Съём без правил (СИ)
— Зря Вы так, — хмурюсь, не врубаясь, что происходит, — хорошие макароны, — добавляю ей в след, — из твердых сортов пшеницы.
— Ваше меню нужно другому клиенту. Нет, так нет, — спокойно вытягивает она из моих рук кожаную книжку и действительно отдает ее мужику в серой майке в противоположном конце стойки.
На самом деле меня ничуть не задел ее отказ. Где-то после тридцатой, я понял, что все женщины одинаковые. Что сверху. Что снизу. Самое главное, разыграть такую партию, при которой она не будет чувствовать себя шлюхой. Она снова проходит мимо, включает кофе-машину. Аромат кофе приятно заполняет мою истрёпанную и изрядно измученную голову, вытесняя, хоть и на мгновение, дурные мысли и желание стукнуться головой о стену. Я не сдаюсь.
— Девушка, а угадайте, как Вас зовут? — улыбаюсь я ей, смотрю исподлобья, игриво, удерживая зрительный контакт.
— Мое имя — «официант», можно «бармен», — отвечает она все так же равнодушно, протирает стойку тряпкой, затем вытирает полотенцем стаканы, подвешивает их под потолок и снова приближается.
На меня смотрят точно такие же серые, как у меня самого глаза. Круглое личико барменши с немного вздёрнутым носиком нельзя назвать правильным, но его отличает та нежная прелесть, которая кажется лучше любого совершенства. Она оказывается неожиданно симпатичной. Минимум косметики указывает на то, что это ее натуральная красота.
— Девушка, Вы очень красивы, а красивых девушек надо размножать, — упрямо флиртую с барменшей, пытаясь добиться взаимности.
Это лесть, я приукрашиваю, чтобы развлечься. Я должен добиться своего или просто не усну сегодня ночью. Спортивный интерес в чистом виде, самоутверждение и попытка почувствовать себя хоть немного лучше, после провала с работой.
— Ладно, налей мне, пожалуйста, кофе.
— На ночь вредно, — спокойно комментирует, но приступает к выполнению заказа.
Ну вот, хоть какая-то реакция. Достаю мобильный, долго в нем копаюсь и когда она снова подходит.
— Извини, я забыл мой номер телефона. Ты свой не одолжишь?
Она смотрит очень внимательно, словно изучает, пытаясь прочесть мысли. В какой-то момент мне даже кажется, что она повелась на мои подкаты.
— Где Вы этого понабрались? — наклоняется она ко мне совсем близко, так что я вижу все оттенки серого в ее глазах. — Я просто хочу понять, это курсы какие-то или психологические тренинги?
И не дождавшись ответа, вытирает пятно пролитого кем-то кофе. Хмурится. В простую белую чашку льется горячий чёрный кофе. Я пробую и причмокиваю от удовольствия, пью только такой. Сварен отлично. Многозначительно улыбаюсь, а она мне нет.
— И что, вот это работает? — все еще смотрит прямо на меня.
— Я посмотрел в словаре синоним слова «прекрасная» и твое имя там наверняка тоже есть, — упрямо продолжаю я.
— Жаль, уши стали слишком слабыми,
Не держат вкусную лапшу.
Цитирует она какого-то поэта. Мы смотрим друг на друга, наверное, секунду, потом она отводит взгляд.
В моем списке есть депутат Государственной думы, член одной внушительной партии. В свой тайный ящичек я положил ее значок, уверен, она до сих пор его ищет. А какая-то официантка…
Впрочем, уже через мгновение все это перестает иметь значение. На входной двери в кафе мелодично звенят колокольчики виндчим, сообщая о приходе новых клиентов. Обернувшись, я на время теряю дар речи. Луч света лампы падает на белокожее лицо девушки, совсем еще юной, и я не уверен, что видел кого-то прекраснее. Я тут же забываю и барменшу, и пролет с работой, потому что в жизни дочка Потапенко гораздо красивее своего фото в журнале.
Глава 3
Без сомнения, Людочка Потапенко просто прекрасна, настолько прекрасна, что, кажется, так не бывает в реальной жизни. Волосы, руки, губы, глаза, фигура — богиня. Оглядываюсь, продумывая план нападения. Прикидываю, сколько времени мне понадобится на ее соблазнение. Ух и красивая. Это же надо!? Мало того, что ее отец владелец одного из самых престижных изданий в стране, так еще и внешность у девушки такая, что даже я, перепробовавший кучу баб, на барную стойку слюной капаю.
— Даже не думай, — слышится равнодушный голос из-за спины. — Говорят, она девственница. И папочка охраняет ее девственность, лучше, чем секретное хранилище церкви мормонов, — добавляет официантка шепотом.
— Извини? — не понимаю о чем она говорит, поворачиваюсь к работнице стаканов и тряпок.
А она поясняет:
— Близ Солт-Лейк-Сити располагается хранилище, принадлежавшее наиболее крупной ветви мормонизма. Бункер находится под гранитной горой на глубине около двухсот метров. Хранилище сконструировано таким образом, что сможет выдержать ядерный взрыв. Там горы золота и драгоценных камней. По слухам, некоторые особо секретные экспонаты оснащены тепловыми датчиками и датчиками движения.
Ее глаза смотрят с усмешкой, она издевается. Откуда только взялась эта информация в башке обычной официантки?
— Ты журналист? — смеется. — Неудачник, родившийся в обычной семье, а не с золотой ложкой во рту? Таких, как ты никуда не берут даже, если они первоклассные специалисты?
Я никогда не демонстрирую своих эмоций, вывести меня из себя очень трудно. Я считаю это слабостью. Но мне не нравится ее тон. Не нравится, что она попала в цель. И все же она ничего не знает обо мне и может катиться со своими домыслами к чертовой матери.
— Я редактор уважаемого журнала, — жестко отрезаю, впрочем, голос не повышаю, — главный редактор.
— Это какого? — смеется официантка.
— «Желтые сливы» — спокойно произношу и снова оборачиваюсь, любуясь красивой белокурой девушкой за столиком чуть вдалеке.
Ну какая же она красотка. Так не бывает, чтобы сладкие пухлые губы, потрясающие синие глаза, шикарные длинные волосы, точеная фигурка и все это в совокупности с моей будущей работой мечты.
— Не слышала о таком, — прерывает мои раздумья официантка. — Это из тех журналов, где печатают про то, какой туалетной бумагой пользуется Киркоров?
Она звонко смеется. Я отворачиваюсь. «Ха-ха-ха», — просто уписаться можно со смеху.
— О да, я попала в точку, — все еще хохочет официантка. — Я прогуглила информацию о твоем журнале.
Смотрю на мобильный в ее руках.
— И ты захотел в серьезное издание через постель?
— С чего ты взяла, что я журналист? — огрызаюсь.
От флирта и следа не осталось, девка в фартуке откровенно раздражает меня.
— Документы в руках, в сумке фотоаппарат, вон кусок резюме торчит, взгляд бегающий, оценивающий. Вы все сюда приходите в поисках удачи. Людочка Потапенко привыкла к дешевым подкатам. Мой тебе совет, придумай что-нибудь получше тупого развода с макаронами.
— Ладно, все! — обрываю ее. — Проехали, работай вон работу свою, — указываю на грязные стаканы, оставленные клиентами.
Для нее мой голос меняется. Я становлюсь холодным и расчетливым. Можно сказать, скидываю маску, превращаясь в самого себя.
У меня племянник есть, ему восемнадцать недавно исполнилось. Я помог ему соблазнить его первую телочку. Он, конечно, сразу же влюбился. Я ему объяснил, что главное правило настоящего мужика — это никаких вторых свиданий. И что после того, как у вас все случилось, наступает очень важный момент. Ты либо становишься полным задротом, либо альфа-самцом. Он, конечно, разнылся, мол, Олечка ему нравится и все такое. И, что не хочет он быть потребителем вроде меня или Алекса. Но я-то знаю, что женщины все одинаковые. Племяшик продолжал ныть, что его Оленька она не такая, и она любит его. И знаете, что я сделал, чтобы доказать ему обратное? Я соблазнил и поимел ее в тот же вечер, как только мой племянник уснул с мечтами о ней у себя в комнате.
Глаза темнеют, взгляд становится хищным, и от официантки я отворачиваюсь. Автоматически вычеркиваю ее из круга баб, которых хочу занести в свою дорогую сердцу коллекцию. Подобные телки нагрузят своим головняком и пока она все это будет рассказывать, у меня упадет. Нафиг надо.