Королева яда (ЛП)

Мужчина с лицом Террина встал и отошел от нее, махнул при этом рукой. Трупы подняли Айлет на ноги, не слушая ее крики боли. Она повисла между ними, один был юношей, чуть старше подростка, а другой — стариком с окровавленной бородой перед туникой. Они стояли в перекошенном амбаре. Часть крыши обвалилась, дверь лежала на полу, позволяя легко выйти. Она видела в дверной проем поля.
Тяжело дыша, Айлет подняла голову и хмуро посмотрела на живого мужчину перед ней. Трупный ведьмак. Гиллотин ду Висгарус. Он стоял тут в теле, похожем на Террина, и в ее горле появился ком от страха. Он не смотрел на нее. Он стоял с отрешенным выражением лица, показывая ей профиль с длинным носом, подняв ладони, каждый палец двигался, словно на струнах инструмента. Айлет не нужно было теневое зрение, чтобы знать, что он играл с нитями проклятий, управляя множеством трупов.
Сколько было в его власти одновременно? Не меньше шестерых было послано забрать ее и убить венатрикс, сторожившую ее. Но это не было важно. Он был отвечен в этот миг…
Игнорируя уколы боли в теле, Айлет вдруг пригнулась, высвободила плечи из рук трупов и повернулась. Агония пронзила ребра, но она устремила кулаки в сердце трупа старика. Удар не мог разбить проклятие в этом трупе, но он упал от силы удара. Она повернулась и ударила по трупу юноши, задела лицо так, что он развернулся.
Ей нужно было принять решение — прыгнуть к двери или напасть на ведьмака?
Но выбора не было. Не для Айлет.
Она бросилась на Трупного ведьмака, тянулась руками к его горлу. В оковах или нет, не важно. Она схватит его и будет сжимать, пока не выдавит из него воздух. Она убьет этого монстра, она…
Ее ноги приковало к полу.
Айлет застыла, ее глаза расширились, она посмотрела на свои ноги. Без теневого зрения она не видела и не ощущала проклятие, но как-то чувствовала нити вокруг ее ног, тянущиеся между ней и Гиллотином.
Холлис рассказывала ей о силах Трупного ведьмака. Он получил титул из-за того, что выбирал трупы, которыми было проще управлять. Но он мог и порой вкладывал проклятия в тела живых.
Крик ярости вырвался из-за сжатых зубов Айлет. Она подняла ладони в оковах, хотела задушить похитителя. Но не могла сделать ни шагу.
Все еще глядя вдаль, Трупный ведьмак улыбнулся. Улыбка проступила медленно, сначала только дрогнул уголок рта. Но потом улыбка стала широкой, на щеке появилась глубокая ямочка. Он медленно опустил руки, отпуская трупы на миг, и повернулся к Айлет. Хоть он оставался вне досягаемости ее рук, она видела пятна на его коже от ядовитого влияния Ведьминого леса на украденном теле. На нем не проросли грибы, как на его товарищах, и его тело осталось сильным и красивым. Но слабым. Он явно ослабел.
Если она дотянется до него, ей не потребуется сила Ларанты. Она прикончит его сама.
Он окинул ее взглядом, все еще жутко улыбаясь.
— Ты очень похожа на нее, — сказал он. — Красивая. И яростная. Если бы я не знал лучше, принял бы тебя за нее.
Айлет мутило. Она кашлянула и плюнула под ноги ведьмаку.
Он отпрянул на шаг, улыбка пропала с губ, бровь приподнялась на лбу, как у Террина. Было больно видеть такое. Он чуть склонил голову, словно смотрел на нее с другого угла.
— Я хочу… — сказал он низким и ужасно знакомым голосом. Он покачал головой, скривил губы. — Я хочу убить тебя, — он шагнул ближе, следя за ее руками, протянул руку и погладил ее щеку пальцами.
Айлет попыталась укусить его. Ей не хватило скорости. Трупный ведьмак рассмеялся и отодвинулся на пару шагов.
— Может, и убью, — отметил он. — Я пострадаю за это. Она уничтожит меня. Она даст мне боль, какую не перенести, а потом прогонит мою душу в Прибежище. Но если так я смогу защитить ее… даже от себя…
Он отвернулся, опустил плечи и голову, и темные волосы скользнули по плечу и закрыли его лицо. Он отбросил их, тряхнув головой, как кокетливая девушка.
— Но нет, — он сверкнул зубами, но не в улыбке, а решительной гримасе. — Я так трудился, чтобы вернуть богиню, для того, чтобы сразу же ослушаться ее?
 
Он говорил об Одиль? Наверное, но в этом не было смысла. Одиль точно приказала бы убить Айлет на месте. Если Айлет, судя по Краван Друк, была той, кто мог убить ее смертное тело, Одиль стоило убрать настоящую угрозу. Так почему она была все еще жива?
Трупный ведьмак отвернулся от нее, ругаясь. Он прошел к открытой двери и выглянул наружу. Он поднял руку и поманил. Ноги Айлет сами зашагали за ним. Два трупа двигались по бокам от нее, их головы раскачивались, ладони сжимали ее локти.
«Ларанта!» — закричала Айлет в голове, желая получить хоть немного силы.
Трупный ведьмак остановился. Он не обернулся, не смотрел на нее. Но его голос был четким, когда он заговорил:
— Еще раз потянешься к тени, венатрикс, и я клянусь кровью богини, что вырву тебе руки и доставлю тебя живой, хоть и покалеченной.
* * *
Я вернулась в каструм и вскоре была отправлена служить в районе. У меня были братья и сестры по охоте, мы патрулировали области, то вместе, то порознь. Я сталкивалась с монстрами, большими и маленькими, и каждого одолела.
Даже так порой я думала о великой Вандериан и ее словах. Мой пыл должен был стать моим… но что это значило? Не было слуги святого с большим пылом, чем я! Как все мои братья и сестры по охоте, я преследовала добычу и молилась, благодарила Богиню за каждую спасенную душу. Что еще она могла от меня хотеть?
Вопрос терзал меня изнутри, но я не находила ответа.
Через два года я покинула первый район и перешла в место лучше. Через три года после этого получила место в городе Хьюлон, охотилась на захваченных тенями на улицах и в трущобах, в переулках и сточных канавах, при этом следя, чтобы жрицы в их святой цитадели были в безопасности и могли молиться. Я делала это без жалоб, без вопросов, и вскоре захваченные тенями в Хьюлоне шептали мое имя со страхом.
И я не была достойна короны? Короны, которая, если ее отдадут мне, поможет спасать жизни, а не убивать?
ГЛАВА 7
Они гнали украденных лошадей по холмам и полям, Инрен старалась не оглядываться. Она старалась не искать красные капюшоны и блеск скорпионы. Но порой сдержаться не удавалось.
Гиллотин выполнил работу? Остановил их или хотя бы замедлил? В свое время он был сильным, выделялся своей Анафемой среди Алых дьяволов, превосходя даже способности Илейр. Но он вдохнул слишком много обливиса за годы. Он был не таким, как раньше. И так было со всеми ними.
А Фендрель… был все тем же жестоким монстром. Он устроил падение Одиль, даже когда она была сильнее всего.
Инрен посмотрела на фигурку, едущую перед ней в седле. Одиль была слишком слабой, чтобы ехать одной, и Инрен обвила ее руками, прижимала к себе, как ребенка. Запах гнилой горелой плоти бил по носу, и ее почти тошнило.
 
Ее сердце сжималось. Это была не Одиль. Это существо было печальным, сломленным. Но разве у них была другая надежда?
Инрен не нашла ответа, прижала Одиль к себе сильнее и склонилась над седлом, подгоняя лошадь на холме. Внутри ее носителя шевелился дух Фейлин, впивался в безнадежность Инрен, используя ее, чтобы стать сильнее, желая вернуть власть над телом.