Проведи меня к свету (СИ)

– Все готово?– внося меня в светло-голубое помещение, сходу спросил Акрам. Меня усадили на кресло рядом с каким-то овальным блоком, абсолютно непрозрачным и гладким, с виду напоминающим яйцо.
– Конечно. Мы все соотнесли с теми данными, что ты прислал, так что можем начинать.
– Ей нужно раздеться?
– Да, – старший медик указал рукой на помощницу, одну из немногих женщин на Караване,– моя Татия поможет.
Девушка, широко и дружелюбно улыбаясь, растянула ширму, отгораживая нас и камеру от мужчин, которые отошли чуть в сторону.
– Здравствуй. Мы еще не знакомы,– вежливо растянув губы, медсестра подошла ко мне,– я – Татия.
– Меня зовут Зейнар,– тихо ответила, снимая с головы забрало. Девушка выглядела дружелюбной и располагала к себе.
– Да, я знаю. Я хотела к тебе зайти как-то, но Акрам попросил дать тебе время освоиться. Тем более, на вас сразу столько дел навалилось. Скажи, тебе комфортно будет раздетой? Или все же в купальном комплекте?
– А как правильно?
– Ну, вернее, конечно, без одежды. Она отвлекает, но пациенты реагируют по-всякому.
– Давай тогда попробуем так.
– Отлично. Тогда все снимаем,– помогая мне стянуть платье, девушка Татия начала инструктаж.– В общем, там нет ни звука, ни ощущений. Ни жарко, ни холодно. Вообще ничего. Это позволяет отдохнуть и нервам, и телу, но в первые мгновения может вызвать панику. Чтобы этого не происходило, можно что-то произнести вслух. Или ударить ладонью по жидкости. Это поможет мозгу адаптироваться. На крайний случай там есть кнопка экстренного открытия, но советую все же потерпеть и попробовать расслабиться.
Отвлеченная разговором, я и не заметила, как осталась совсем голой. Татия проворно завернула меня в полотенце, повернувшись к ширме.
– Доктор, мы готовы начинать.
– Отлично,– что-то загудело и яйцо, разделившись на части, открылось.
– А сколько длится сеанс? А если мне станет плохо? – при виде открытого зева камеры, внутри которой плескалась светлая, розоватая жидкость, меня накрыло волнение.
– Около сорока минут,– предлагая мне ступить в воду, отозвалась медсестра.
– Что-то я не уверена…
– Хатун,– голос Навигатора бал немного резким, невольно заставив меня всю подтянуться и выпрямить спину.
– Да?
– Я все время буду здесь и буду следить за твоими показателями,– слова не очень вязались с резкими интонациями, но отчего-то внушали уверенность.– Если что-то пойдет не так, если ты запаникуешь или захочешь выйти – все закончится. Хорошо?
– Да,– поставив ногу внутрь емкости, удивилась, что жидкость доходит едва ли до колена. Снаружи казалось, что ее куда больше.
– Утонуть не получится при всем желании,– улыбнулась медсестра,– но обычно все пациенты засыпают. Погоди, нужно расплести волосы.
Вынув заколки, позволив волосам свободно упасть на плечи, Татия взяла из моих рук полотенце, а после присела рядом с камерой.
– Сейчас садись,– руки медсестры оказались у меня на затылке,– медленно опускай голову. Не бойся, я ее придерживаю. Все. Спокойно.
Когда голова погрузилась в жидкость, когда мне заложило уши, я с легкой паникой глянула на медсестру, улыбающуюся надо мной. Ее руки все еще придерживали голову, но само мое тело внезапно оторвалось ото дна, находясь почти в невесомости.
– Камера будет открыта, пока ты не успокоишься. Посмотри,– голос звучал глухо, я скорее больше догадывалась, что мне говорят, нежели слышала. Одна рука медсестры оторвалась от моей головы, указав на большой круг на крышке камеры.– Это кнопка экстренного вызова. Нужно просто надавить. Если надавить три раза – крышка откроется. Когда я закрою – попробуй сразу открыть, чтобы быть спокойнее. Мы можем закрывать?
Глубоко вдохнув, я кивнула. С тихим, приятным «пилим», крышка опустилась. 
  
Глава 23
 
Я ждала, что свет погаснет сразу, оставив меня в темноте глухой и слепой, как предупреждала медсестра, но нет - по всей внутренней стороне капсулы слабо светились нежные розовые огни, создавая впечатление, что я нахожусь внутри жемчужины. Тело слабо колыхалось в плотной теплой жидкости, начиная сбрасывать напряжение. Вдруг на грани слышимости включилась тихая, плавная музыка, заставив меня фыркнуть. Либо я чего-то не дослышала, либо у медперсонала имеется привычка развлекаться запугиванием пациентов. Сразу бы предупредили, что все так будет – я бы меньше нервничала.
 
Прикрыв глаза, прислушиваясь, я глубоко дышала, сосредоточившись на ощущениях. Мышцы все еще немного подрагивали, но больше не было той устрашающей скованности, которая настигла меня после последнего переноса. Осталось пережить только один – и можно будет полноценно отдохнуть. И я справлюсь. Должна.
Момент, когда сознание отключилось, я пропустила. Изначально ожидая кошмаров в темноте, я вдруг просто глубоко и спокойно уснула. Это на самом деле было очень необычно: не чувствовать окружающего пространства, не отвлекаться на давление одежды на тело. Рецепторы кожи, в первый момент впав в панику, потеряв всякое постороннее воздействие, ответили зудом и мне пришлось провести рукой по бедру, чтобы убедить себя саму в происходящем.
Со зрением было тоже интересно. Открыв глаза, я в первый момент не могла сообразить, подняты ли веки на самом деле или это только мне кажется. Повернув голову в одну и другую сторону, так и не найдя никакого, хоть самого минимального отблеска света, я вдохнула поглубже, пытаясь себя убедить, что это всего лишь ночь. В ушах стучала кровь и слышался звук моего глубокого дыхания, пытаясь убедить мозг в реальности всего происходящего.
Не зная, сколько времени до конца сеанса, я старалась сдержать сердцебиение и не позволить ему разойтись до панической скорости. В этой теплой темноте время казалось бесконечным.
Сперва вернулась тихая музыка, настолько ненавязчиво, что я не сразу разобрала ее за звуком собственного дыхания. Через какое-то время вернулся свет, тоже нарастая от едва уловимого свечения.
Пребывание в камере оказалось какой-то шоковой встряской для моего организма, убеждая, что не всегда стоит полагаться на сообщения, идущие от рецепторов. Если зрение утверждает, что вокруг нет ничего – это не всегда правда. Если тело ощущает себя парящим в невесомости – иногда это просто особая жидкость. А слух? Он и вовсе тот еще обманщик, не позволяющий за звездами разглядеть космоса.
Крышка медленно откинулась, являя мне улыбчивое лицо медсестры и вынуждая щуриться от яркого света.
– Как самочувствие?– девушка подала руку, помогая мне подняться.
– Можно мне такую штуку в комнату?– голос звучал хрипловато, словно я проспала целую ночь. Впрочем, все тело ощущалось отдохнувшим и бодрым. Ответом на мой вопрос стал тихий смех.
– Боюсь, что нет. У нас только одна подобная камера и она бывает довольно часто необходима.
– Если тебе она окажется нужна и полезна – мы решим вопрос,– из-за ширмы раздался голос Навигатора, о котором я уже, признаться, успела позабыть.– Тебе лучше?
– Да,– переступая край чаши, ответила я. Несмотря на ширму и поданное медсестрой полотенце, сейчас я очень остро ощущала себя обнаженной. Пришлось откашляться, чтобы продолжить.– Я уверена, что справлюсь с последним этапом. Только не мешало бы перекусить.
Последний перенос, к моему собственному удивлению и удивлению Навигатора, прошел едва ли не лучше, чем первый, усилив нашу, внезапно совместную, веру в чудодейственную силу «жемчужины». Если так пойдет и дальше, я стану постоянным посетителем этой необычной ванны.
Я заранее знала, что последний участок сделан самым коротким, чтобы уменьшить нагрузку насколько это возможно, но все равно была удивлена, когда спустилась с кресла своими ногами, только потянувшись, разминая затекшую спину.
– Я удивлен, хатун,– не постеснялся озвучить свои мысли навигатор, когда запустились двигатели на высокой тяге.
– Признаться, я тоже. Думаю, что первое и единственное, что я стану у вас просить, это вот такая же, пусть чуть меньше, ванна в частное пользование.