(ненавижу) люблю тебя! (СИ)

Нет, она не просто дура. Она феноменальная дурища.
— Женя, скажи, ты специально это делаешь?
— В смысле?
— Ну ты же не можешь и вправду быть такой идиоткой?!
— Я точно зря позвонила. Извини за беспокойство!
— Стоять! Не смей класть трубку! У тебя большие неприятности. Ты вляпалась в такое дерьмо, что тебе и не снилось, положишь трубку и тебе конец! Ты прикасалась к посылке?
— Нет, я не понимаю, Саш, в чём дело? Это что, бомба?
— Нет, но лучше бы была она. Рассказывай: где ты, что видишь вокруг.
Она сбивчиво продиктовала адрес, я слышал, как её дыхание сбилось, она запуталась в описании, в её голосе проскальзывали истерические нотки, ещё немного и она провалится в истерику.
— Значит так, сейчас всё зависит от тебя. Собираешь волю в кулак и идёшь к лесу, проходишь пару метров и прячешься так, чтобы с дороги и остановки тебя видно не было. Поняла?
— Мне страшно.
— Я знаю, милая, знаю. Подключи наушники, я буду на связи.
Она конечно почувствовала подвох в моих ласковых словах, ведь на самом деле мне очень хотелось приехать, перекинуть ее через колено и как следует отшлёпать. Но кому станет легче, если эта дуреха психанет и сбросит вызов?
— Давай, Женя! Прячься.
Я тоже подключил наушники, спустился вниз. Схватил черную куртку и ключи от машины. Моя машина отправилась в утиль, но отец разрешал иногда брать его внедорожник. Спрашивать разрешения сейчас нет времени, да и я уверен, он будет не против.
Повернул ключ в замке зажигания, дождался открытия ворот гаража и вдавил педаль газа в пол. Слишком резко, колеса крутнулись впустую, взвизгнув по покрытию. Я убавил газ, вырулил на дорогу, попутно строя маршрут. Пробки в это время пошли на спад и приложение показывало маршрут на тридцать две минуты. Слишком много, за это время может случится все, что угодно.
— Женя? Ты спряталась?
— Тут мокро и холодно, но лес растет под уклоном, думаю меня не видно.
— Хорошо.
Дороги оказались загружены больше, чем я ожидал. Пришлось лавировать в потоке машин, возможно придёт штраф за опасное вождение, но сейчас нет времени переживать об этом. Красный универсал занял полосу, и неспешно тащился по дороге, я помигал ему дальним светом — ноль реакции. Прекрасно понимая, что веду себя как скотина, вплотную приблизился к бамперу моей помехи и отрывисто посигналил. Универсал нехотя уступил дорогу, и я втопил педаль газа до упора. Тяжёлая машина ревела движком, но разгонялась.
— Саш, там кто-то подъехал к остановке. Мужик вроде.
— Что он делает?
— Шарит в мусорке.
Всё встало на свои места.
— Может это получатель посылки? Давай я просто выйду и отдам ему пакет?
— Ни в коем случае! Женя оставайся там, где сейчас лежишь!
— Но, Саш!
Я вдохнул, задержал дыхание и резко выдохнул.
— Женя, прошу, оставайся в парке! Я буду через десять минут.
Она засопела, но вроде осталась на месте.
За разговором чуть не пропустил съезд, пришлось срочно врубать поворотник и выкручивать руль. Слишком медленно, я еду слишком медленно!
Когда я подъехал к остановке на ней уже никого не было, только разворошённая мусорка, да полиэтиленовый пакет прилипший к столбу.
— Женя, маякни мне фонариком телефона.
За одним из деревьев вспыхнул огонёк, и я побежал на него. Не знаю почему, но я был уверен: счёт идёт на минуты.
Названая сестра сидела за деревом, кутаясь в парку. Я присел на корточки и выхватил у неё рюкзак. Свёрток оказался на дне пустой сумки, обмотанный чёрным скотчем, по весу грамм двадцать — тридцать.
— Да что происходит! — наконец пришла в себя сиротка.
Но я не слушал её, достал мультитул, вскрыл пакет и увидел горсть разноцветных таблеток и кристаллического белого порошка. Так я и знал! Подонок под видом простой посылки всучил Жене наркотики, в них я не сильно разбирался, но думаю это новомодная синтетика.
Нужно избавиться от этой гадости! Руками разрыл землю, высыпал туда содержимое пакетика, плеснул из зажигалки и поджёг. Мерзкий, тошнотворный запах забился в нос. Женя чихнула, закрыла нос рукой, закашлялась. Блин, главное не надышаться этой мерзостью. Вещество превратилось в пепел, и я засыпал лунку землёй, сверху набросал влажной прошлогодней листвы.
 
— Идём!
Я встал сам, подхватил Женю под руку и повёл к машине. Не успели мы дойти до остановки, как из-за поворота выехали чёрный седан и полицейская машина. Ну что за гадство!
— Женя, я умоляю тебя: молчи!
Машины прижались к обочине, из обоих резво выскочили крепкие мужики в форме сотрудников полиции и просто в чёрных костюмах.
— Майор Коробков, здравия желаю! — гаркнул один из них и предъявил своё удостоверение — Ваши документы!
Я холодно улыбнулся ему, достал свои права и протянул майору. Женя замешкалась, но в итоге вытащила паспорт из кармана парки.
— Что здесь делаем в такой поздний час, господин Золотов?
— Мы с сестрой едем к друзьям в гости. — спокойно ответил я.
— Да? А вы что скажите, госпожа Лисицына?
— Я тоже. — не впопад ответила она — В смысле, к друзьям.
Она была очень бледна, а руки дрожали. Я обхватил её ладонь своими пальцами, в попытке успокоить. Но полицейский заметил это движение, всмотрелся в лицо Жени.
— Вы нас задерживаете? Мы просто опаздываем, хотелось бы уже поехать.
— Это невозможно. Я вынужден обыскать вашу машину, и вас. На похожую машину есть ориентировка.
Чёрт. Прокрутил в голове все знания статей конституции и уголовного кодекса, и пришёл к выводу, что подчиниться придётся.
— Ну, что ж. Отказаться я не в праве.
В это время подъехал полицейский «бобик» и из него вышло ещё несколько человек, но это всё не проблема, а вот спрыгнувший на землю кинолог с служебной овчаркой — это не хорошо. Глаза Жени округлились, она стояла как вкопанная, боясь пошевелиться. Её губы побелели.
Один из полицейских привёл двух понятых, и мероприятие началось. Сначала собака прошлась вдоль машины, потом меня попросили открыть салон, и она обнюхала сидения, но ничего не нашла. Я не сомневался в этом, никто в моей семье не употреблял наркотики, мы слишком хорошо знали, чем это заканчивается.
Собаку подвели к нам, и он учуял запах спалённых мной таблеток. Я сразу понял это по довольному лицу майора. Дальше следовал жёсткий обыск, меня обыскивал молодой парень, его напрягало моё спокойствие, он пытался по моей реакции понять, где ему искать. Но мне нечего было бояться, а вот Женя чуть в обморок не упала, хотя я потребовал для неё полицейского женского пола.
С одной стороны, меня устраивало то, как Женя реагировала. Она вздрагивала от каждого заученного прикосновения, и злилась на каждый взгляд со стороны следователей. Её унижал этот обыск. И это очень хорошо, возможно в следующий раз она хоть немного задумается, прежде чем брать что-то у сомнительных знакомых. Но с другой стороны, я хотел её защитить от всего этого. И умом понимал, что навык — самая лучшая защита, но глупое чувство собственника приказывало мне закрыть девушку собой от всей этой грязи. Хотелось избавить её от стыда, боли и разочарования. Но я просто стоял рядом и ждал.
Полиция ничего не нашла. Они обшарили остановку, проследили наш путь в лес, обыскали нашу машину ещё раз, осмотрели наши руки, зубы и глаза, но ничего не нашли.
— Вам придётся проехать со мной в отделение.
— Простите, но я вынужден отказаться. Вы не нашли ничего ни у нас, ни в машине. Моя сестра замёрзла и устала, мы хотим домой.
— Вы же ехали в гости? — напомнил полицейский.
— Настроения уже нет. Так вы нас отпускаете или я звоню отцу?
Майор Коробков прекрасно знал кто мой отец, я видел, как он докладывал начальству и слышал обрывки фраз, и о его юридическом отделе догадывался. И хотя я бы не стал звонить отцу, иначе пришлось бы ему объяснять с чего нас вообще подозревают, блеф вышел отменным. Майор скривился, учуяв чем пахнет такой звонок и отдал мне документы. Адреналин в крови бурлил, да что там, мне казалось, что в моих жилах больше не кровь течёт, а чистое напряжение.