Василиса в стране варваров (СИ)
– Прости. Больше такого не повторится.
И вот вновь маска холодного равнодушия застыла на лице, и повелитель резко поднялся. Даже не глядя больше в мою сторону, он направился к месту, где пытали воинов северного клана. Я же приложила руки к груди, из которой пыталось выпрыгнуть мое бедненькое сердечко, и обреченно опустила голову на колени.
Не прошло и получаса, как стоны и крики стихли, и ко мне подошли мужчины. Акран опустился на корточки и, сжав мои плечи, с гордостью провозгласил:
– Я очень счастлив, Василиса, что именно ты выиграла состязания. Сегодня ты вновь доказала, что выбор Богини был не случаен. Ты спасла всех нас и теперь достойна нашей признательности.
Я лишь молча смотрела в голубые глаза жениха и мысленно желала оказаться от него как можно дальше. Даже его слова о достойности не возмутили, настолько он был мне безразличен. Акран, бросив на меня еще один восхищенный взгляд, поднялся.
– Что вы будете делать с погибшими? – Этот вопрос волновал меня не меньше, чем то, что рассказали пленные под пытками.
– Своих воинов, погибших смертью храбрых, мы похоронили у дороги. Остальные послужат пищей для хищников. – Ответил Акран, слегка скривившись от того, что шевельнул раненым плечом.
– А вам удалось что-то узнать у пленных? Они живы? – Я взволнованно подскочила со шкуры, отряхнув пропылившиеся зеленые штанишки, оставшиеся у меня после состязаний и выпытанные у бабули в дорогу взамен платью, и обратила вопросительный взгляд на повелителя.
– Нет. Они умерли в муках, но так ничего нам и не рассказали.
– А как же теперь вычислить предателя? – Мне погибших от пыток воинов было очень-очень жаль, но теперь мне больше стало жаль себя, так как появилась реальная угроза быть похищенной варварами с севера. Ведь для чего-то я им понадобилась живой? Что за цели они преследуют и, вообще, откуда обо мне узнали?
– Я думаю, он еще проявит себя, но мы теперь будем готовы. – Задумчиво произнес повелитель, потирая бороду. – Надо усилить магическую защиту, чтобы обычный народ, проживающий в моих землях, не смог открыть проход. Пропуск через границу будет дозволен только с разрешения магов. Еще надо отдать приказ об усилении патрулей во всех пиломах, даже самых мелких и отдаленных. А ты, – обратился он к одному из воинов – Милвару, – вернешься в клан Витаран под покровом ночи, чтобы тебя не видели жители, и поговоришь с Седаром. Пусть выяснит и доложит, кто из его людей вел себя подозрительно в последнее время. Может, найдется свидетель, видевший, как кто-то накануне вечером ходил к границе. А может, вообще, кто-то покинул клан без предупреждения и исчез. Мне нужны имена и приметы. Если будешь уверен, что предатель рядом, свяжешь и привезешь ко мне живьем. Понял?
– Да, повелитель! – Поклонился Милвар и, мигом запрыгнув на лошадь, исчез в клубах поднявшейся под копытами пыли.
– А тебе, прежде чем продолжить путь, надо промыть и обработать рану. – Нахмурился Ирдан, уже обращаясь к брату.
– Я помогу. – Сказала, поднимаясь. Лучше занять себя делом, чем пытаться не смотреть все время на повелителя. Так и ненужные подозрения можно вызвать у жениха, который обладал очень даже крутым нравом, а я все никак не могла отделаться от мыслей о его погибшей невесте. Я взяла притороченную к коню большую флягу воды и, разорвав на клочки с помощью кинжала единственное свое платье, обильно смочила. Акран, следовавший за мной по пятам и с любопытством наблюдающий за моими действиями, весело прищурился:
– Ты и раны умеешь обрабатывать?
– Нет, не умею. Но сделаю все, что в моих силах.– Честно призналась я и принялась стирать запекшуюся кровь с его плеча. Когда дотронулась до места ранения, то руки задрожали, а к горлу подкатила тошнота. Воин же даже не поморщился. Вот это выдержка! Когда я справилась с положенной задачей, то по моему лицу струился пот. Никогда бы не подумала, что это будет так морально тяжело.
– Зашить бы. – Неуверенно предположила я.
– Прижечь. – Ответил с улыбкой Акран и подошел к брату.
Повелитель призвал магию и вспыхнувшие искры, повинуясь приказу, с пальцев перекинулись на плечо, прижигая все еще кровоточащие сосуды. Я в ужасе раскрыла рот, глядя на это «лечение» и дала себе зарок, что постараюсь никогда, ни при каких обстоятельствах не получать ранений в этом мире, хотя, если честно, от меня в этом плане мало что зависело. Противно запахло паленым мясом, Акран с силой стиснул зубы, что все же выдало его острую боль, а Ирдан, внимательно оглядев растущую поблизости травку, сорвал несколько салатовых листочков и, растерев в руках, приложил к ране. Повинуясь его молчаливому требованию, протянула один из лоскутов своего бывшего платья, и он ловко наложил повязку.
– Все, можно в путь. – Пробасил жених, хотя неестественная бледность, растекшаяся по лицу, выдавала его плачевное состояние. По-видимому, он все же лишился большого количества крови и теперь ему требовался отдых и хорошая еда. Но кто я такая, чтобы спорить с могучим воином? Поэтому смиренно направилась к его лошадке, но холодный голос Ирдана остановил на полпути.
– Теперь ты поедешь со мной. Акран ранен, так что дорога будет тяжела для него, а ты только еще больше ее усложнишь.
Пытаясь скрыть вспыхнувшую в глазах радость и предательски дернувшиеся в попытке улыбнуться уголки губ, я тяжело вздохнула и ответила:
– Ну, раз так надо…
– Не отвлекай повелителя глупыми разговорами и не трясись в седле от страха. – Затянул свои нравоучения Акран, отчего я лишь закатила глаза. Пусть говорит, что хочет! Главное, я вновь окажусь в объятиях Ирдана, а остальное не имеет значения! Даже дальняя дорога теперь не ужасала и лошадь не казалась такой уж страшной. Рядом с моим воином мир удивительным образом преображался, окрашиваясь в более яркие краски, и весь негатив отходил на задний план.
Когда мужчины запрыгнули в седла, я с откровенно счастливой улыбкой протянула руки Ирдану и он, подхватив меня, словно пушинку, посадил впереди себя, крепко прижав. С тяжелым вздохом он взялся за поводья, и мы пустились в галоп во главе нашего сократившегося отряда. Откинувшись ему на грудь, я продолжала блаженно улыбаться, даже сквозь рубашку ощущая исходивший от него жар. Внизу живота сладко заныло, и я непроизвольно заерзала в седле, пытаясь прижаться еще ближе. Ощутив, как его возросшее желание упирается в спину, провела рукой по напряженной мужской ноге и с радостью услышала, как быстрее застучало сердце, а из горла вырвался тихий рык.
– Прекрати, Василиса!
– Что? – Невинно спросила я, продвигая ладонь еще выше и дотрагиваясь до его восставшего естества. Повелитель, глухо выругавшись, резко перехватил руку и прижал ее к моему животу. Склонившись, он опалил ушко горячим дыханием и прошептал:
– Не играй со мной, дева. Ты в любом случае окажешься в проигрыше.
Его пальцы, забравшись под рубашку, ласково провели по животу, вычерчивая замысловатые узоры, а затем резко поднялись к груди и ущипнули за сосок. В глазах у меня мгновенно потемнело, а прострелившая позвоночник молния растворилась горячим желанием между ног.
– Ирдан, нас увидят. – Срывающимся голосом прохрипела я.
– Ты разве не этого хотела? – Вкрадчивый голос, щекотавший мочку уха, послал по телу мурашки.
– Нет. – Всхлипнула, уже жалея о своем маленьком безумстве. Ирдан довольно улыбнулся и убрал руку с груди. Я одновременно ощутила и облегчение и разочарование.
– Больше никогда не дотронусь до тебя. – Обиженно буркнула я и решила с ним больше не разговаривать.
– Правильное решение, Василиса. Потому что я не ручаюсь за себя, если ты еще раз вытворишь нечто подобное.
До самого вечера мы неслись по дороге в бешеном галопе, в полном молчании, перекинувшись с повелителем лишь несколькими ничего не значащими фразами. Я все еще дулась на него, а он был неестественно напряжен из-за моего тесного присутствия, отчего я про себя откровенно злорадствовала. Так ему и надо, баран упертый! Это надо, решил отдать меня, свою единственную, родному брату! Он ведь даже не попытался бороться за наше счастье, сразу опустив руки! Ну, я ему устрою райскую жизнь. Он еще от ревности у меня мучиться будет! И вот я всю дорогу готовила Ирдану план мести за свою погубленную молодую жизнь, даже не заметив, как подкрался вечер. Мы за такое продолжительное время пути останавливались лишь раз, и то, по моей настоятельной просьбе. Даже Акран не возмутился этим привалом, так как, похоже, чувствовал себя очень паршиво.