Некомбатант (СИ)

Но если с кругом своих старых знакомых я разобрался быстро, то вот с профессорско-преподавательским составом оказалось сложнее. Все были удивлены возросшей тягой к учебе недавнего разгильдяя. А мое желание закончить полный курс института за оставшийся год и вовсе сначала восприняли, как шутку. И это при том, что мне ни в коем случае нельзя было показывать свои реальные знания. О многих достижениях науки здесь даже не подозревают. Хорошо, что Ганс еще до начала занятий провел тщательный обзор всех сегодняшних научных данных, и вовремя меня притормаживал, чтобы я случайно не ляпнул что-нибудь, не согласующееся с сегодняшней парадигмой. Не нужны мне лавры Ломоносова, или Ньютона. Слишком много проблем они могут создать. Но, вместе с этим, мне удалось обзавестись рядом новых полезных знакомств в научной среде. В том числе и с Якоби, который читал нам лекции по электротехнике. И я смог своими наводящими вопросами подбросить ему несколько перспективных идей. Мне не жалко. Одно дело, если что-то новое озвучит ученый с мировым именем. И совсем другое, если это сделает никому неизвестный студент. Поэтому можно надеяться, что к моменту начала Крымской войны в моем распоряжении будут вещи, которые в истории моего прежнего мира появились гораздо позже.
Но это, так сказать, теоретические разработки. Задел на будущее. А вот мой отец занимался реальным настоящим. Наша оружейная мастерская освоила выпуск новой продукции, которая неожиданно стала очень популярной. Наряду с казнозарядными охотничьими дриллингами наладили также выпуск ружей попроще, ориентированных на массового покупателя, что обеспечило хороший спрос. С револьверами же получилась целая детективная история. Поначалу их восприняли настороженно. Покупали, но без особого ажиотажа. Так продолжалось до тех пор, пока налетчики с Лиговки не совершили самую большую глупость в своей жизни — перепутали в сумерках петербургского обер-полицмейстера Галахова, решившего прогуляться вечером в штатском, с обычным купчиной. Кончилось это для любителей чужих кошельков очень плохо. Генерал Галахов, в отличие от военного ведомства, заинтересовался новинкой, и заказал небольшую партию револьверов для вооружения полицейских чинов. Для себя любимого в том числе. И наш «Страж» (как назвали револьвер) не подвел в критической ситуации, уложив на месте четверых бандитов. Правда, как потом шептались по углам недоброжелатели, Галахов, отличавшийся крутым нравом, сам решил спровоцировать ситуацию, чтобы проверить новое оружие в деле. И вроде бы его сопровождала группа охраны, готовая вмешаться. А на ком опробовать? На лихих людишках, естественно! Коих даже в столице Российской Империи хватает. Так это, или нет, осталось неизвестным. Но результатом этого инцидента, умело поданного в газетах с нашей помощью, стал крупный заказ на револьверы со стороны полицейского ведомства, а также хороший спрос со стороны частных лиц, поверивших в новинку, сделанную в России, а не в Европе. Для уличных грабителей настали трудные времена. В первое время многих из них находили утром в подворотнях и на мостовой уже остывшими. Тех же, кто рисковал обратиться в городскую больницу за медицинской помощью, быстро выводили на чистую воду. Также резко снизилось количество нападений на полицейских. Наличие оружия, постоянно готового к применению, и способного сделать шесть выстрелов подряд, остужало многие горячие головы. Как это ни парадоксально звучит, но с полицией Санкт-Петербурга в лице обер-полицмейстера Галахова Александра Павловича у нас сложились очень хорошие отношения. Проявил интерес к нашим разработкам и Отдельный корпус жандармов. Причем не только к уже имеющимся, но и к тем, которые нужны были господам жандармам для своих тайных дел. Разумеется, мы пошли навстречу, и выслушав хотелки охранителей престола, разработали ряд моделей «не для свободной продажи». То есть, с силовыми структурами у нас были любоффф и полное взаимопонимание. А вот военное ведомство — увы. Единственным «успехом», если его можно было считать таковым, стало разрешение офицерам приобретать револьвер за свои деньги и становиться с ним в строй. Офицеры, хоть и не сразу, но оценили новинку по достоинству. И в большинстве своем воспользовались данным разрешением. Сначала в столичном гарнизоне, а потом и в самых дальних уголках империи. Но настоящий успех нас ждал на Кавказе, где уже много лет полыхала Кавказская война. Здесь все офицеры быстро оценили возможности нового оружия, и не жалели никаких денег на его приобретение даже за свой счет. О массовом же вооружении револьверами кавалерии и артиллерии, кому многозарядное личное оружие очень бы пригодилось в условиях реального боя, речи не шло. Казна не собиралась нести такие расходы. Но если с револьверами мы добились хоть какого-то успеха, то вот с винтовками все обстояло гораздо хуже. Несмотря на прекрасные результаты испытаний, военное ведомство в конечном счете все же отказалось принимать винтовку на вооружение, мотивируя высокой стоимостью оружия и боеприпасов. Про нарезные казнозарядные пушки и пулеметы говорить было и вовсе бессмысленно. Генералы, как всегда, готовились к прошедшей войне.
 
Правда, в нашей собственной «епархии» все обстояло не так удручающе. Оружейная мастерская, наряду с хорошо раскупавшимся охотничьим оружием и револьверами, наладила также выпуск винтовок военного образца, работая «на склад». После отработки конструкции винтовки сделали также десяток опытных образцов пулеметов Гатлинга под винтовочный патрон, который назвали пулеметом Давыдова. Данную конструкцию мы даже не стали предлагать военному ведомству, поскольку ответ знали заранее. После испытаний пулеметы также отправились на склад до лучших времен, а я в свободное от учебы время занялся подготовкой того, что в моем прежнем мире называлось частной военной компанией.
  
Глава 6
 
Непонятки продолжаются
Сложность ситуации была в том, что во главе нашей команды «партизан» должен был находиться офицер, причем желательно с боевым опытом. Но поскольку заполучить такого кадра, находящегося на действительной военной службе, было нереально, приходилось искать среди отставников, что резко сужало круг поиска. Дело оказалось не таким простым, как мне представлялось вначале. Нам не нужны были спившиеся и проворовавшиеся личности, которых с позором выгнали со службы без мундира и пенсии. Люди преклонного возраста, вышедшие в отставку по выслуге лет, да еще обычно и с кучей болячек, тоже были малоинтересны. Они могли не потянуть этот воз, поскольку предстояло работать «в поле», а не сидеть в уютном кабинете и перебирать бумаги. По этой же причине не подходили те, кто вышел в отставку по ранению. Хотя, здесь были возможны варианты. А поскольку представители этих трех категорий составляли абсолютное большинство среди отставных офицеров, я начал сомневаться в успехе поиска, и уже думал снизить планку требований. Как неожиданно мне повезло.
Информацию об отставном ротмистре Павле Игнатове я получил от своих многочисленных «агентов» — местных мальчишек, которые за денежку малую таскали мне каждый день разнообразные новости. Иногда достоверные, иногда не очень. Но зная, что для получения истины нужно перерыть кучу информационного мусора, тем более в этом «просвещенном» девятнадцатом веке, когда электронные средства коммуникации отсутствуют, как явление, деваться было некуда. Вот меня и заинтересовало сообщение о прибытии в столицу отставного ротмистра, прибывшего с Кавказа в полном здравии, но злого на весь белый свет. Ходили нелицеприятные слухи о причине его отставки. Причем иногда вообще уж одиозные для высшего общества. Однако, у меня создалось стойкое впечатление, что кто-то их намерено распускает. Поэтому, приведя себя в парадный вид, какой только мог быть у «гражданской штафирки», я отправился в гости к ветерану Кавказской войны.