорошо поспала, отчасти благодаря тому, что уговорила Роари напиться вместе со мной, а потом мы прокатились на квадроциклах по смехотворно большой территории, что изрядно меня вымотало. Другая причина, по которой я хорошо спала, заключалась в том, что я приняла решение опустить свои ментальные барьеры и позволить Роари использовать на мне свою Харизму, чтобы он мог сказать мне, что ему будет приятно, если я засну. Я сделала это в основном потому, что не хотела провести еще одну ночь в одиночестве, плача в подушку, и частично потому, что я знала, что это разозлит Леона, когда он узнает об этом, а он был в моем списке дерьма прямо сейчас.
— Проснись и пой, маленькая Львица, сегодня Рождество, — раздался голос Роари из-за двери, и я застонала, перевернувшись и натянув подушку на голову.
— Я так понимаю, Леон еще не вернулся? — ворчала я, не выглядывая из-под своего подушечного кокона.
— Я могу предложить тебе кое-что получше. Я отведу тебя к нему, — ответил он со смехом. — Он также просил передать, чтобы ты готовилась к Рождеству мечты.
— Скажи ему, чтобы шел на хрен, — прорычала я. — Я не в настроении. Я просто хочу поваляться сегодня и съесть тонну шоколада. Может быть, немного той подливки, которую приготовила Мари. Интересно, будет ли это вкусно вместе? Кажется, что не должно, но я хочу именно этого, шоколада и подливки.
— Ты хочешь сказать, что у тебя в животе растет моя племянница или племянник? — поддразнила Рори. — Потому что для меня это звучит как какое-то странное желание.
— Черт, нет, я не настолько устроила свою жизнь, чтобы брать на себя ответственность за воспитание кого-то еще. В обозримом будущем я буду использовать противозачаточные заклинания, спасибо тебе большое, эта матка не хочет принимать жильца.
— Или двух, — поддразнил он. — Близнецы — довольно частое явление для Львиных перевертышей, а если Данте будет биологическим папой, то у тебя может быть целый выводок, ведь он происходит из длинного рода Оборотней.
— Чушь, у Волков не бывает помета, — пробормотала я. — И у Вампиров точно нет. А теперь почему бы тебе не сделать себя полезным и не сказать своему брату, что я злюсь на него и не собираюсь сегодня играть в его дурацкие игры. Я просто хочу лежать здесь и жалеть себя.
— Не могу, сестренка.
Я замерла, когда он назвал меня так, и последовавшее за этим молчание подсказало мне, что он осознал свою ошибку. Тишина длилась так долго, что я подумала, что он просто оставил меня, но когда кровать рядом со мной прогнулась, я отбросила подушку в сторону и нахмурилась на него.
— Я сказал это не для того, чтобы ты почувствовала себя плохо, — сказал Роари низким голосом, глядя на меня сверху вниз, его длинные темные волосы рассыпались по плечам. Они были такими шелковистыми, что блестели, что должно было бы быть нелепой вещью, чтобы заметить это в человеке, но с Львами всегда казалось, что ваш взгляд притягивается в первую очередь к волосам. — Я сказал это, потому что ты теперь семья. Это значит, что Гарет тоже был бы моей семьей, и в каком-то смысле я скорблю о нем вместе с тобой, хотя никогда его не знал.
— Почему? — вздохнула я, переворачиваясь на спину и глядя на него сквозь пряди моих сиреневых волос.
— Потому что это и значит быть семьей. Твоя боль — моя боль, твоя радость — тоже моя. Мне не нужно знать, почему ты это чувствуешь, чтобы испытать это вместе с тобой. Ты — часть нашего Прайда, и даже если половину времени ты больше Лев, чем Львица, работа самцов в Прайде заключается в том, чтобы самки всегда были довольными и счастливыми. Мне больно видеть, как ты страдаешь. А Леону еще больнее, поэтому он и придумал этот свой коварный план.