Жена Эмиля. Наследник для Зверя (СИ)

– Привет, Дина, – когда я испуганно обернулась, Андрей безмятежно улыбнулся. – Давай помогу.
Он подошел, и собрал разобранную бутылочку. Мозолистые пальцы действовали четко, словно он свою винтовку собирал. Андрей подал ее мне. Вблизи от него пахло дымом, снегом и мятой. Я была так смущена, что не успела ничего сказать. Между нами вклинился Эмиль, и я полностью оказалась за широкой спиной мужа.
– Какого черта? – он отобрал бутылку, опасно дыша. – Отвали от нее. Не приближайся, понял?
Несмотря на вызов в голосе, Андрей усмехнулся и отступил, показав ладони.
– Спокойно, – он рассмеялся, оборачиваясь, чтобы увидеть всех окруживших его мужчин. – Не нервничайте, парни… Я не вооружен.
  
Глава 40
 
Андрей усмехнулся – его забавлял чужой страх.
На нем было пальто нараспашку, похожее на то, что он носил в прошлом году, но его любимый шарф исчез, а под тонким свитером не было ничего похожего на оружие. Он ночью предложил решение… не придется больше дрожать, наступать себе на горло, чтобы простить мужа. Эмиль тоже это знает, поэтому встал между нами.
– Убрали пушки, – буркнул Эмиль, я удивленно наблюдала, как муж моет бутылочку, затем ставит в микроволновку. Остальные расслабились, сообразив, что это личное и конфликт исчерпан.
Я села на стул, дожидаясь, пока все будет готово, и вдруг заметила, что Андрей смотрит на нас с малышом.
– Сына тебе нужно увозить, – сказал он Эмилю. – Бестужев о кровной мести твердит. Он тебе и раньше был готов глотку перегрызть, а после того, как ты за Ахмеда впрягся, тем более. И ему насрать, что тебя заставили. Эмиль, ты последний из его врагов в живых… Ахмед еще… Но где Ахмед и где ты.
Я инстинктивно прижала ребенка, заметив, как на челюстях мужа выступили желваки. Внешне он остался холодным. То ли гормоны, то ли злость на мужа виноваты, но я ощутила волну гнева, которая вспухла где-то в сердце и начала расти, разнося все.
– За что кровная месть? – разозлилась я. – Ты говорил, сын Бестужева может быть жив! Так или нет?
– Фактов нет, – оборвал меня Эмиль. – Андрей, что ты выяснил?
– Я допросил ахмедовских… Интересного много.
Эмиль вопросительно обернулся.
– Короче, Ахмед заплатил за товар, а конвой разграбили по дороге. Бестужев бабки не вернул, сказал, пошел на хрен со своими бабками, ты деньги потерял, а я – сына, кто сына мне вернет. С этого у них пошло-поехало. Ахмед не лох, чтобы его кидать.
Последнюю фразу я уже слышала, когда была в заложниках.
Андрей продолжил:
– У них склоки с весны. А ты теперь между ними. Они от тебя не отстанут, пока не замочат.
– Я знаю, – сдержанно ответил Эмиль.
Спокойно, словно все уже обдумано по многу раз, пока я была в плену, затем в роддоме. Он развел смесь и протянул бутылочку. Какой у него смертельно уставший взгляд. Когда встречаешь людей с таким взглядом, пугаешься, потому что понимаешь, что внутри у них ничего не осталось.
– Главного никто не знает, – Андрей вздохнул. – Как оказался в машине Александр Бестужев. До этого он Ахмеду грузовики не гонял. Признаюсь… я в тупике, Эмиль. Не понимаю, что произошло и кто это начал.
– Воронцов начал, – пробормотала я, давая бутылочку ребенку.
– Воронцов из себя ничего особо не представлял, ласточка. Крышевал салоны жены, а когда пошел весной передел, резко поднялся. Он не мог знать, что в тот день поедет машина, кто-то предупредил его о конвое, понимаешь? Кому-то было это выгодно, но кому? Ахмед, Бестужев – нет, Сашка то ли погиб, то ли исчез…
– А почему ты его искал здесь? – нахмурилась я, вспомнив, что Андрей очень неожиданно оказался у нас в городе, хотя до этого был в Москве.
– Конвой шел сюда. На него напали и Сашку либо замочили, либо не знаю что.
Я прикусила губу, чуть не зарычав вслух. Вот как Эмиль и Воронцов собирались сотрудничать – Воронцов должен был контролировать процесс у себя, Эмиль у себя. Все остались в проигрыше: Воронцов в могиле, у остальных война. Никто из присутствующих не понимал, кто разыграл партию, столкнув ферзей. Кукловод остался за кадром.
 
Я смотрела, как ребенок самозабвенно сосет молоко, не понимая, что творится вокруг. Меня неожиданно разбила дрожь, когда слова Андрея уложились в голове: кровная месть за сына. Протест, злость, обжигающий страх. Хотелось кружить по дому, как дикой волчице, в поисках выхода.
– Он мог инсценировать смерть? – неожиданно спросил Эмиль.
– Да вроде повода не было, – растерянно ответил Феликс. – Конечно, с отцом у него были разногласия…
Андрей начал кивать, соглашаясь.
– …Саша воевал, у него принципы, – рассказывал Феликс. – С отцом часто спорили из-за… работы. Саша не уходил, но и не одобрял.
– Да срались они, – прямо сказал Андрей. – Как Оксанки не стало, – из-за стресса голос совсем стал невнятным, словно у него каша во рту. – Вообще с цепей сорвались. Сашка, он другой был, не такая гнида, как отец. Терпел его.
Эмиль хмыкнул, обдумывая схему.
– Воронцов хвастался, что накрыл машину с товаром. Но не говорил, как про нее узнал.
– Через салоны? – пробормотала я, тревожно баюкая сына. Неожиданно завладела всеобщим вниманием, и пришлось объяснять. – У Жанны были салоны с девочками, Воронцов использовал связи клиентов. Может быть, кто-то из группировки общался с их девочками, а они рассказали Жанне?
– А, ты об этом, – усмехнулся Андрей. – Не, Сашка не такой. Проституток не признавал даже элитных, он человек приличный. Какой смысл в бабу совать, когда любой может… Извини за грубость, Дина.
– Баба у него была, – вдруг сказал Феликс. – Не знаю, кто, но была. И не шлюшка, по-серьезному все…
– Кто такая, знаешь? – мгновенно уцепился Андрей, из чего я сделала вывод, что для него это новость.
Феликс пожал покатыми плечами. Взгляд стал рассеянным – он пытался вспомнить, но рассказать было нечего.
– Найдите ее, – решил Эмиль. – Антон! Твое место займет Иван, ты поедешь в Москву за девчонкой. Как найдешь, привези сюда.
Антон взглянул на него, как избитая собака. Что-то между ними мелькнуло, какой-то намек. Пока я была в плену, все изменилось. По вине Антона я оказалась в руках ахмедовских. Эмиль мог потерять меня и сына, только Антон был почему-то жив и все еще здесь, хотя, безусловно, был снят с должности. Помню, мой муж охраннику велел колено прострелить за более мелкую оплошность.
Под взглядом Эмиля тот опустил голову. Мне интуитивно не понравилось что-то темное, мелькнувшее между ними.
– Выйдем, обсудим, – бросил Эмиль и приказал брату. – Следи за ней.
Как только мы остались одни, Андрей направился ко мне.
– Эй! Ты куда собрался…
– Утихни, лысый.
Игнорируя возмущенный взгляд Феликса, Андрей опустился на корточки, глядя мне в глаза. В них целая бездна, я без труда читала в зрачках наш ночной разговор и безмолвный вопрос. Он провел руками по моим ладоням, которыми я обнимала крошечного сына.
– Ты с ним поговорила?
– Не успела…
– Тогда я сам поговорю. Тебе нужно спрятаться. Видишь, мы даже не знаем, кто враг, – Андрей снова говорил неразборчиво, а значит, нервничает.
– Говорят, не знаешь, кто сделал, ищи, кому выгодно, – улыбнулась я.
Андрей усмехнулся, словно услышал хорошую шутку, поднялся и прошелся по кухне. Я тоже улыбалась, мне стало легче, что мой муж заключил с ним пусть временное, но перемирие. Вместе они точно справятся. Инстинкт настойчиво твердил держаться вместе, потому что однажды втроем мы уже пережили серьезную переделку.
– Никому не выгодно, в том и дело, ласточка, – и добавил, когда в кухню вернулся мой муж. – Эмиль, их нужно спрятать. Я старика знаю, поверь, это серьезно. Давай я их увезу.
– Нет, – решительно отрезал он. – И это не обсуждается. Они останутся здесь.
– Не доверяешь мне?
– Я никому не доверяю! Пока она у меня на глазах, ничего не случится. Наш дом самое безопасное место.
– Не будь так уверен.