В ожидании рассвета (СИ)
— Надеюсь, ты отвлекаешь меня по важному делу?
— Не особо, — неожиданно для себя ответила Нефрона. Маг вернулся к башмакам и корнеплодам, а волшебница виновато посмотрела на Сьяласа, давая тому понять, что будет ещё попытка номер два, только надо подождать немного.
— Мне не надо твоих деревень, скажи только, в какую сторону мне идти? — нервно воскликнул Фарлайт.
— Обождите, мастер, мне надо здесь закончить.
Мало того, что дело с вспоминанием топографии в голове Кнута и так продвигалось туго, так ещё и детки донимали его расспросами о той или иной деревне. Фарлайт от нечего делать стал заучивать карту. Хеда, старшая дочь старейшины Сьяласа, крутилась вокруг него, привлекая к себе его внимание, но безрезультатно.
— Ты можешь звать меня Хе… Я никому не позволяю так называть себя, но тебе можно… Как тебе моя туника? Сама сшила. Могу сшить тебе новую одежду… Многие говорят, что у меня руки серебряные… Ещё говорят, что я очень весёлая, не как магички-нытики. Правда, в городе все постоянно унылые?
— Все мы по-своему меланхоличны, — откликнулся Фарлайт. — Из-за цветовой гаммы. У наших Судей, видите ли, хватило сил, чтобы превознести себя, а чтобы подарить нашему миру светило, по образу земного Солнца, так возможности закончились. Они, конечно, объясняют это тем, что Солнце смертельно опасно для организмов жителей Тьмы, но разве нельзя было создать просто источник света, без мощных выбросов тепла, что-то вроде гигантской световой сферы?
— Ты такой умный…
— Из твоих уст это не звучит, как комплимент! — вмешалась Нефрона. — Иди, помоги лучше матери приглядеть за младшими братьями и сёстрами.
Дочь старейшины фыркнула и вполголоса послала недоброе пожелание по адресу волшебницы, которая хотела что-то ответить, но ей не дал сделать этого Кнут, воскликнувший:
— А травницы ваши туточки!
— Наконец-то! — обрадовался Фарлайт и поднялся с земли. — Так… Значит, вот куда надо было идти. Я так и думал… Сбился в лесу. Но сейчас пойдём по чистому, и никто меня не введёт в заблуждение! Нефрона, собирайся, мы уходим.
— Как, уже? — удивился Сьялас. — И на праздник святого Тогруса не останетесь?
— Не слышала о таком, — ответила Нефрона.
— Святой Тогрус, покровитель земледельцев, — Сьялас показал каменную плиту, втиснутую между двумя домами. На ней было примитивно выбитое изображение человечка с косой. Из его спины торчали какие-то палки, подразумевавшие крылья. — Эту плиту нам привезли из окрестностей Лаитормы. Ну, когда нашу деревню ещё строили, тыщи, тыщи лет назад! И наши деды заметили этот рисунок на плите… Видите, у него крылья? Это показывает, что он святой.
Нефрона коснулась рисунка. Нечто незримое кольнуло её палец, и волшебница вздрогнула. В её сознании промелькнуло незваное видение: будто бы этот контур «святого» художник выдавливает пальцем прямо в камне. Так мог бы сделать только сморт, но девушка не стала говорить старейшине об увиденном.
— Ясно и корове, древние люди уже знали святого Тогруса и молились ему! — сказал Сьялас, вырывая собеседницу из раздумий.
— Так эту плиту надо отдать в музей, как вы думаете?
— Ну что вы, это ж наша святыня… Вот однажды лесные злыдни чего-то взбаламутились и налетели на Пиминну. Мой дед помолился плите, и мы взяли верх.
Девушку опять подмывало дотронуться до плиты. Простецкий рисунок почему-то притягивал её внимание. Она приложила к крылатому человечку ладонь. Ужас и глубокая безысходность нахлынули на неё огромной волной, окатили с ног до головы. Волшебнице захотелось кричать от этого чувства, но в то же время она знала: крик бесполезен, он никогда не будет услышанным. Она чуть не упала там же, меж плитой и старейшиной, полным гордости за свою реликвию — неужели они, люди, не ощущают то же самое, касаясь рисунка? Точно нет — иначе они давно бы избавились от неё.
— Почему вы не молились Тьме? — спросила Нефрона, приходя в себя. Сьялас уловил в ее голосе строгость.
— Вы не подумайте, что мы тут какие еретики, мы Тьме тоже молимся, но Тогрус — он ж человек, как мы, он нас лучче слышит… Вот победили бы мы без святого Тогруса? Нет, конечно. Кстати, с тех пор Пиминну и окружает… звиняйте, окружал. Окружал частокол… Вы имели неосторожность его снести. Но вы не уезжайте, у нас будет весело!
Нефрона вздохнула. Старейшина начал раздражать её. Сьялас, видно, человек образованный — насколько это возможно для человека. Взять хотя бы эту фразу — «вы имели неосторожность»… И в то же время он притворяется безграмотным, режет своей речью её слух. Неужели думает, что прикинувшись простачком, он снискает больше снисходительности со стороны незваных, но высоких гостей?
— Фарлайт, останемся?
— Мы и так потеряли много времени.
— Ну пожалуйста! Тем более, что это дело показалось тебе подозрительным… — на самом деле, Нефроне хотелось оставаться на празднование не больше, чем Фарлайту. Ей хотелось отсрочить тот момент, когда она должна будет признаться, что обещала взять сына старейшины под свою опеку. — Останемся?
— Нет!
То ли он сказал это слишком резко, то ли как-то не так взглянул на неё, но на глазах Нефроны засияли слезинки. Она опустила голову и беззвучно всхлипнула. Сьялас тактично отвернулся, приковав взгляд к карте Северных земель. Фарлайт небрежно погладил её по голове и нехотя бросил:
— Ладно, мы остаёмся. Но если за ближайший час мне не подвернётся объект для изучения, мы немедленно покинем эту бессмысленную деревню. Я чувствую, что мои мозги уже начали киснуть.
— Изучай корову…
— Нужна мне она не больше, чем рыцарю очки. Когда мне говорили, что здесь есть животные, я представлял себе нечто большее, чем одна корова…
Старейшина провозгласил переход к дневному сну. Люди медленно разбредались по своим домам.
«И что может появиться интересного в ближайший час?» — думала Нефрона. — «Если только не произойдёт чудо…»
* * *И чудо произошло.
На площади показался Мирт верхом на коне.
— Приветствую, странник! — воскликнула Нефрона, сразу поняв, что видит не жителя Пиминны.
Мирт спешился, приблизился к ней и отсалютовал рукой. Его настроение заметно улучшилось.
— Что делает благородная дама в местах, так отдалённых от столицы, где её красота могла быть оценена по достоинству?
— Я тут проездом, — произнесла она. — Вы меня смущаете.
— Виноват. Но разве мог я увидеть вас и промолчать? Как ваше имя, прекрасная незнакомка?
— Нефрона.
— Меня же при рождении нарекли Миртлеем. Обворожительная Нефрона, вы не представите мне своего спутника?
— Ах, да… Это Фарлайт. Фарлайт, знакомься — это Миртлей.
— Уже услышал, — буркнул маг.
— Мне кажется, или я уже вас где-то видел? — мечтательно, но громко прошептал Мирт.
— Ты ещё скажи, что знал её всю свою жизнь.
— Нет, не скажу… Но когда я видел вас, любезный, вы были в более аккуратном одеянии.
— Пойдём, Нефрона. Я, кажется, знаю, что меня займёт в ближайшее время. Ты нигде тут не видела вывески торговца?
— Откуда в этой деревне взяться лавке?
— Кажется, я видел, когда проезжал, — сказал Мирт.
* * *Пока они добирались до лавки, Мирт и Нефрона уже успели рассказать друг другу о причинах, что привели их в Пиминну. Фарлайт одёргивал спутницу, но словесный поток было не остановить. Вскоре Нефрона чуть было не озвучила подозрения Фарлайта по поводу «мутного политического дела», и маг не выдержал и отвёл её в сторону.
— Ты что, съела говорливый корень?
— Что такого? Немного рассказала о нас, подумаешь…
— Немного? Ты называешь это «немного»? Хочешь знать моё мнение? Я полагаю, это шпион, посланный Норшалом, чтобы отслеживать каждый наш шаг! Я сначала не был уверен, но с каждым словом его внимание к твоему занудному рассказу только усиливается! Разве это не странно?
