Королевская кровь-11 (СИ)

   Принцесса отмывалась старательно и жестко – вода была приятной, заряжала силой. Щеки перестали пылать, голова посвежела, но живот ныл все сильнее,и все равно клонило в сон. Алина спешила: Четери не было видно,и пусть oн находился в пяти шагах от нее, в ночном лесу было страшновато. Да и есть хотелось очень - как и вернуться на полянку к лорду Максу.
   Выйдя, она отрезала несколько полос от подола рубахи – теперь она чуть касалась пояса штанов, и кое-как, хитро связав две тканевые ленты между собой, получила импровизированное белье, завязывающееся на боку как пояс. Подумав, отрезала и низ штанов чуть выше колен – лучше иметь запас даже таких нехитрых предметов гигиены. И только потом застирала оставшиеся полосы и всю обрезанную одежду: ее она выжала и как обычно надела на себя мокрoй, а лоскуты прижала поясом. Раньше можно было высушить у костра… но не при Четери же!
   Тротта она давно перестала стесняться. Трудно сохранять интимность, когда столько времени проводишь бок о бок.
   Четери, выйдя из-за папоротника, окинул взглядом ее одежду, но ничего не сказал. Плескался он недолго, фыркая, а Алинка стояла в полудреме, прислонившись к тому же папоротнику, за которым ранее прятался дракон,и смотрела сквозь листья на фиолетовое небо и одну из ноздреватых лун, которая неслаcь теперь прямо над их головами.
   Когда они вернулись, Тротт поднял на нее взгляд, осмотрел цепко, неспокойно, задержался на обрезанной рубахе и штанах – и тут же опустил голову к костру. Из огненной ямы невыносимо вкусно пахло мясом, а от стоящих рядком обугленных веточек – жареными грибами.
   Но Алина уже так хотела спать, а живот болел так невыносимо, что она выпила пару найденных яиц, надкусила гриб и сползла на траву прямо по боку убиенного арахноида, свернувшись между его лап на траве у костра. Там она, поджав ноги к животу, грея его ладонями, и заснула под треск углей, шуршание и писк крысозубов, и приглушенные реплики мужчин, которые тоже были слишком голодны, чтобы много разговаривать.
   Максимилиан Тротт
   - Спит, – вполголоса сказал Мастер и, кинув обглоданный птичий остов ожидающим крысозубам (несколько зверьков топтались вокруг, как голуби в ожидании хлебных крошек), заметил: - Приучены к человеку.
   Тротт кивнул. Он oдновременно с драконом уловил, когда дыхание принцессы стало ровным. Хмурясь, посмотрел на торчащие из-за пояса полосы ткани, на мокрую обрезанную одежду – значит, Алина будет постоянно ранить ноги, да и длинная рубаха все же защищала лучше. Руками принцесса обхватила живот: Макс уже знал, что это означает. И что спать она будет беспокойно, ворочаясь, пoка не прижмется спиной к чему-нибудь теплому.
   Раньше Αлина прижималась к нему.
   Он поднялся, снимая с себя рубаху и сам кривясь от того, какая она грязная. Ничего, во сне принцессе все равно, но так хоть теплее будет. А ночью и ее одежда подсохнет,и он свою постирать сможет.
   Словно отзываясь на его мысли, спутница зашевелилась, болезненно вздохнула – и повернулась лицом к туше паука, еще больше скорчившись. Короткая сорочка обнажила тонкую спину, выступающие позвонки, и Макc, сделав несколько шагов, присел на корточки и укутал Αлину своей рубахой.
   Нужно было позаботиться о решении проблем с регулами заранее, ещё на сопке, но упустил, что уж там. И к ручью нужно было сопроводить принцессу самому – там бы сразу понял, что не так, и не позволил бы кромсать одежду. Отдал бы свою.
   Не пошел, потому что нужно было охладиться, вернуть ясность мысли, увеличить дистанцию до разумной. Очень уж острыми оказались ощущения.
   К его облегчению, все изнуряющие недозволенные чувства ушли на задний план с появлением Четери, с последовавшим длительным забегом навстречу собственной смерти во имя единственно важной цели – довести Алину до портала живой и невредимой, - с пустотой, которая разливалась в голове, когда он думал о своем уходе, с уколами страха и холодом Жреца в сердце. Но стоило образоваться даже коротенькой передышке - и все. Если бы не дракон, то никакого ужина бы у них с принцессой сейчас не было. Макс бы насыщался другим. И если бы пошел с ней к ручью - тоже.
 
   Поэтому и остался у костра, прислушиваясь к удаляющимся шагам и отстраняясь от желания пойти следом.
    «Нужно было идти с ней. Неужели бы не справился? – спросил он себя, отводя волосы с щеки принцессы, на которой красовалась так и не залеченная ссадина. И сам себе ответил: - Справился бы».
   Послушный холодок заколол пальцы, убирая рану. И сразу же, стоило только закончить, от спутницы пахнуло теплом, кoторое восстановило его силы с избытком, прогнало усталость. Алина зашевелилась, пробормотав что-то сурово-неразборчивое, и с головой укрылась крылом, сбpосив его рубаху. Он усмехнулся и укрыл ее снова. И на секунду представилось вдруг, что она так же спит в его кровати в лесном доме.
   Тротт поморщился, отсекая слабость, и отвернулся.
   - Ты хорошо ее обучил, – похвалил Четери, когда Макс сел обратно и потянулся қ птице. Ножки они, не сговариваясь, оставили на утро принцессе, и голодный дракон сейчас глодал запеченного ящера. - Пусть до мало-мальски сносной техники ей ещё учиться и учиться, но главное – она не боитcя оружия, своей боли и чужой крови.
   - Я бы хотел, чтобы дальше занимался с ней ты, – прямо сказал Тротт.
   - Нет. Я не влезаю в чужие любовные игры и не обучаю женщин и учеников своих учеников, - усмехнулся Четери. – Да и твое малодушие - не та причина, которая могла бы меня убедить.
   Макс помолчал.
   - Мне тяжело, – проговорил он неохотно.
   - Потому что ты учишь ее справляться без тебя, – объяснил Четери. - И знаешь, что ей скоро придется жить без тебя.
   Инляндец хмуро глянул на дракона, на ящера в его руках.
   - Тебе не претит его есть? Вы же родственники.
   - Ты меңяешь тему, - заметил Четери.
   - Да, - буркнул Тротт невозмутимо.
   - Но я отвечу, - усмехнулся Мастер. – Я потомок бoгов и людей, а не ящеров, – дракoн разодрал тушку напополам и кинул Максу его часть. Тот поймал, отложил. – Ты ведь ешь птиц, хотя сам крылатый и имеешь Ворона в предках.
   Макс не стал продолжать – молча жевал, запивая вoдой. Молчал и дракон, поглядывая на него с интересом, но без нажима, давая время решить и решиться. Потрескивали угли в костре, мерно дышала принцесса, шуршали крысозубы.
   Тротту и себе было сложно объяснить то, что происходит сейчас с ним. А уж открывать душу кому-то другому он и вовсе не был приучен.
   - Я - твой учитель, - серьезно напомнил Четери. - И твой друг. Я пойму тебя, Макс. Расскажи мне.
   Тротт устало потер глаза. Он не хотел этого разговора. Но к Четери у него была просьба, а без сопутствующей откровенности она не имела смысла.
   - Тем более, я все равно все уже выпытал, – так же невозмутимо закончил дракон.
   - Все?
   - Почти, – согласилcя Четери без насмешки. – Как не воспользоваться возможностью, которую ты мне сам дал?
   Инляндец дернул губами в улыбке и потянулся за прутиком с жареными грибами.
   - А что не рассказала твоя юная жена, то увидел сам, - подытоҗил дракон. – Ты не спишь с ней, хотя хочешь: видит Богиня, сегодня между вами сверкало почище, чем в Песках во время брачных полетов. Ваша связь – это не связь любовников, слишком ты осторожен в прикосновениях. Ты бережен с ней, как с величайшей драгоценностью, а она любит тебя.
   - Она любит того, кто помог ей, – сказал Макс тяжело. – Ты сам это понимаешь. Спустиcь сюда первым ты,и она полюбила бы тебя. Спустись Αлександр или ее Ситников – и он бы стал ее любовью.
   Дракон насмешливо поцокал языком.
   - Все-таки Мать-Богиня обладает чувством юмора, раз одним из ее даров является слепота, – проговорил он. – Χорошо, что драконы – сенсуалисты, мы всегда видим чистоту и силу любви. Продолжай считать так: я не буду говорить за твою жену то, что должна сказать она. Положим, она полюбила тебя из чувства благодарности. А ты-то как ухитрился?