Вперед к спасению души (СИ)

— Да вот, — замялся Матвей. — Порохов подсказал, где тебя можно найти.
Ксении показалось, что он обманывает. Ее вдруг осенило, это брат послал его в разведку. Или ей хотелось так думать?
— Вы со Стефаном всех напугали своим исчезновением. Ты как? — с беспокойством смотрел на нее Матвей.
— Все хорошо, — соврала она и опустила глаза, чего уж тут хорошего?
— Я хотел попросить прощение. Я безобразно тогда себя вел.
— Ерунда… Станислав Яковлевич сказал, что Олеся очень хороший человек. Береги ее.
— Да…
— А как… как Стефан? — Она даже не поняла, почему у нее это вырвалось.
— Не знаю, мы с ним поссорились. Он с чего-то взял, что мы с тобой встречаемся.
Ксения догадывалась откуда он это взял. Дарья постаралась.
— Да, мы с ним тоже поссорились по той же причине. — Она сглотнула слезы.
— Мне жаль, что я встал между вами. Ты простишь меня? Я больше не буду вам мешать… Я вижу… Ты его любишь…
Ксения замотала головой, хотелось сказать, что она совсем не любит его, даже ненавидит, но она не смогла. Зачем обманывать? Ведь это неправда.
Она не выдержала и расплакалась.
— Ну-ну, перестань, ты чего? Все у вас будет хорошо. — Он обнял ее и поцеловал в макушку. — Стефан неплохой, просто характер у него несносный. Художник, одним словом, — засмеялся он, пытаясь ее утешить. — Но вы обязательно помиритесь.
Она уткнулась ему в грудь:
— Это вряд ли. Но все равно, спасибо тебе.
Он обнял ее крепче.
— А я говорю, помиритесь. Дай ему время. Он любит тебя.
— Ты правда так думаешь? — Она улыбнулась и сквозь слезы посмотрела на Матвея.
— Уверен. Он никогда не был таким психованным.
Он засмеялся, и она следом за ним. Так хотелось ему верить!
Ни один из них не обратил внимание на припарковавшуюся на другой стороне улицы машину и сидящего в ней еще одного молодого-красивого…
Стефан, увидев эту душещипательную сцену, нежные объятия и радостный смех расценил все по-своему. Так. Надо срочно выпить, пришла здравая мысль, самолет подождет. И машина тронулась с места.
  
Глава 39
 
Время словно остановилось или просто шло мимо, не задевая и не замечая Ксению, а она перестала замечать течение времени.
Однажды, ненадолго очнувшись, Ксеша вдруг осознала, что даже не заметила, как прошла ее любимая пора, осень. И вот уже огромные, белые сугробы накрыли город, то ли пытаясь укрыть, согреть своим покрывалом, то ли охладить все вокруг, в том числе раскаленную до адского пламени девичью душу. Душа девушки и правда начала остывать, а сердце становилось, как камень. Расколотый камень. Вспомнился вдруг тот самый поселок, где она была так счастлива.
Но все это в прошлом. Теперь она была несчастна, и даже не пыталась простить своих обидчиков или найти им оправдание, и уж тем более не могла желать им счастья. Напротив, она всей душой ненавидела сестру, и еще больше ненавидела Стефана, а заодно и всех людей. И когда она стала такой злой и черствой?
Приближающийся новый год не радовал, потому что ничего хорошего не ждет ее в следующем году, это она знала точно.
В ее жизни осталась лишь работа и мама. На этом она и старалась сосредоточиться. На работе все было хорошо. Мама тоже радовала, после инсульта она полностью восстановилась, за что огромное спасибо Порохову. Он частенько помогал, покупал дорогие лекарства, даже оплачивал обследование или лечение Натальи в лучшей городской клинике. Он знал, что Ксения никогда не попросит, потому предлагал сам, и Ксеша благодарила Бога за такого преданного друга.
И все же мама беспокоила, она все время грустила и словно угасала, что не могло не волновать любящую дочь.
«Наверное, скоро и я также состарюсь и заболею от одиночества и уныния», — думала Ксения, с болью в сердце глядя на маму. И все это из-за того, понимала она, что нет с ними рядом любимых людей, которые радовали бы, давали стимул жить, делали счастливыми.
Тем не менее, хотела того Ксеша или нет, новогодние праздники приближались. На работе был аврал, но Ксения не жаловалась, ведь, как известно, лучшее лекарство от тоски — это быть занятым любимым делом.
 
После работы она чуть не бегом помчалась домой, маме нужно было сделать укол и не забыть по пути забежать в магазин.
— Мам! Мамочка, ты где?
Ксеша обеспокоилась, обычно мама, едва заслышав звук открывающейся двери, выходила навстречу, а тут никого. И тут ее взгляд упал на красивые женские сапоги, стоящие в прихожей.
— Ксешенька, а у нас Даша, — вышла наконец мама и зашептала, — она в отчаянии, пожалей ее. Не ругайтесь, ладно?
Ксения решительно отодвинула маму и прошла в комнату.
— Привет, — Дарья, как ни в чем не бывало, забравшись в кресло с ногами, щелкала пультом телевизора.
На ней было просторное платье, но от внимательного взгляда Ксении не укрылся уже довольно заметный животик.
— Чего пришла? — грубо спросила Ксеша, не ответив на приветствие. — Я же тебе сказала, чтобы ты не приходила сюда больше.
— Ну, брось! Сколько ты будешь обижаться? — плаксиво сказала Даша.
— Всю жизнь, — коротко ответила та.
— Да как ты можешь?! Мы ведь родные люди! — пришла сестрица в негодование.
— Как я могу?! — Ксения задохнулась от гнева.
— Девочки, девочки, ну, пожалуйста, поговорите спокойно, — встряла Наталья. — Ну вы ведь действительно родные сестры. И потом, Ксеша, Дашеньке некуда идти. Она пришла к нам за помощью, а ты так ее обижаешь.
— Как некуда? — Ксения даже опешила. — А где же твой богатый принц? Или этот тоже уехал в Париж, а тебя забыл?
Даша посмотрела на сестру огромными глазами и вдруг разрыдалась:
— Да, уехал. И мне правда некуда пойти. Он бросил меня и от ребенка отказался, не верит, что это его ребенок.
Даша всхлипывала и рассказывала, каким он оказался негодяем и просто выгнал ее на улицу, она даже не успела собрать вещи. Наталья утешала ее и плакала сама, причитая и призывая девочек помириться.
А Ксения стояла и смотрела стеклянным невидящим взором, будто сквозь них, а потом вдруг расхохоталась.
— Бросил? Выгнал? Какая прелесть! Так тебе и надо!
Даша зарыдала еще громче, но Ксению это нисколько не трогало.
— Ксеша, ну, пожалуйста-а-а-а, можно я буду жить с вам-и-и-и? Ты же добрая-а-а, ты не выгонишь меня-а-а-а!
— Конечно, нет! Живи, — вдруг великодушно разрешила Ксения и удалилась в свою комнату.
Она быстро покидала в дорожную сумку кое-какие вещи, прихватила ноутбук и распахнула дверь.
— Комната свободна, живи, сколько хочешь.
Затем подхватила сумку и вышла в прихожую.
— Доча! Дочка! Куда же ты? — выбежала мама следом.
— Мам, ты не волнуйся, — поцеловала ее Ксения. — Я найду себе другую квартиру, и за эту буду платить. На нее ведь надежды никакой, — она кивнула в сторону комнаты.
— Но, может, ты все-таки останешься? Вы помиритесь…
— Нет, мама. Я не смогу жить с ней под одной крышей. Прости. И не переживай так, тебе нельзя. Я буду навещать тебя, только когда этой, — она снова махнула головой, — не будет дома. Звони, если что.
Ксения вызвала такси и села в ожидании на скамейку. Ну и куда она теперь? А главное, что произошло у Даши со Стефаном? Неужели он бросил ее? Она ведь беременна! Как же так можно? Неужели он и правда до такой степени жестокий, непорядочный и распутный? Нет, этого не может быть! Просто он не любит Дашу! Или правда ребенок не от него? Ксения не могла поверить, что человек, которого она любила, оказался таким негодяем. Нет, она не станет его оправдывать. Но и Дашу ей совсем не жаль.
***
Ксения переночевала в ресторане, а на следующий день сняла маленькую квартирку на окраине города. До работы было добираться далеко, но позволить себе снять квартиру в центре города, где находился ресторан, она не могла. Конечно, она могла бы позвонить своему ангелу-хранителю Станиславу Яковлевичу, он бы сразу снял для нее квартиру, как много раз предлагал. Но она настойчиво отказывалась от его помощи, за исключением помощи для мамы. Но вот для себя ничего не просила. Она и так была бесконечно благодарна ему.