Живая вода (СИ)
— Но я пошла в целители душ не из-за этого, — поджала губы девочка.
— Я этого и не говорил. — Горан поднял ладони, как бы защищаясь. — Целитель душ помогает справиться с душевными травмами. С расстройствами психики, даже безумием.
— Чаще доводится помогать людям пережить горе, — добавила Теона. — Успокоить, поговорить, чтобы человек разобрался в собственных мыслях. Наверное, мне когда-то мог бы помочь и целитель душ, а не Феликса, но родители стеснялись меня водить в храм. На это ведь могло уйти несколько недель, а то и месяцев.
Они сошли на берег. Белые лодки с лаконичной резьбой на бортах чуть покачивались у причала. Джамир смотрел на них завороженно, осмысливая такое необычное занятие — исцелять людские души.
— Надо бы Аянира до лечебницы проводить, — заметил Пеней Потами.
— Да ну что вы…
— Надо, надо, — согласился Джамир. — А то Аня кому-нибудь из нас по голове настучит. Скорее всего, мне.
— Пойдем все вместе, — предложила Теона. — Я все равно хотела помочь целителям с перевязками. Говорят, иосы снова столкнулись с людьми Аннаиры.
Горислава вздохнула, но пошла вместе со всеми, позвякивая бесчисленными браслетами.
— Значит, Бедеран — город посреди кучи песка? — Теона продолжила свои расспросы по пути.
— С одной стороны — да, — припомнил Джамир. — Но и зелени там много. Приморский город, несколько мелких рек впадают в море. Но они все за городом. А еще там рисовые поля с какой-то хитрой штукой для полива.
— Оросительная система, — подсказал Аянир. — Ферискейская, наверное.
— Да. Мы получали информацию от одного барона, он переехал туда из Ферискеи как раз. А ваша Феликса еще и у него засветилась, украла что-то важное…
Джамир сам не заметил, как рассказал Теоне все, что произошло в Бедеране, в мельчайших подробностях.
— …и вот Колодец уже работает в полную силу, а девчонке хоть бы хны! — закончил он. — И как такое предугадать?! У меня мигрень на всю голову и вся одежда пропотела, а мне еще и наказание. Несправедливо же! Я и бежал.
Джамир осекся. То, что его разум упорно отрицал, всплыло само собой, успокоенное мягким низким голосом.
— Я ведь терзался этим, — выдавил горец.
— Но больше нет? — Теона заглянула ему в глаза. Джамир покачал головой. — Вот так и работает целитель душ. И нужна-то всего капелька магии, да и то не всегда. Я научилась справляться с прошлым — не только своим, но и чужим — благодаря ей. Феликсе Ферран.
— Вас послушать, так она вершитель судеб, эта Феликса, — приподнял бровь Джамир.
— А я закончила Академию, потому что она помогала мне первые несколько лет, — добавила Дафна.
— Киру и меня Ферран спасла от пиратов как-то раз, — призналась Горислава.
— А мне расквасила нос лет семь назад, — усмехнулся Ладомир. — Но незадолго до революции преподала важный урок. И вытащила отца из крупной передряги.
— Феликса вспыльчива и безрассудна, — заявил Горан. — Но это цена самоотверженности, которой она пытается задавить свою гордыню. Эта девушка прекрасно знает, что с ней не так, и готова умереть, но доказать всему миру, что ей небезразличны чужие жизни.
— Будто заглаживает вину за что-то, — хмыкнул Пеней.
Джамир крепко задумался. С того самого момента, когда Аянир сказал ему, что лидер, которого они все здесь ждут, молодая женщина, горцу это казалось глупостью, блажью из приказа стареющего императора. Но по словам этих людей выходило, что Феликса Ферран в первую очередь защитник тех, кому нужна помощь, а не просто девчонка из знатного рода.
Не таким ли его собственное племя видело вождя?
***
С тех пор, как Элиэн попала на борт, прошло больше месяца. Она уже спокойно могла перемещаться по кораблю без посторонней помощи. Странница по-прежнему была неразговорчива, суха и вела себя подчеркнуто отстраненно.
Единственным, чьему обществу она по-прежнему радовалась, оказался Данатос. Все, что она считала нужным донести до Феликсы, Элиэн передавала через оборотня. Порой Феликса испытывала от этого постыдное неоправданное бешенство.
Джулиан Сатибрионо Тан появлялся на “Оке Бури” раз в неделю, чтобы доложить о состоянии “Октопины”. Во время его последнего визита, когда Феликса сочла, что они уже достаточно далеко от береговой линии безопасных для Тана княжеств-фаров, она наконец-то рассказала ему все о себе. Первое время Джулиан кривил полные широкие губы, но чем дальше шел ее рассказ, тем больше сочувствия проявлялось на капризном лице.
— Значит, ты, Гарпия — чародейка, сирота, императрица и мертвец?
— По законам Арделореи я уже почти пять лет как совершеннолетняя, — поправила его Феликса, — так что не могу считать себя сиротой. Сиротами у нас зовут детей без семьи, а я давно не ребенок.
— Пф-ф, — фыркнул Мурена, — важно ведь все остальное. Пункт “императрица” интересует меня чуть больше.
— Об этом рано говорить, — призналась чародейка. — Указ о передачи власти мне можно считать действительным только в том случае, если я жива. С этим пока… сам понимаешь.
— Тебе стоило начать с этого, когда ты поймала меня, — блеснул улыбкой Тан. — Таких влиятельных нанимателей у меня никогда не было!
Феликса расхохоталась. Вся ее влиятельность сейчас сводилась к тому, чтобы не попасть в лапы горстки антимагов.
— Не хочу держать тебя в плену иллюзий, Мурена, — криво усмехнулась она, — но сейчас я императрица без империи и без власти. Горстка людей — вот и вся моя империя.
— И правда, для императрицы ты маловато понимаешь во власти, — теперь рассмеялся Тан, запрокинув голову и взмахнув ладонями в брыжах кружевных алых манжет. — Насколько я понял из твоего рассказа, у тебя в руках немалая доля императорской казны, лидер духовенства, которому доверили документ высшей юридической силы, а также одна из ближайших советников и самых влиятельных магов страны. Поправь меня, если я понял не так.
— Для сарнафарского авантюриста ты удивительно точно и эрудированно изъясняешься, — осклабилась чародейка. — Да, все так. Кое-какими возможностями я все же располагаю. А ты ничего не хочешь рассказать мне о себе, Джулиан Сатибрионо Тан, сардан с ферискейским именем?
Мурена, удивительно расслабленный по сравнению с той ночью, когда Феликса чудом услышала проникших на корабль чужаков, почесал шрам на левой брови и изогнул губы почти как Данатос — по-кошачьи коварно, многообещающе и двусмысленно. Правда, в отличие от оборотня, от прекрасно знал, кому, когда и зачем так улыбаться. И какой эффект он этим производит.
— Мой родной отец был дипломатом. Посольство Ланвена в Умбузо. Мать служила при посольстве кухаркой, — он повел плечом. — Готовила ужасно, так что компенсировала все в постели посла. Пока шла дипломатическая миссия, я рос при отце. Он был тот еще ублюдок, но все равно лучше матушки и ее мужа.
Он умолк, и Феликса не решилась расспрашивать дальше. Тан еще какое-то время провел на борту “Ока Бури”, донимая экипаж расспросами. Его деланное недовольство и оскорбленная мина испарились, как роса под июльским солнцем.
***
Вечером того дня, когда они почти достигли потопленных Драконьих островов, Данатос постучался в каюту чародейки.
— Можно? — он просунул в приоткрытую дверь одну голову, как кот морду.
— Конечно, — Феликса поспешно набросила на плечи кафтан, в котором ходила днем, прямо поверх ночной рубашки. — Что-то случилось?
— Мне весь день снились странные сны, — призналася перевертыш. — Ты же знаешь, Элиэн просит меня…
— Знаю, — Феликса поджала губы.
— Да. Кхм… Большую часть времени рядом с ней я сплю, — Данатос зябко поежился. — Мне снится что-то… не могу найти этому объяснения. Просто не понимаю того, что вижу. Но все равно — это как кошмары видеть.
— Думаешь, здесь ты будешь спать лучше? — недоверчиво улыбнулась чародейка. — На кровать ты вместе со мной не поместишься — если только опять не превратишься в кота.
Оборотень фыркнул, сложил руки на груди.