Купленная. Доминация (СИ)

— Так ты для этого сюда пришел? Проверить, какое у меня настроение касательно твоего идеального предложения? Надумала я хоть что-то или, наоборот, передумала?
— Я уже сказал, почему. Проняло недетским любопытством — не более. К тому же, в таких вопросах, спешка — не самый лучший из помощников. Да и делать тут, по сути, нечего. Сплошь пустые стены и полы, ни тебе присесть по-человечески, ни примостить себя с партнершей в горизонтальное положение. В общем, заострять своего внимания не на чем. А для меня, истинного ценителя только наилучшего комфорта, подобные перспективы — как серпом по яйцам. Да и не честно с моей стороны что-то только требовать, особенно после такого шикарного подарка от моего отца. Решил тоже внести собственную лепту в наше правое дело со своей колокольни. Что-то вроде жеста доброй воли, который обязан тебя хоть немного расшевелить, а может даже и придать ответной смелости.
— Неужели ты на такое вообще способен? Или все это было сказано для очередного красного словца, или придания нужного эффекта твоим напыщенным заявочкам.
— Злая ты, Алька. Я к тебе, можно сказать, со всей душой и только от чистого сердца…
Да, конечно. Поэтому пусть не удивляется, когда мне снова не удалось сдержаться на его очередное неожиданное действие, панически дернувшись едва не всем телом. А он всего-то опустил руку и потянулся ею в правый карман своей куртки, дабы выудить оттуда на свет связку ключей, а из левого — что-то вроде визитки или кусочка плотной бумаги.
— Что это? — я даже не успела, как следует обдумать свой встречный вопрос, болезненно нахмурившись и пытаясь (все еще) прийти в себя после очередного стрессового удара под дых. Просто выпалила самое первое, что коснулось моего языка одним из прописанных до автоматизма условных рефлексов.
Естественно, я видела, что это ключи, только испытала при их виде слишком бурные и, само собой, смешанные чувства — обоснованный страх, вполне объяснимое подозрение и не менее предсказуемое недоверие. Было бы странно пропустить через свои нервы что-то диаметрально противоположное, особенно, когда темные губы Кирилла дрогнули в ответной ухмылке самодовольного циника.
— Ключи. От любимой и в своем роде единственной только МОЕЙ квартиры.
Я как-то уж слишком резко подняла от его расслабленных рук свой изумленный взгляд к его лыбящейся физиономии, когда снова к ним потянулась, как к страховочному якорю под непосильной тяжестью чужого взора.
— Их дубликаты есть только у моей матери. И то применять она их решится только в экстренном случае или с моего на то прямого разрешения. Даже не смогу сейчас на вскидку припомнить, когда она у меня была в последний раз. Кажется, когда заезжала отдать подарок на мой день рождения. Так что переживать на ее счет не придется.
Или у меня очередной приступ дежавю или… меня сейчас точно проберет истерическим смехом.
— Ты мне даешь… ключи от своей квартиры?
— Я же сказал — это всего лишь ответный жест доброй воли, а не попытка скопировать действия своего папеньки, лишенного к кому бы то ни было хоть какого-то доверия. И, в отличие от него, у меня куда больше опасений за свое любимое детище. Я с тобой еще не спал и понятия не имею, чем рискую. Хотя, да. Если бы Стрельников-старший не продемонстрировал данный пример первым, едва ли бы я пошел на столь экстремальный шаг только для того, чтобы смягчить твое к себе расположение.
— А если я не оправдаю доверия никого из вас? Потеряю, например, ключи или кто-то их у меня украдет в общежитии? Да мало ли. Сделаю дополнительные дубликаты на какое-нибудь неопределенное будущее?
— Если только найдешь профессионального хакера, способного снять магнитный код с электронного ключа. Боюсь, тебе придется для этого пройти через многие тернии. Да и откуда тебе знать наверняка, останутся ли те же самые замки на своих прежних местах? Каким бы сильным не было доверие вначале, под конец оно очень быстро проседает, истончаясь практически до нуля. Так что, пользуйся моментом, пока есть такая возможность. И не тяни со временем. Чем раньше ты это сделаешь, тем быстрее ты об этом забудешь.
 
— Тогда зачем ты мне их отдаешь? Не проще ли позвонить и позвать меня, когда тебе это будет удобно?
Простите, но брать ключи от квартиры Стрельникова-младшего я точно не хотела и не собиралась. Да и где гарантия, что он не воспользуется каким-нибудь с ними трюком против меня перед собственным отцом? Может он как раз и пытается его провернуть прямо сейчас?
— Нет, не проще. И я уже говорил, ты должна будешь это сделать сама. Добровольно, когда поймешь, что готова. Так что не мне угадывать, когда это произойдет, и как скоро ты решишься на данный шаг. Может быть и сегодня, или завтра? А может через неделю. Хотя, да, неделя максимум… Дальше придется применять тяжелую артиллерию. А что касается ключей, тут все предельно просто. Решилась и пришла, а мне — приятный сюрприз без ненужных предупреждений. Ну, а здесь мой адрес. Записал от руки на всякий случай. Что-то мне подсказывает, ты сейчас не в том настроении, чтобы запоминать точные слова и цифры, продиктованные на слух.
— Не надо. Я их все равно не возьму, — все-таки я рискнула встать в позу и сказать свое веское нет. Но для жестко твердого, оно оказалось недостаточно убедительным.
Кирилл отреагировал на него соответственно. Просто протянул руку к моей свободной от сумочки руке и, перехватив дрожащую и очень холодную кисть, без особых усилий развернул ладонь внутренней стороной кверху. Само собой, я вздрогнула, будто меня буквально обожгли чужими горячими пальцами, и попыталась проявить тщетную попытку к сопротивлению, которой хватило не более, чем на пару секунд. Он вложил мне ключи с бумажкой, глядя при этом едва ли не постоянно прямо мне глаза.
Лучше бы сразу придушил, судя по читающемуся в его зеленой бездне плохо контролируемому желанию. Хотя не знаю, что хуже, видеть его ничем не прикрытое ко мне презрение или сходить с ума от его прикосновений, которые должны были вызывать во мне одну лишь физическую неприязнь. Но только ни черта подобного я не ощущала, хотя и на предательство собственного тела это мало чем походило. Никакого нелогического чувства возбуждения, скорее… приятное тепло, мягкость сильных пальцев, способных переломать мне руку в одно мгновение. Живое тепло и настойчивость чужих ладоней, которые могли меня успокоить и одарить щедростью своего соучастия, если бы я набралась смелости взмолиться о пощаде. И где-то на очень отдаленных затворках моего едва живого подсознания что-то мне подсказывало, что так и будет. Нужно только переступить через себя, сделать невозможное…
— Алина, это не просьба и не вежливое предложение. Ты их берешь и точка. И можешь считать, что с этого момента я запускаю твой персональный таймер. Предыдущие дни, хрен с ними, не в счет. Спишем их на поощрительный бонус за те неудобства, которые тебе пришлось пережить при вчерашнем со мной столкновении. Ну, а раз сегодня ты сумела поднять свою сладкую попку от кровати в общежитии и приехать сюда на смотрины своей новой квартирки, значит, предстоящие споры со своей совестью ты переживешь так же быстро и без существенных для себя потерь. Поэтому, сделай мне хоть одно ответное, пусть ничем и не заслуженное одолжение. Давай без фокусов, слез и истерик. А я, в свою очередь, оставлю тебя уже в покое, дабы не травмировать дальше твою нежную психику. Уж поверь мне на слово, мне самому далеко не сладко и нелегко тут находиться. Хотя, сомнительно, что ты сможешь это понять. Прощаться не буду. Единственный совет — не затягивай. Это в твоих же интересах. Просто держи данный факт в своей очаровательно головке и не ищи каких-либо лазеек меня переиграть. Здесь не та территория и не те люди, с которыми ты сможешь тягаться без неприятных для себя последствий. Напоминаю тебе об этом на всякий случай. А то мало ли.
 
Он вдруг сделал неожиданный шаг назад, отпуская мою руку и… меня вместе с ней. Но едва ли до конца. Может я и ощутила обмораживающий холод от еще неотапливаемого вокруг меня помещения, но обжигающей пульсации фантомных прикосновений Кира Стрельникова так и не лишилась. Они все еще отдавали легким зудом в коже, как от электрического ожога, оставившего на моих чувственных нервах свои болезненные микротравмы. Как и от его прессующей до ломоты в костях близости.