Наперекор судьбе

Алан протянул ей руку, помогая сохранить равновесие, и она, сжав зубы, через темную бурлящую воду прыгнула прямо в руки их спасителя.
На какое-то мгновение он задержал ее в своих объятиях, его мокрый плащ жестко коснулся ее щеки, и она ощутила, как от этого случайного прикосновения бешено забилось ее сердце.
— Безмозглые молокососы! — сердито выругался Камерон, отпуская ее. — Куда вас понесло, когда вы совсем не знаете озера?!
Грубость его тона заставила застыть слова благодарности, уже готовые сорваться с губ Фионы, но Алан сделал это вместо нее. Он был переполнен благодарностью к Камерону, в первую очередь за спасение от крушения его чудесной лодки, а не его самого и сестры.
— Вы, наверное, подумали, будто мы новички?! — воскликнул он. — Но я много раз ходил под парусом в Канаде!
— Лох-Тримор — орешек покрепче, чем любое из внутренних озер, — менее сердито пояснил Камерон. — Сначала попрактикуйся, прежде чем снова вздумаешь огибать мыс с поднятыми парусами.
— Наверное, вы можете сделать это даже с закрытыми глазами! — восхищенно произнес Алан. — Стоило посмотреть, как вы прибуксировали нас сюда. Вы, наверное, много плаваете?
— Сейчас у меня нет времени для таких забав, — с мрачной усмешкой ответил Камерон, и Фиона догадалась, что он, видимо, спустился с гор, когда увидел, что они попали в беду.
— Мы оторвали вас от ваших дел, — виновато пробормотала она. — Простите. Нам и в голову не пришло, что озеро может быть таким опасным, да и шторм начался так внезапно.
Занятый веревками, он не поднял головы.
— Я посоветовал бы вам не разрешать вашему брату заплывать дальше внутреннего озера в такую погоду, — проговорил Камерон, когда Алан спрыгнул на землю. — И вообще лучше держитесь подальше от воды до наступления весны. Здешнее побережье очень вероломно.
— Но сегодня был такой чудесный день… — начала она.
В уголках его рта появилась улыбка.
— Да, — согласился он, глядя в сторону Алана. — Мне понятен ваш соблазн; мое детство прошло на озере. Я сочувствую вашему брату, но советую ему быть осторожным.
Фиона видела, как он нехотя отвечал на восхищение Алана, не желая поддержать разговор двух людей, увлеченных морем, и почувствовала болезненный укол неприязни в сердце.
— Вы спасли нам жизнь, — глухо сказала она. — Чем мне вас отблагодарить?
— Не думаю, что все обстояло настолько серьезно. Скажем так, я не дал вам намокнуть в воде.
— Но даже в этом случае вы заслуживаете благодарности!
— Я так не думаю. — Он стоял, глядя на нее сверху вниз, его смуглое лицо блестело от дождя. — Не мог же я стоять и смотреть, как вы чуть не утопили такую чудесную лодку.
Она улыбнулась.
— Безусловно, и наш отец захочет вас поблагодарить.
— Я посоветовал бы вам не говорить ему о том, что вас пришлось спасать, — прервал ее Камерон.
Его тон снова развел их по разным мирам. И так всегда, подумала Фиона, не важно, сколько шагов они сделали навстречу дружбе. Казалось, имя ее отца неизменно возводило между ними барьер.
Алан сокрушенно посмотрел на свою спасенную лодку.
— Как вы думаете, мне удастся починить мачту?
— Обратись к Бобу Харкнессу, — порекомендовал ему Камерон, когда они вместе направились к пристани. — Скажи, я тебя прислал.
 
— Можно я оставлю «Чайку», привязанную к вашей посудине, мистер Камерон? — спросил Алан, и Фиона видела, как Камерон улыбнулся.
— Судно принадлежит Бобу, — пояснил он. — Боюсь, что я взял его без спроса.
«Но никто не стал бы возражать», — добавила мысленно Фиона.
— Может, мы еще с вами встретимся? — с надеждой спросил Алан. — Может, завтра на озере?
— Завтра я буду в «Ардталлоне», — ответил Камерон и добавил: — Не советую пускаться в плавание в такую ветреную погоду.
Алан задумался над его советом, а их спаситель свернул на узкую тропинку вдоль берега, а Фиона, глядя ему вслед, подумала о его работе в «Ардталлоне» и о тех женщинах, которых он может встретить там, ощущая в сердце легкие уколы ревности.
Глава 5
Спустя два дня в «Тримор» прибыла Элисон Маккензи. Она оказалась женщиной необыкновенной, слишком высокой для своего пола, с прямой, гордой осанкой дочери викингов, ее высокие скулы и бесстрашные голубые глаза ассоциировались с нордической расой.
Она была родом из Ская и говорила с теми мягкими интонациями горных жителей, которые уже полюбились Фионе. Ее возраст не поддавался определению, и это поначалу вводило в замешательство. Но Элисон честно призналась, что ей сорок пять, хотя на ее гладком лице с высокими бровями не было ни единой морщинки, а волосы, убранные в золотистую корону на голове, отливали на солнце цветом спелой пшеницы.
Фиона прониклась к ней симпатией с первого взгляда, будучи уверенной, что лучшей экономки им не сыскать во всей Шотландии, однако ее отец проявил крайнюю сдержанность в своей оценке, сухо заметив, что она «слишком хороша для работы». В присутствии Элисон он почему-то ощущал себя не в своей тарелке, как если бы ее проницательные, всевидящие глаза видели слишком глубоко.
Однако Элисон была принята. Она знала «Тримор», так как работала здесь еще девушкой, да и по ее поведению чувствовалось, что эта женщина вернулась в знакомое место.
Фиона отвела ее на кухню представить Катрине, и обе женщины сразу же узнали друг друга. Короткое приветствие на их родным языке было произнесено без улыбок, и Фиона догадалась, что Элисон не вызвала у миссис Макфри доверия. Катрина, как вскоре узнала Фиона, была суеверна сверх всякой меры, а Элисон не разделяла дремучих верований старухи.
Элисон Маккензи поселилась у них без суеты, взяв на себя все заботы по хозяйству.
Все эти дни они не видели Камерона, и Фиона начала ощущать смутное беспокойство.
Однажды после полудня, прогуливаясь в направлении Порт-на-Фариш, она свернула на дорогу, идущую берегом, и оказалась на окруженном деревьями открытом пространстве, где стоял ее отец в тот день, когда Камерон спас их на озере. Две скалы образовывали здесь крохотный заливчик, на дне которого среди водорослей Фиона рассмотрела остатки фундамента.
Развалины старой фермы, подумала она, и, поежившись, повернулась, чтобы уйти, смущенная силой чувств, захлестнувших ее. Здесь было прошлое; возможно, зловещее и разрушающее.
Пройдя несколько шагов, Фиона услышала звук треснувшей ветки, заставивший ее оглянуться. И тут увидела Айэна Камерона, который приближался к ней через верещатник.
— Я заметил вас с озера, — пояснил он, не подойдя. — Мне хотелось бы с вами поговорить.