Раненые Звезды 5 (СИ)

— Это что за хрен? — спросил Кай.
— Понятия не имею, — ответил я, выходя из режима. Не имело смысла тратить силы, которые нечем было восполнить.
— Для вас это не имеет никакого значения, — снова улыбнулся мужик, — кстати, забыл предупредить — не двигайтесь. При любом резком движении или попытке угрожать мне, система отреагирует, — он кивнул на турели, — так что без глупостей.
Он двинулся вперёд, к стеклянному подносу, на котором лежала книга.
— Могли бы хотя бы из вежливости представиться… — заметил я.
Мужик остановился. С любопытством посмотрел на меня.
— Только в ответ на любезность, — сказал он, — вы ведь не думаете, что мы клюнули на ваш камуфляж? Должен сказать, что появление вашего коллеги, — он кинул в сторону Кая, — произвело на нас впечатление. Так что у меня к вам предложение: вы выдаёте мне сторону, на которую работаете, а я, так и быть, раскрою свою принадлежность.
Мы с Каем переглянулись.
— Нет? — уточнил мужик, — ну да ничего, у вас ещё будет время на размышления над этим вопросом.
Он снова двинулся вперёд. Подошёл к подносу. Осторожно, как величайшую реликвию, взял книгу.
— Это невероятно, — сказал он, завороженно глядя на чёрную обложку, — если бы вы осознавали, что сейчас произойдёт, — добавил он, — наверно, вы бы предпочли умереть.
— А ты просвети нас, — сказал Кай.
— Скоро сами всё поймёте, — сказал мужик, и раскрыл книгу.
Я видел, что он углубился в чтение. Его глаза, всё ускоряясь, прыгали со строчки на строчку.
А потом он поднял взгляд, посмотрел на нас как-то очень странно: в его глазах была дикая смесь предельного ужаса и предельного восторга.
— Это прекрасно! — Вдохновенно произнёс он.
После чего достал из наплечной кобуры пистолет. Поднёс ствол к своему подбородку. И нажал на спусковой крючок.
  
Часть III. Отражения
 
В этот раз я был готов к нашей встрече. Я даже пытался уснуть как можно скорее, и жалел, что под рукой не было снотворного.
Кай старался сидеть как можно тише — но всё равно само его присутствие заставляло прокручивать в голове бесконечные сценарии моего возвращения. Как там Катя? Что с моими сыновьями? Не грозит ли им опасность ведь они остались в разрушенном мире… и так бесконечно, по кругу.
Я уже хотел плюнуть, встать и выбираться из лаборатории своими силами, без помощи и подсказок.
Но в какой-то момент вдруг заметил, что небо над головой вдруг стало сиреневым.
Захар был в спортивной одежде. Точно такой же, в которой тренировался. Вид у него был запыхавшийся.
— Разве теперь в этом есть необходимость? — спросил я, улыбнувшись, — ты тренировался, что ли?
— Мы — это то, во что мы верим, — улыбнулся он в ответ, — чтобы видеть себя таким, как я привык, приходится тренироваться. Возможно, со временем я научусь убеждать себя в чём угодно — но пока до этого далеко.
— Ты говорил, что твоя программа должна была уничтожить систему перемещений. Закрыть дыры, — продолжал я, — вместо этого она напечатала какую-то чёрную книгу, — сказал я, — что она такое?
Захар посмотрел мне в глаза.
— Как я и сказал, она — это и есть уничтожение программы, — ответил он, — я ведь не сказал, как именно это будет реализовано, так?
— Пожалуй… — неохотно согласился я.
— Когда я понял, с чем именно мы имеем дело, я нашёл способ немного подстраховаться. Любой, кто продолжал бы программу без меня, вынужден был бы опереться на оставленные мной данные. Но я, конечно же, довольно серьёзно зашифровал их. Всё это время они пытались сломать этот шифр.
— Зашифрованные данные — это и есть книга? — уточнил я, — читая которую, люди вдруг остро желают покончить с собой?
— Верно, — кивнул Захар, — это если опустить некоторые важные детали.
— Всё равно не понимаю, — сказал я, — может, стоило поставить шифр попроще? Они бы сами напечатали книгу. И сами погибли бы. Без нашего участия.
Захар вздохнул и грустно посмотрел на горизонт.
— Если бы всё было так просто — мне бы и умирать не пришлось, — грустно произнёс он. — Нет, Гриша. Они должны были поверить в собственный хитрый план. Только благодаря этому они потеряли бдительность, обрели нетерпение и залезли в расставленную мной ловушку.
 
— Хитрый план? — я поднял бровь.
— Им казалось, что это они тебя ведут. Что ты веришь в своё чудесное спасение. В побег и душевную доброту окружающих людей, которые помогли тебе в критический момент. И, конечно, они были совершенно убеждены, что ты — моё орудие для запуска плана коварного похищения важнейших результатов моей работы.
— А разве это не так? — усмехнулся я.
— Так-то оно так, — кивнул Захар, — но детали важны. Очень.
— Что такого написано в книге? — Решился спросить я.
К моему удивлению, Захар ответил:
— Там вербальная формула на нескольких языках, которая позволяет живому человеку наяву почувствовать прямую информационную связь с основой мира.
— С чем?
— С тем местом, где мы сейчас находимся, Гриша. И где многие из нас бывали во сне. Для бодрствующего человека прямое осознание такой связи мучительно. Это можно сравнить с отключением анестезии во время операции. Человек остро осознаёт существование здесь — как естественное, а своё пребывание в верхнем мире — как вынужденную мучительную меру. Такое невозможно долго терпеть. Больше того: таким знанием очень хочется поделиться.
Я задумался на секунду.
— Ты страшный человек, Захар, — сказал я…
— Спасибо, — кивнул он, — мне нужно быть страшным. Иначе нашему миру конец.
— Допустим, от одного из них мы избавились, — продолжал я, — но ведь это ещё не победа, так?
Захар загадочно улыбнулся и посмотрел мне в глаза. В его широких чёрных зрачках вдруг появились звёзды, в изобилии высыпавшие на небосводе. Это переход от сиреневой облачности к чистому небу был таким стремительным, что я охнул.
— Не от одного, — сказал Захар, — смотри.
Мы стояли на высоком холме. Свет от звёзд стал таким ярким, что я легко разглядел, что внизу, где раньше была темнота, течёт широкая река. На её песчаных берегах стояли голые люди. Их было не очень много, может, несколько десятков. Они явно были растеряны.
— Это… они? — спросил я.
— То, во что они превратились, — сказал Захар, — процесс перехода сюда можно сравнить с этапом эволюции звёзд. Эти, — он кивнул на людей, — сбросили внешнюю оболочку раньше срока, и теперь не вполне осознают своё новое состояние.
— Но… как?
— Организацией, которая пыталась заполучить оружие, рулили настоящие параноики, — вздохнул Захар, — они не доверяли даже своим. У того парня, который открыл книгу, на груди были установлены камеры высокого разрешения. И микрофоны. Это было условием, почему его пустили одного в первый ряд, если понимаешь, о чём я.
— Они прочитали текст одновременно… — выдохнул я.
— Верно, — улыбнулся Захар, — к счастью для рядовых членов организации и для управленцев среднего звена — запись не велась. Иначе там было бы куда больше народу, — он снова кивнул вниз.
Какое-то время я молча наблюдал за людьми внизу, собираясь с мыслями. Ясно, что ещё далеко не всё закончено, а я устал от намёков и недосказанности.
— Хорошо, что ты не ушёл, — неожиданно сказал Захар.
— Куда ушёл? — Спросил я.
— Обратно. К себе. Со своим другом, — ответил он, — дело даже не в том, что ты нужен здесь, и без тебя никак.
— А этого недостаточно? — улыбнулся я.
— Я начинаю понимать природу угрожающей нам опасности, — продолжал Захар, — и знаешь… эта штуковина может быть страшнее, чем я думал раньше.
— Штуковина?
— Ну, не штуковина, — Захар развёл руками, — я не знаю, как это назвать. Скажем, некая разумная сущность. Так вот, я, кажется, понял, что ей надо.
— Ну начинается… — я обречённо вздохнул, — почему это не могло закончится просто тем, что мы уничтожили верхушку злодеев?
— Потому что они — всего лишь инструмент. Которым легко пользоваться, опираясь только на одну жажду власти.