Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера 3 (СИ)

— Я веду твой опрос по факту... — он коротко пересказывает вступительное слово Эрнесто. — Кстати, нажми подтверждение. — Последняя фраза сказана будто бы на автомате и между делом.
Словно само собой разумеющееся.
"Попытка манипуляции. Собеседник не считает собственное утверждение обоснованным. Достоверность 15%".
"Подтвердить/отказаться". 
Уверенно нажимаю в судебном интерфейсе вторую клавишу:
— Офицер, я не вижу здесь своей опекунши. Сказать вам номер процессуальной статьи, которая прямо запрещает меня опрашивать в её отсутствие без моего согласия?
"Гнев. Раздражение. Досада. Негативный спектр 50%.Принудительная эмоциональная коррекция: активирована блокировка мимики".
Какое-то время меряемся взглядами.
— Давай начистоту. У тебя очень может быть кусочек информации, который нужен мне. — Его зрачки пусты и прозрачны, как стеклянная чисто вымытая чашка. — Перед входом на твоих глазах произошло федеральное преступление, вот только что. Всё бы ничего — но ты был последним, с кем оба погибших имели ярко выраженный конфликт накануне. От полицейского офицера в такой ситуации зависит очень немало, — он опирается руками на стол и наклоняется вперед. — Я могу создать тебе очень много проблем, настолько серьёзных, что свою любимую опекуншу ты будешь несколько лет наблюдать только по видеосвязи и с луны. Одной из. Это ещё в лучшем случае. Веришь?
— Вы не боитесь, что я сейчас пишу нашу беседу?
— Чем? — он подаётся вперёд ещё сильнее. — Ты же натурал?
"Сканирование... Производится ваше сканирование... Производится ваше сканирование...Гнев. Раздражение. Досада. Разочарование.Вероятное объяснение: нарушение ожиданий вашего собеседника.ВНИМАНИЕ. Ваш собеседник активировал ментальный буст".
В дополнение к тексту рядом с головой южанина в моём интерфейсе появляется немного карикатурное, но узнаваемое изображение головного мозга человека, который из жёлтого постепенно начинает окрашиваться в красный цвет.
— Чего замолк?
— Я же вам уже ответил. Зовите сюда мою опекуншу — поговорим при ней.
Самое интересное, что память предшественника уверенно утверждает: если даже мы с ним сейчас начнём воевать вручную, с учётом всех обстоятельств это не будет моим преступлением.
Слишком много параграфов нарушает этот Бахебри.
Интересно, что ж его так припекает? И откуда он взялся?
Ну да, явно из родни Рашида — видно безо всяких приборов. Но не сильно ли это даже для них авантюрно?
Тика Хамасаки — не Наталья Седькова. Последствий можно и не расхлебать.
Или я чего-то не понимаю?
— Нажми подтверждение, — не меняя выражения лица, с олимпийским спокойствием он пытается меня продавить на психику.
Демонстративно скрещиваю руки на груди и забрасываю ногу за ногу.
Ещё одна часть смешного и парадоксального. Всё то же приложение с медицинским уклоном имеет несколько занимательных подкатегорий. Если вдруг будем драться — техника пишет, у него без шансов.
"Подавляющее преимущество личной нейросети".
Если не углубляться в дебри, я и без всяких приложений вижу, хвала улучшившемуся зрению: тип — не боец.
Да, он наглый, при власти (какой-то), очень опытный на своём поле — но не боец.
И ему зачем-то очень-очень нужно, чтобы я нажал эту дурацкую кнопку согласия на собственный опрос.
Интересно, он абсолютно искренне считает меня идиотом?!
Было у отца, моего настоящего, там.
Какие-то рьяные финансовые полицейские ещё во времена самого одиозного начальника налогового комитета (на букву А) делали у них выемку документов.
Точнее сказать, приехали её делать. Предъявили предписание — решение суда, что ли — всё как надо. Не знаю, как оно там называлось правильно.
Начальник охраны почитал ту бумажку — и глумливо вернул её обратно:
— У вас исполнителем следственных действий здесь женщина записана. Её ведите.
Менты сделали точно такое же лицо, как сейчас Бахебри: не создавайте себе проблем, дорогие подследственные, а быстро расписывайтесь на постановлении и гоните свои бумаги. Мы типа работаем. А если будете упираться — поговорим с вами иначе, не обрадуетесь.
 
В итоге оказалось, развод чистейшей воды. Начальник охраны батиной компании объяснял потом — это типа как по доверенности жениться.
Легитимность такая же. Менты местами на понт брали: если бы проканало — они молодцы.
Вот у этого южанина, если я правильно понимаю ситуацию, примерно аналогичный прикол. Интересно, на что он рассчитывает?
Не знаю, конечно, как там у Вити Седькова было бы с силой духа здесь и сейчас, но мозги предшественника однозначно исключают добровольное надевание хомута на самого себя.
А ещё, что интересно, до меня наконец доходит, что именно я чувствую словно легкими прикосновениями через концентратор.
Кого.
Тика Хамасаки. Она тоже здесь — по крайней мере, виртуально. Если припомнить, что и браслет у меня от неё, то ничего удивительного.
— На что вы рассчитываете? — исчерпав изобретательность, задаю вопрос в лоб.
— Так. Понятно. Ладно, по-хорошему не вышло... — тип начинает вылезать из-за стола.
***
На самом деле, конечно, хотелось крушить все вокруг себя или как минимум громко орать.
Сейчас неважно, действительно ли имел место сбой техники в здании или вообще — подсуетился кто-то третий со стороны (и задержка неслучайна).
Главное: оформление допуска займёт ещё как минимум минут семь.
Тика в реале вздохнула, а в виртуале принялась лихорадочно перебирать варианты. Понимание не наступило: на что рассчитывает этот отпрыск семейства юристов в стратегической перспективе — неясно (спасибо офису, наконец запустили нормальное оборудование и софт. Есть опознание лица, совпало по базе).
С другой стороны, до неизбежного его наказания в будущем ещё нужно дожить. А что он сейчас собрался проворачивать с Седьковым-младшим — только богу известно.
Страшно.
Виктор, между прочим, умница. Выбрал абсолютно верную тактику и её сейчас держался. Кстати, уровень его слияния с нейропродуктом тоже, если верить цифрам...
Нет, оборвала саму себя японка. Это потом. Всё второстепенное — потом. Порадоваться можно и позже.
Семь минут ожидания допуска на опрос — слишком много, она чуть не пробормотала это под нос.
В любой другой обстановке японка бы ещё подумала, идти ли напролом, но прямо тут противная сторона действовала слишком нагло. Речь, ни много ни мало, уже о том, а значит ли вообще в этом мире что-то сама её фамилия.
Или это тоже следствия развода с мужем?
Очень хотелось припустить бегом.
Хамасаки-старшая молча развернулась на каблуках и стремительно направилась на улицу.
— Что? — Дальхис, опиравшаяся задом на капот, поднялась и сделала несколько шагов навстречу. — Проблемы?
— Да. — Тика коротко слила ей в интерфейс содержание последней пары минут своей жизни.
— А пацан неплохо держится, — мать Айи уважительно присвистнула.
Затем перешла в ускоренный режим:
"Коротко сформулируйте проблему?".
"Я какое-то время без надёжных кадров — новый офис. Смешная ситуация, но тупо не могу попасть к Виктору сквозь закрытую дверь. Разбор нарушения закона, наказание виновного — всё это будет потом. А сейчас он сидит с этой обезьяной, которая непонятно на что рассчитывает".
"Проблема только в силовой поддержке?" — в реале Дальхис не мигая смотрела на собеседницу.
"Да. Хоть мужа проси".
"Почему нет? Иногда приходится выбирать, какой приоритет важнее".
Тика коротко ткнула большим пальцем за спину, в сторону ещё дымящегося пятна на площади:
— А это, думаете, чья работа?
"Чтобы меня подставить" — добавила она в виртуале.
"Если бы вы могли сейчас на свою силовую поддержку рассчитывать, что бы сделали?" — Эскобар ускорила субъективное время до максимума.