Рождение новой расы (СИ)

— Не хочешь прикупить себе грифона, Олаф? Бери, пока они маленькие, — потом дороже будут.
— Не знал, что ты выращиваешь грифонов. Почём отдаёшь? — спросил Олаф, словно действительно собирался купить одного. Он понимал, для чего Эрих делает это. Поэтому делал вид, что для него дикие птицы не в такую уж и новинку.
— Нет, грифонов взращивают криэльцы, а я просто доставляю заказчику за небольшую мзду. Но если один из них улетит, я должен буду возместить четыре сотни аргенов. Поэтому тебе готов отдать с минимальной наценкой, всего за четыреста один. Соглашайся. — Эрих с трудом сдержал улыбку. Для Олафа такая сумма была неподъёмной, и почему бы в лишний раз не ткнуть его в это?
— Боюсь, я забью эту птицу на мясо в первый же день. Слишком мерзко кудахчет.
— Моё дело — предложить. Давай посмотрим товар, который тебя интересует. Мы почти пришли.
***
— Это он?
— Он — знаю, ты не так его себе представлял.
— Я слышал, что все орки прирождённые воины.
— И у сильного быка бывают слабые телята.
— Я ожидал увидеть двухметрового мускулистого верзилу с торчащими клыками, а ты показываешь мне какого-то задохлика! — Зеленокожего нельзя было назвать никак иначе. Ростом он немного не дотягивал до шести футов, что нормально для человека, но не для орка. На его руках не бугрились мускулы. Почти все бойцы Олафа могли похвастаться более атлетичным телом. И он был страшно худой, словно кожу натянули на торчащие рёбра и те вот-вот прорежут зелёное полотно, покрытое синими и желтеющими гематомами, после чего внутренности вывалятся наружу. Места, которые не тронули побои, были покрыты различными татуировками и давно зажившими ожогами различных форм. Якорь, звено цепи, перевёрнутое знамя Мэрилл… Олаф не сразу сообразил, что это многочисленные клейма. Их выжигали рядышком, а иногда лупили одно поверх другого. Вот, например, на правом плече — там, где чья-то кочерга выжгла якорь, — виднелся кусочек кирки. Моряк хотел перекрыть каменолома, да, видать, рука немного дрогнула. Одни лишь белоснежные клыки, выпиравшие из верхней челюсти, свидетельствовали о принадлежности к народу воинов. Орк поднял голову, дабы взглянуть на своих посетителей. Один голос ему уже был знаком, а другой — нет. Но деревянные колодки, в которые тот был закован, позволили рассмотреть лишь сапоги Олафа.
— Я же говорил тебе, что орк ни рыба ни мясо. — Как бы извиняясь, Эрих развёл руки в стороны.
— Как он оказался у тебя?
— Не самая интересная история. Я был проездом в Кортике, а там у местных по ночам курей да цыплят душили. Думали, зверь какой, поставили капканы, а утром обнаружили, что зверь-то из проклятого племени. Хотели казнить, да я выкупил по дороге на плаху. Вместе с колодками.
— Как его вообще занесло так далеко от своих краёв?
— А откуда мне знать? Он не особо разговорчивый, только ругается на своём родном, когда его мои ребята наказывают за плохое поведение. Он хоть и мелковат для своего племени, а характер имеет!
— Поэтому ты его голодом моришь?
— Кормлю я его лучше, чем солдат своих. Сам ни черта не жрёт — приходится пихать насильно. Я же его не для того покупал, чтобы он так просто сгинул. Мне продать его надо, и не куда-нибудь, а на арену. А много ли можно выручить за такого гладиатора? Он даже для травли зверьми не сгодится!
— Он знает наш язык? — продолжал сыпать вопросами Олаф.
— Чтобы зеленокожие выучили второй язык? Нет, конечно нет! Они для этого слишком тупы.
— Эй, орк. — Ларссон присел рядом с орком, так, чтобы тот смог увидеть его лицо. Орку было непросто держать голову в таком положении. Шея очень сильно затекла. — Я Олаф. — Мужчина похлопал себя по груди. — А тебя как звать? — указал он на него пальцем.
— Не сработает — пробовали уже. Он или слишком дерзкий, или слишком тупой, а скорее всего, всё вместе, — буркнул Эрих, однако зеленокожий решил удивить его.
— Стигга! — выдавил он из себя. Услышанного для Олафа было довольно, и он встал, оставляя орка в покое. Голова того безвольно рухнула.
— Поверить не могу: ты чем-то приглянулся моему зеленокожему рабу! — улыбнулся Локер.
 
— Так же, как и ты моей зеленокожей невольнице, мой дорогой друг, — ответил своей натянутой улыбкой Ларссон.
«Подобное притягивается к подобному», — подумалось Эриху.
— Как насчёт того, чтобы заключить ещё одну сделку? Я хочу купить этого раба.
— Это можно устроить. Предлагаю пройтись до моего шатра, — улыбнулся Локер, после чего повёл Олафа к себе не петляя, короткой дорогой.
***
Олаф мог бы всю жизнь облагораживать свой дом в Грейстоке. Посадить вокруг него клумбы с маками или пионами. Возвести пару внушительных пристроек. Перенести погреб и сарай подальше, чтобы не портили вид из окон. И всё равно его дом не сравнился бы с походным шатром Эриха Локера. В Грейстоке красивые наличники на окнах и ровный забор были показателями достатка. Шатёр же Эриха был само воплощение роскоши, которое ослепляло Олафа своим великолепием. Охранялся он со всех сторон людьми, облачёнными в сталь. И Олаф вспомнил своих телохранителей, одетых в кожу, да собак, у которых, кроме своей шкуры, ничего не было.
Олаф вошёл сразу после Эриха, ослеплённый и в какой-то степени подавленный чужим великолепием. Но самое главное украшение шатра напомнило Олафу о его настоящем богатстве, что было сокрыто от чужих глаз.
Женщина с гибким станом и смуглой кожей лежала на подушках в шёлковых одеждах, томясь по своему господину, однако, завидев Олафа из-за спины владыки, поспешила прикрыться.
— Далия, я скучал по тебе, скорей же обними меня! — Эрих распростёр руки в объятиях, ни капельки не стесняясь Олафа. Внутри этого шатра главный Эрих, даже если шатёр установлен на земле Олафа.
Покорная Далия примкнула к своему хозяину. От соприкосновения с холодным и жёстким металлом доспеха по её нежной коже побежали мурашки. Эрих взял её за подбородок и, приподняв головку, впился долгим поцелуем. Когда он целовал её, то вспоминал необычный цвет волос и глаза Кайли. Он отстранился от Далии, посмотрев на неё, и впервые задумался о расширении. Дриада разожгла в нём неведомый доселе аппетит, и теперь ему стало мало одной женщины.
Стоять и покорно смотреть, как Эрих милуется, было бы унизительно, поэтому Олаф выкрутился и по-хозяйски подошёл к столику, на котором были расставлены фрукты, кувшин с вином, а также два бокала: один для Далии, другой для Эриха. Олаф налил вина в один из них. Пока он здесь, Далия пить не будет.
— Я понимаю: вы соскучились, дорогие мои друзья, — Олаф говорил, будучи повёрнутым спиной к голубкам, — но я бы уже хотел закончить все дела.
Бросив пару дежурных фраз, съев штуку-другую виноградин и урвав у Далии ещё один поцелуй, Эрих приступил к торгам. И когда он назвал цену, самообладание Олафа, словно пущенная стрела, оставило в шатре невидимую дыру и улетело в сторону Грейстока.
— Три тысячи золотых аргенов?!
— Орки-гладиаторы стоят недёшево.
— Гладиаторы! Именно гладиаторы, а не это подобие воина!
— Послушай, никто ведь не заставляет тебя его покупать, не хочешь — не бери. — Эрих был абсолютно спокоен. Ему было вдвойне приятно оттого, что Далия с нескрываемым наслаждением смотрит на него. Ох и горячая у них будет ночка, когда этот деревенщина заберёт своего орка и отправится прочь!
— Нет, я возьму его. Но за ту сумму, которую он стоит. Пятьдесят золотых аргенов за ходячий труп. И то это слишком много.
— За такую сумму я даже новое платьице своему сокровищу не смогу купить.
— Платья стоят гораздо дешевле, — сквозь зубы процедил Олаф.
 
— Ну, может, ты Линнею и балуешь тряпками из грубого льна, но я свою женщину ценю. — Далия расплылась в улыбке, однако, поймав гневный взгляд Олафа, опустила глаза и затем вела себя не так вызывающе. — Послушай, Олаф, я давно занимаюсь своим делом. Я знаю, сколько стоит младенец, которого можно вырастить рабом. Я знаю, сколько стоит старик, которого уже не перевоспитаешь. Мне известно, сколько стоит раб с вампирской меткой, а сколько — без. Мне достаточно заглянуть в зубы двух рабов — и я точно скажу тебе, кто из них победит другого на арене. Проведя пальцем по губе наложницы, я пойму, будет ли она согревать меня долгие месяцы, а то и годы, или надоест через пару ночей. Я знаю, как недорого стóит орк в шахтах возле границы с их народом, и я знаю, во сколько раз этот же орк будет дороже, если провести его через весь Кирсхен до колизея в Самерлейке! И уж я точно знаю, что слабый и немощный дикарь, который к тому же уже давно не молод, не стоит и пяти аргенов. Но этот орк нужен тебе, поэтому цена на него — три тысячи золотом. А поскольку у тебя таких денег нет, то ты просто вычтешь эту сумму из стоимости Кайли. Чем, кстати, сэкономишь мне пару дней на сборы всей суммы.