Золярия (СИ)

– У тебя, Сергей, государственный тип мышления, – полковнику план понравился, он был институтским другом Сергея и ещё на Золярии организовывал вместе с ним КСБ. – Через час я представлю полную разработку аналитического отдела, а ты поручи разработку операции воеводскому генеральному штабу. Потом сравним варианты и выберем наилучший или симбиоз двух планов.
– Точно! Это ты хорошо придумал продублировать разработку предстоящей операции. Обеим этим структурам необходима постоянная тренировка, – согласился Сергей. – Действуй.
Полковник вышел, а Сергей задумался: «А почему бы не начать более масштабную игру? Выявить перекупщиков, а затем – и конечных покупателей... Нашпиговать всю цепочку перемещения пленников «блохами», обеспечить ретрансляторами, и вся схема станет ясна в подробностях...».
«Блохами» в РСБ называли подслушивающие жучки величиной с блоху. Хотя радиус действия таких жучков был не больше ста метров, и требовались ретрансляторы, эти устройства были очень эффективны, так как время активной работы доходило до недели, а качество записи было высочайшим. С ретрансляторами тоже проблем не было. Их функции выполняли дроны, закамуфлированные под местных птиц. Один такой «воробей-синица» мог не только осуществлять наблюдение в визуальном и инфракрасном спектре, но и переносить десять «блох», а затем поддерживать с ними связь, передавая сигнал уже на несколько сотен километров. Их сигналы принимали несколько десятков спутников, которые висели на стационарных орбитах и обеспечивали не только связь, но и точную – до нескольких сантиметров – навигацию. Аналог бывшего «Глонасса». Эти же спутники и осуществляли постоянный мониторинг территории в нескольких частотных диапазонах.
* * * 
– Фёдор Дмитриевич, подойдите, пожалуйста, ко мне, – позвал командир Башку. – Сможете узнать своих товарищей? Вахтенный офицер прислал мне картинку со спутника.
Башка ещё не успел подняться с пенька, как Лена уже стояла за спиной командира и пристально всматривалась в экран.
– Вот! Вот эти два парня... Которые привязаны самыми последними... Один поддерживает другого...
Бандиты разделили пленных на две почти равные группы и привязали к двум жердинам, которые висели между шеренгами и заметно отягощали измождённых пленников. Среди них в основном были молодые красивые девушки и крепкие мужчины, но в настоящий момент почти все еле держались на ногах, измотанные длинным переходом и крайне неудобным положением со связанными руками и ограниченные в движениях тяжёлой жердиной, постоянно бьющей по ногам. Мужчин, которые спотыкались и падали, надсмотрщики, идущие с двух сторон от каждой жердины, поднимали плётками. Но били не сильно – берегли товар. Женщин не били вовсе.
– Я же говорил, что живы! – заговорил Башка подошедший к Лене.
Он еле сдержал удивление и не стал расспрашивать, как такое чудо свершается, что видно всё за много километров.
– Говорил же, что Свисту наверняка досталось больше... Бедняга, еле на ногах стоит... Хорошо, что бандиты привязали их рядом, без Ефимкиной поддержки совсем бы упал...
– Полетели быстрее, освободим пленников! – обратилась Лена к командиру.
– Велено ждать приказа.
– Но...
– Никаких «но»! Выполняйте приказ, прапорщик!
– Слушаюсь, товарищ поручик, – ответила Лена и, еле сдерживая слёзы, направилась к ручью.
За ней поспешил Башка, говоря:
– Не печалься так, доченька, выручим мы наших ребят, – он рукавом рубахи вытирал обильные слёзы, которые девушка не могла сдержать. – Потерпят малость наши молодцы... Парубки крепкие, сдюжат... Вскорости прикажут их вызволить... Непременно прикажут! Подождём... А как это командир назвал тебя? Пра... Прапор... – не удержался Башка, когда Лена немного успокоилась.
– Прапорщик. Это звание воинское такое. Ведь я же, дедушка, на военной службе у Князя.
– Неужто так? – удивился Башка. – Ты же дитя ещё малое!
– Да вот не такое уж и малое, милый мой Фёдор Дмитриевич. Старая я вовсе для нашего Ефимки!
 
– Никакая и не старая... – Башка почесал макушку. – Что из того, что постарше чуток... Какое это имеет значение, коль сердце о любви вещает? Выкини глупость печальную из головушки своей... Сердечко слушай, а не мысли глупые.
– Правда, дедушка?
– Как есть, правда! Я, что же, врать тебе стану? А потом... Коль взрослой себя считаешь, так знать должна, что бабе не больше лет, чем люди видят. А ты у нас, вона, как росиночка утренняя. И не хвастайся более годами своими... Особливо перед мужем будущим. Ефимка намного старше глянется. Как пить дать – самой судьбой сужены!
– Правда?
– Истинная! Не сомневайся.
Успокоив Лену, Башка вернулся к командиру.
– Не гневайся, боярин, – Башка несколько раз прошёлся перед сидящем командиром, прежде чем решился заговорить. – Вижу, что ты правильный начальник, коль приказа ждёшь от своего начальника, но, может, спросишь у него разрешения для меня, чтоб спасти моих товарищей? В ответе я за них перед народом... Да и один из них уж больно плох... Видать, побили шибко лиходеи... Совсем на ногах не держится. Да и дело-то простое. Подкиньте меня поближе на своей летающей карете, а я их уж сам освобожу. Ночью – дело нехитрое. Справлю как-нибудь.
– Отчего же, Фёдор Дмитриевич, сам? Вместе освободим. Вот приказ поступит, и начнём, – командир задумался. – А просьбу твою я передам. Подожди малость, скоро ответят.
Не успел Башка отойти, как поручик окликнул его.
– Пришло разрешение на проведение самостоятельной операции по спасению двух пленных. А дальше, под утро готовится захват всех бандитов силами дружинной сотни.
Через минуту на косу приземлился челнок – поручик, Башка и Лена тут же поспешили к нему.
На большом экране в кабине челнока хорошо просматривалась лесная опушка и грунтовая дорога, проходящая через неё. На дороге стояли четыре гружёные телеги, накрытые холстинами. Стреноженные лошади паслись на поляне, а по другую сторону от дороги горели несколько костров.
– По всему видать, что лиходеи вовсе не боятся лиха, – заключил Башка. – Вона, даже оружие сложили в кучу и расхаживают, как у себя на подворье, ужин готовят, шалашики ладят. И часовых не видать.
– Да уж, обнаглели совсем от безнаказанности! – согласился с дедом командир. – Тюменский Князь разъезды постоянно высылает на своей вотчине, и хотя проку от этого немного, а всё ж не так вольно разбойникам на его земле. Сейчас мы на территории Республики. Этим как будто наплевать на своих крестьян! Приставов пришлют за данью раз в год, вот и вся забота о своих кормильцах.
– Верно говоришь, боярин, совсем худо нам живётся под Республикой, – подтвердил Башка. – Недаром меня с молодцами люди послали город ваш искать, да кланяться вашему Князю справедливому, чтоб под свою руку забрал наше село. Как думаешь, командир, согласится Князь принять наш поклон? Уж больно наше село далеко от его земель, аж по другую сторону за Ельцинградом... Никак, откажет?
– Не откажет, Фёдор Дмитриевич, не сомневайся. Не было ещё, чтобы отказывал, когда люди сами просились.
– Командир, давай я «сову» запущу? – предложил пилот. – С двух ракурсов удобнее обстановку контролировать. Да и нам, пока совсем не стемнело, приближаться не следует – заметить могут.
– Запускай.
Рядом с основным вспыхнул ещё один экран с картинкой от «совы». На нём хорошо просматривались две длинные жердины с привязанными к ним людьми. Когда «сова» подлетела ближе и уселась на ветку сосны как раз напротив пленных, стали видны измождённые лица пленников. Почти у всех мужчин они были в крови и синяках.
Лена пыталась настроить аппаратуру так, чтобы лучше рассмотреть пленников...
Их даже не отвязали от жердины и, по-видимому, не собирались кормить. Только кинули первому пленному бурдюк с водой. Люди жадно начали пить, передавая воду вдоль жердины.