Времена грёз (СИ)
-------
Пожар в городе длился три дня и три ночи. Говорят, искры от костра на площади достали до ближайших домов, это не сразу заметили, и никак не получалось потушить. Огонь словно живой переходил от здания к зданию, уничтожая всё, что было дорого и нажито годами непосильного труда. Люди гибли от ожогов, обвалов, едкого плотного дыма, заполонившего улицы. Некоторые жители хотели спастись в лесу, сбегали туда, и больше никто не видел их живыми. Лишь один мальчик четырнадцати лет дошел до ближайшего посёлка и рассказал о беде, король принял его как героя, позволив продолжить магическое обучение в столичной академии.
Затишье
После того длинного сна воспоминания Ньярла мне пока не являлись. Он неохотно отвечал мне на вопросы, связанные с богиней, ее знаниями и прочим, что случилось тогда. Лишь кратко обозначил, что многие помощники Солара и Нокса недолюбливают Мун из-за ее пристрастий к тайным, чаще всего запретным даже для богов знаниям. Именно благодаря таким секретам она выбила себе независимость, не забывая помогать старшим и не пытаясь им навредить.
Дни летели, как мне казалось, слишком быстро. Каин не возвращался, отчего Ганим и Милана день ото дня становились более закрытыми в себе и нервозными. Гибрис в свободное время всё чаще слонялся по замку, будто вынюхивая что-то и раздражая главную горничную. В такой атмосфере меня не покидало ощущение приближающейся грозы, словно надвигающиеся свинцовые тучи закрывают солнце, природа замирает, опасаясь гнева небес, и всё вокруг затихает в ожидании. Поместье как никогда показалось мне отрезанным от внешнего мира.
Я старалась заниматься как можно больше, Гани обучил меня бытовой магии, я неплохо справлялась с мелкими заклинаниями, хоть и шары света у меня получались довольно блеклыми, будто в старой лампочке. В любую свободную минуту я спускалась в лабораторию. Алхимия захватывала меня, и знания Ньярла приходились как нельзя кстати, мне кажется, ему нравится меня учить и объяснять всё, искренне болея за то, чтобы у меня получалось. Мои воспоминания помогали ему доходчиво показывать, как могут взаимодействовать многие вещи и это еще сильнее разогревало моё любопытство. Всё чаще я ночевала в подвале, задерживалась за столом допоздна, экспериментировала, часто получая довольно странные смеси. Бессчётное количество колб взрывалось и плавилось в моих руках, а пальцы все реже успевали заживать от царапин. Пришлось выучить что-то лечебное, чтобы не отвлекать Милу от работы. Таким образом, я довольно скоро стала собственной подопытной, пробуя то, что по мнению некроманта не должно было меня убить.
Тогда же, ко мне начала приходить дочь портнихи из города, у меня не было времени выезжать к ним в мастерскую, поэтому Яра чуть реже, чем раз в неделю привозила некоторые вещи и получала заказ на новые. Мое тело продолжало меняться под воздействием тренировок, я стала крепче, кажется еще слегка подросла и одежду приходилось подгонять на месте. В такие моменты стоя перед зеркалом, я с удивлением отмечала восторг в глазах и в сердце девушки. Ей было не больше двадцати, рыжая и кудрявая как мама, с кучей веснушек на носу, озорным взглядом и умелыми, быстрыми руками. Кажется, я действительно нравилась ей, и потому постоянно получала комплименты о росте, локонах или ногах. По ее мнению, я была почти божеством, несмотря на шрамы. Меня смущала такая открытость и легкость общения Яры, в этом мире еще никто не сиял рядом со мной так ярко, как это маленькое солнце, тем более в этом темном месте, становившимся еще мрачнее под гнетом прошлых тайн и неясного будущего. Наверно, именно тогда я могла по-настоящему забыть обо всем, отринуть лишнее (даже Ньярла) и просто выпить с рукодельницей чашку чая на старой веранде.
Общение с юной портнихой принесло также и другие плоды. Я всё чаще вспоминала о том, что когда-то любила готовить, рисовать, зарисовывать в блокноте понравившиеся барельефы старых зданий города, читать книги в парке и крохотных кафе в дождь. Так много вещей раньше приносило мне радость: от найденного узора под крышей дома и до нового рецепта гречневых оладий. Могу ли я вернуть эту часть себя? Стоит ли попытаться найти нужный лад с этим странным местом?
Мои мысли завели меня на кухню в первый же выходной. Я надеялась просто подсмотреть, как работают слуги, но в конечном счете крепкая женская рука поварихи вручила мне фартук и дала распоряжение нарезать овощи. Так я оказалась вовлечена в процесс, растворившись в нем настолько, что абсолютно потеряла счет времени. Сама кухня располагалась в дальнем крыле здания — там, где были комнаты слуг, склады и прочие малоинтересные для хозяев поместья помещения. Горничные несколько удивились моему появлению, перешептываясь у прохода на кухню, но Милана быстро пресекла разговоры, отправив их работать. Заметив, что я работаю вместе с кухаркой, кивнула ей и тоже вернулась к своим обязанностям.
Сама кухня была довольно просторной, настолько, чтобы, даже организуя настоящий пир, в ней легко умещалось до пяти поваров с помощниками. Но насколько знаю, Джуд всегда распоряжалась всем сама. Бодрая, крепкая южанка с румянцем от печи, плотно сбитой фигурой и серьезными карими глазами. Ее указания всегда были коротки и точны, она не терпела лени и требовала соблюдения всех своих инструкций, при этом не важно, молод ты или стар, простолюдин или аристократ — на кухне перед ней все были равны, поэтому мое общение с первых минут с ней заладилось. Женщина не была грубой или высокомерной, напротив, своим примером она показывала, что действительно разбирается и понимает то, что делает. Мозоли на руках, небольшие шрамы от ожогов и ножа, точные, выверенные годами движения, темные волосы, заплетенные в тугой хвост и забранные под косынку. Будто это место было ее личным полем боя. Двое молодых ребят, братья-близнецы и ее главные помощники, выглядели так же строго. На вид им было лет по пятнадцать, в том возрасте, когда мальчики начинают вытягиваться и довольно быстро вырастают из всех вещей. Худые и высокие как два тополя, всегда были по обе руки от главной. Их общение проходило почти без слов, словно они единый организм. Позже нас познакомили, это оказались дети Джуд, не родные, но воспитанные ею почти с пеленок — Ерит и Эхион. Похожи на друг друга как две капли воды, тоже южане, спокойные и угловатые, с такими же мозолями, как и у матери.
К концу дня я с удивлением обнаружила насколько легче мне стало, общаясь не только о магии и истории, но и насущных вещах — таких как неурожай на севере страны, партию плохонькой моркови на рынке или сложностях в приготовлении некоторых десертов.
Гани, обнаруживший меня за столом с слугами, был искренне удивлен, не понимая, как я там оказалась. Недолго думая, я отдала ему свой кусок шарлотки, который разрешила мне приготовить Джуд, и остальные вопросы у брата отпали. Таким образом, в моём и без того плотном графике жизни появилось еще одно увлечение, и на обед я могла сбегать на кухню, чтобы помочь в готовке и послушать последние новости.
К моему сожалению, такие счастливые моменты не могли бы длиться долго, Каин рано или поздно вернется в поместье, а мне уже сейчас нужно приниматься за чертежи, или хотя бы примерный план Академии, которую от меня хотят получить боги. Противный червячок в душе уже сейчас подъедал мою совесть, напоминая, насколько долго делаются такие проекты и как мало времени мне на это дали.
Побег
Полуостров, отделенный от материка двойной полосой гор и окруженный довольно изменчивым течением моря Скай, находился западнее Светлого королевства. Эти земли некоторое время переходили из рук в руки, кто-то пытался отстроить себе владения, кто-то пытался наладить сообщение с внешним миром, но большинство лишь забирали деньги с налогов, никогда не появляясь в отчужденных землях. Даже сейчас, насколько я выяснил, не ясно кто является хозяином, остатки деревень и небольших городов живут сами по себе, принимая только торговцев с юга. Идеальное место, чтобы спрятать что или кого угодно, если только есть возможность добраться сюда.