(ненавижу) люблю тебя! (СИ)
Вчера ночью я решила начать новую жизнь. Без болезненного влечения, без постоянного чувства одиночества. И сейчас, спускаясь на лыжах мне кажется, я смогу! Я свободна! Склон становиться совсем пологим, и я плавно останавливаюсь.
— Ну как? — спрашивает меня холодный голос.
Такой же холодный, как горы вокруг.
— Потрясающе. — выдыхаю я чистую правду. — Давай ещё скатимся!
Мы катались снова и снова, потом переместились на другую трассу. Там угол спуска был больше, и скорость выше. Моего мастерства хватило спуститься пару раз, на третий раз я упала, ободрав щёку. Возможно от усталости, а может отвлеклась и неправильно поставила ногу.
Саша помог мне подняться, осмотрел моё лицо. Теперь всё стало на свои места. Он заботился обо мне? Да, бесспорно, но делал это как старший брат. И надеяться на что-то большее просто глупо. После катания мы сдали снаряжение и пошли обедать.
Интерьер ресторана — дерево, камень и огонь. Стены обшиты деревом, ошкуренным и отполированным, полы тоже деревянные. Центром композиции служит каменный очаг. Такой большой, что там можно было бы зажарить барана. Сейчас камин только разожгли, языки пламени поднимаются вверх, обгладывают еловые поленья, а по залу распространяется хвойный аромат. По стенам развешены стеклянные фонари, в них тоже горит живой огонь. Я даже протянула руку, чтобы проверить. Коснулась створки и с шипением отдёрнула пальцы. На подушечках горели красные пятна.
— Осторожно, Женя! — запоздало предупреждает меня Саша.
Он выбрал столик и ждёт пока я сяду. Оу, джентльмен? Или не хочет терять меня из виду? Боится, что я вытворю какую-нибудь дичь? Вот только я повзрослела, и больше не буду давать повод Саше относиться ко мне не серьёзно. Пальцы всё ещё болят, намекая на не состыковку моих мыслей и действий. Я вздыхаю и поправляю сама себя. Постараюсь не давать такого повода.
К нам подходит официант, молодой мужчина в белой рубашке и тёмных брюках, протягивает меню сначала мне, потом мажору. Сейчас он как никогда выглядит богатеньким сынком. Тёмные брюки и черный свитер выглядят на нём дорого, а на лице ни грамма сомнений.
— Мясо или рыба? — вежливо интересуется официант.
Саша смотрит на меня, и только спустя минуту я понимаю, что он не раздумывает, а ждёт пока я отвечу.
— Ээ…. Я буду рыбу.
Официант кивает, но ничего не записывает. Его руки вообще пусты.
— Принесите закуски, хлеб, рыбу и сангрию к ней.
Саша даже не заглянул в меню, полагаясь чужой на выбор, его вообще не интересовали цены. Мужчина вновь серьёзно кивнул, забрал у нас меню, и пошёл на кухню.
— Почему ты не прочитал меню? — я наклонилась, чтобы тихо спросить.
Лёгкая музыка гасила звуки, но мне всё равно не хотелось, чтобы меня кто-то услышал.
— Зачем? В таких заведениях, как правило, меню умещается на одном листе. А официантов обучают, проводят дегустации еды. И он действительно лучше знает, что лучше сочетается с рыбой. Сделать так, чтобы нам понравился обед в его интересах, ведь тогда мы оставим ему хорошие чаевые.
— Понятно.
Мне понравилось рассматривать танец огня. Было что-то очень приятное в этом. Обед мне тоже очень понравился. Всё сложилось вместе. Красивый вид. Из панорамных окон можно было рассматривать горы, и не трасы, а нетронутые склоны. С вековыми деревьями, искрящимся снегом. Вкусная еда. Рыба в белом соусе с овощами, поджаренными на гриле и свежий хлеб были выше всяких похвал. И только компания мне и нравилась, и не нравилась одновременно.
Я смотрела на Сашу и не понимала, что в нём такого? Почему меня так тянет к нему? Нет! Нет, нет. Мы же договорились оставить эти мысли в прошлом? Только сейчас мне стало кристально ясно: какой же надо быть дурой, чтобы подумать о взаимности с его стороны? Круглой, подсказала я себе.
— Алекс, дорогой! Привет! — за моей спиной раздался нежный голос Вероники.
Я поморщилась. Не знаю чем, не исключено, что её интересом к мажору, меня раздражала эта девушка.
— Добрый день, Вероника. — Золотов привстал и пожал протянутую руку.
— Может, составишь мне компанию? Раз уж ты здесь.
Она демонстративно меня не замечала, интересно, когда Саша согласится, она сядет прямо на меня? Или рядом?
-Прости, но мы уже поели.
— Очень жаль… Может тогда зайдёшь ко мне вечером? Посидим, поболтаем?
— Давай в другой раз, мы вечером улетаем. Нужно собираться.
— Уже? Ну, хорошо. Тогда до встречи в Москве.
— До встречи.
Мы доели и расплатились, поэтому быстро собрались и вышли на улицу. До заката оставалось ещё пару часов. Саша предложил ещё немного покататься. И я с удовольствием согласилась. В домик возвращались мы уже в темноте. Мажор попросил меня включить музыку. Я полистала свои плей-листы и выбрала список с названием «осеннее замедление». Стерео система перенесла нас в осенний лес, наполненный шорохами, падающими листьями и музыкой.
А через пару часов за нами подъехало такси. Перелёт прошёл легко и приятно. Я вновь сидела у окна, но почти весь полет проспала. Мне показалось, что я спала всю дорогу до дома, вроде только-только мы взлетели и вот я уже заползаю в прохладную постель.
Время полетело. Сразу после прилёта навалилось куча заданий, дополнительных занятий, работы. Мне едва хватало времени, чтобы спать и хоть как-то есть. Но это было к лучшему, мысли о Саше просто не успевали возникать в моём уставшем сознании.
Как-то незаметно подкрался новый год. Предновогодняя неделя выдалась просто сумасшедшая. Меня таскали по приёмам, показывали всем, кому не лень, я отрабатывала пропуски в школе, пересдавала физику. Ума не приложу зачем она мне?
Вся эта суматоха закончилась ровно тридцать первого декабря. Я осталась совершенно одна. Сначала вздохнула с облегчением, а потом загрустила. Это не первый новый год, который я встречаю одна, но сейчас, почему-то как никогда, сквозило одиночество. Опекуны уехали на очередной званный вечер, где был Саша я не знала. Меня поздравил только Илья.
Секретарь моего опекуна ещё вчера перевела мне деньги на подарок. После праздников куплю себе что-нибудь. Я смотрела фильмы, слушала музыку и рано легла спать. На следующий день, спустившись вниз, я залезла в холодильник, чтобы найти себе завтрак, но резко остановилась. В столовой стояла оформленная дизайнером настоящая ёлка. Внизу лежали декоративные подарки, я сразу заметила, но поняла не сразу, что все подарки были в оттенках синего, а сейчас под ёлкой стояла, отзеркаливающая мигающие фонарики, красная коробочка.
Интересно. Любопытство победило осторожность, и я взяла её в руки. На открытке был нарисован человечек на лыжах. «Самой смелой…» — гласила надпись с одной стороны, а с другой тем же аккуратным почерком написано: «открой, когда стемнеет». Коробку я прихватила с собой, она манила меня и мне очень хотелось открыть её прямо сейчас. До вечера ещё так долго!
Подарок перекочевал вместе со мной в мою комнату. Золотовы старшие вернулись через пару часов. Я слушала как ходит внизу Михаил Валерьевич, наверно он говорит по телефону. Алла Альбертовна в хозяйской спальне, и я понятия не имею чем она там занимается. Мы с опекунами вообще мало общались, словно жили в параллельных вселенных. Им не было дела до того, как я учусь или чем занимаюсь на дополнительных занятиях, все эти вопросы решал школьный тьютор. Моими финансами занимался секретарь опекуна, а за моим душевным состоянием следил психолог.
Ежемесячные посещения специалиста были моей обязанностью. Года два назад я думала, что, если пропущу несколько приёмов, Михаил Валерьевич спросит меня почему, а я всё скажу ему. В моей голове крутились диалоги, которые я проговаривала сама с собой. Мне так хотелось наконец объяснить им как для меня важно, чтобы меня заметили! Неужели, если уж опекунам совсем не интересно, они не могут поговорить со мной хотя бы, чтобы я не чувствовала себя пустым местом?
Но все иллюзии разбились о холодное «Женя, ты пропустила приём у доктора, завтра Григорий Станиславович отвезёт тебя». Тогда я и поняла, что им абсолютно плевать на меня и мои чувства. Да, я могла бы не поехать, убежать. Но это я уже проходила. Раньше у нас был другой водитель, но как-то раз я решила, что не могу больше терпеть издевательства одноклассников и ушла одна в парк. Меня быстро нашли, отследили по камерам. Тьютору сделали выговор, а водителя уволили, потому что он отлучился из машины, и проворонил меня.