Вперед к спасению души (СИ)

И еще очень надеюсь, что вы помиритесь со Стефаном. Не глупи и, как я тебя учила, не упусти птицу счастья. Прости, если сможешь. Дарья».
Слезы закапали на листок. Значит, Стефан не изменял ей! Любил вряд ли, но не изменял. И с Дашей у них ничего не было. И Алиса не его ребенок! Он говорил правду, а она… Она не поверила ему. Боже, как она выглядела в его глазах тогда, пять лет назад?! Ксения вдруг представила, как это выглядело со стороны — пришла, упала в койку и попыталась навязать чужого ребенка. Ужас! Он правильно сделал, что выставил ее.
Убрав письмо в сумку, она продолжила сборы, а в душе разливалось ужасное чувство чего-то безвозвратно потерянного. Потерянного времени, потерянной любви, потерянной жизни. Как поздно она узнала правду! И что теперь делать с этим знанием, она не понимала…
***
На следующий день они уже разбирали те же коробки в своем новом доме. Ксения ходила и любовалась. Две отдельные комнаты, довольно большая кухня, и шикарный вид из окон с высоты девятого этажа. Она подошла и глянула в окно. Далеко внизу уже вовсю зеленели березы, а за ними проглядывал парк, который был уже по-весеннему прекрасен.
Ксения старалась отвлечь себя мыслями о новой квартире и новой жизни, но неизменно возвращалась к записке сестры. Упустила она свою птицу счастья. Но одну лишь сестру винить за жестокий обман нельзя. Сама во многом виновата…
— Мам, а телевизор когда подключим? — вырвала ее из раздумий Алиса. — Скоро мультики начнутся.
— Сейчас, доча, садись, — опомнилась Ксеша.
Конечно, девочка устала. Она сама еле на ногах держалась, совсем вымоталась за эти несколько дней. И все-таки это было счастье! Наконец-то у них свой дом!
Через несколько минут телевизор был подключен, Алиска притихла, уставившись в экран, а Ксения не спеша продолжила разбирать вещи, невольно вернувшись к горьким размышлениям.
Все эти годы она ни на секунду не забывала Стефана, все так же беззаветно любила его и безответно. Он больше не появлялся в ее жизни, и Порохову она строго настрого запретила говорить о нем.
Лишь однажды Станислав Яковлевич упомянул о Стефане. Через пару месяцев после того, как они передумали связать свои судьбы, он сказал ей, что прямо накануне несостоявшейся свадьбы говорил со Стефаном. Тот просил передать, что не хотел ее обидеть… Ха-ха! Не хотел, но обидел.
Она всеми силами пыталась его забыть! Только ничего не помогало, душа болела, сердце ныло и призывало что-нибудь сделать. Больше встреч с ним она не искала, хотя знала, он не женился, и никакой свадьбы не было, это Порохов сказал еще пять лет назад. Стефан зачем-то обманул ее. А теперь оказалось, что у них с Дашей ничего не было!
Ну почему она поверила сестре?! Почему не выяснила отношения со Стефаном?! Да что теперь об этом говорить?
Мультики давно закончились, Алиса ушла спать. А Ксения, устав до чертиков, села в кресло и оглядела «масштабы бедствия», еще не на один день работы.
По телевизору шла передача о творчестве какого-то не очень известного в России художника. Услышав слова комментатора «польский художник и «все его картины будто светятся», Ксения невольно посмотрела на экран.
«… Два года назад он передал все свои картины в музей художественного творчества безвозмездно, — рассказывала милая девушка-журналист. — Мы пытались разыскать его, чтобы взять интервью и написать о нем и его благородном поступке, а так же узнать, кому посвящены последние его работы. На всех картинах, а их очень много, изображена миловидная девушка с изумительными светящимися счастьем глазами и удивительной улыбкой, а также маленькая, очаровательная девочка. Наверное, это его семья.
Но, к сожалению, узнать это наверняка нам не удалось, мы не смогли найти следов ни этой девушки с ребенком, ни его самого.
Картины выставлены в одном из залов Мраморного Дворца на Миллионной улице. Посмотрите на работы этого замечательного творца…».
Далее камера показала зал, на стенах которого, висели полотна. Ксения пыталась рассмотреть сквозь слезы, что там изображено, и наконец с ужасом поняла, что почти на всех картинах изображена она сама.
 
***
На следующий же день она поехала в музей и ходила, ходила по залу… Сомнений никаких, это она. Она и Алиса.
Вот она гуляет по берегу. А здесь в кондитерской, за работой — украшает торт. Затем с коляской у дома, потом бегущая по набережной следом за маленькой малышкой в пышном розовом платьице. И так далее, до бесконечности. На всех картинах Ксения смеется, она счастлива и до безумия красива. И Алиса… Сначала маленькая, потом постарше… Приблизительно до четырех лет…
Но как? Откуда? Он следил за ней. Постоянно… Наблюдал за ее жизнью, но не появился…
Она тут же вскочила. Надо найти его! Он не забыл ее! Он любит! Любит также, как она!
***
— Ксения, но Стефан давно уехал из города, — возразил Порохов, он думал, что она давно забыла о своей несчастной любви. — Я не напоминал тебе, как ты и просила, но Матвей говорил, что Стефан уже несколько лет не приезжал, даже о родителях забыл.
— Нет. Это неправда! Он все время был здесь, в городе. Я ездила в музей, там, на картинах я и Алиса. Почти на всех картинах. Вы понимаете, что это значит?
— Конечно… Он любил тебя, — нехотя признал Станислав Яковлевич.
— Я хочу найти его!
Он тяжко вздохнул:
— Хорошо, давай попробуем.
На следующий день Порохов пришел в ресторан, да не один.
— Ксения, выйди в зал, там кое-кто тебя ждет.
Ксения вспыхнула. Неужели он так быстро нашел Стефана?
— Нет, нет, успокойся. Это не он.
— А кто? Матвей?
— Нет. Иди, сама увидишь.
Ксения поспешила в зал. За столиком у окна сидела приятная белокурая женщина с грустной улыбкой и печальными глазами. Она теребила в руках платок и смотрела виновато.
— Здравствуйте, Ксения.
— Ирэна?
  
Глава 47
 
— Поговорите наедине, — Станислав Яковлевич с пониманием удалился.
Ксения удивленно смотрела на Ирэну, не понимая, почему она здесь? Неужели она знает, где Стефан, и поможет его найти? Хотя Порохов говорил, что родные сами разыскивают его.
Ксения подошла к столику и села напротив.
— Здравствуйте, Ирэна.
Девушка с тревогой рассматривала неожиданную гостью.
Перед ней сидела маленькая, сухонькая женщина, заметно постаревшая и будто убитая горем. Она лишь отдаленно напоминала ту очаровательную, бойкую женщину, которую Ксеша увидела, когда впервые появилась в их доме.
Зачем же она пришла? Тревога в душе нарастала.
— Ксения, я пришла за вашей помощью, — ответила на немой вопрос Ирэна.
Она по-прежнему говорила с польским акцентом — вместо «л» говорила «в» и слегка пришепетывала. Ксения грустно улыбнулась, вспомнив, как сыновья все время подтрунивали над ней.
— За моей? Если я чем-то могу помочь, то с радостью… Как ваши дела? Как поживаете?
Ирэна нервно вздохнула.
— Ничего хорошего, детка, в моей жизни не осталось. Борис покинул меня два месяца назад. Просто однажды не проснулся. — Она приложила платок к глазам.
— Соболезную вам, — Ксения знала об этой печальной новости от Порохова.
— Я осталась совсем одна. Матвей с семьей живет в городе. У них родился сын. Вы знали?
— Да, Станислав Яковлевич рассказывал…
— Конечно, дети с внуком навещают меня, но я в этом большом пустом доме почти все время одна… — Она с безысходностью махнула рукой.
— А Стефан? Он разве не с вами живет? — с надеждой спросила Ксения, вдруг Ирэна что-то знает?
— Нет, — Ирэна вдруг расплакалась.
— А вы не знаете, где он может быть? Я тоже разыскиваю его.
 
— О, детка! Сама хотела бы знать, где он! — со слезами на глазах воскликнула та. — Затем и приехала в надежде, что ты поможешь найти его…
— Так вы не знаете, где ваш сын? — Ксеша сникла.
— Нет, милая, не знаю.
— А когда вы видели его в последний раз?