А.Д.А.М. (СИ)

— Опять Моисей. — фыркнула Иви. — Эта игра перестала быть интересной на десятый день.
— На третий. — сказал Коракс.
— Если бы вы лучше старались, могли бы… — Курт присвистнул. — А новенький-то тебя обставил, Моисей!
Оказаться в центре повышенного внимания это, конечно, приятно, но не когда один из парней пытается сжечь тебя взглядом.
— На три кредита, но все же. — Курт облокотился на стойку. — А ты хорош, парень. Пожилая леди оставила тебе сотню, что такого ты сделал для нее?
— Сотню?! — он чуть не подавился собственным языком.
— Ты просто пушка, серьезно. Я сразу почуял это, как только тебя увидел. Так что, останешься у нас или сваливаешь?
Все смотрят на него и ждут ответа. Ну, работа тяжелая, весь вечер на ногах, люди попадаются разные, но пока больше славные, нежели отбитые. Музыка сносная, остальные хосты тоже ничего, жить можно. Ну, а раз можно, то…
— Останусь. — ответил он.
— Чертовски правильное решение! — Курт достал из-под барной стойки терминал. — Пикайте карты и проваливайте, чтобы до послезавтра я вас не видел.
— Послезавтра? Мы работаем не каждый день? — удивился Зисс.
— У нас есть вторая смена. — сказала Саша. — Выходим через день. Давай, пикай, не задерживайся.
Он провел картой над терминалом и почувствовал, как завибрировал телефон. Достал и уставился на уведомление:
«На Ваш счет зачислено двести одиннадцать кредитов».
— Вот это да. — пробормотал он.
Выходит, половину процедур Нанико отбил за один вечер.
— Поздравляю. — Моисей толкнул его плечом, проходя мимо.
— Не обращай внимания. — Иви закатила глаза, изображая крайнюю степень раздражения. — Он так долго сидел в тени Адама, что теперь трясется за первое место.
— Он был хорош? — осторожно спросил Зисс.
— Кто? Адам? Не знаю, что клиенты находили в нем, но отбоя от поклонников у него не было.
— Он просто заставлял их верить, что ему не плевать. — сказал Помпей. — Я бы сам заплатил ему, лишь бы он рядом посидел.
— Врунишка! — рассмеялась Иви. — Вы и так хорошо общались!
— Он разбил мне сердце, когда ушел — Коракс открыл дверь в гримерку. — Давайте быстрее, я с ног валюсь.
Насколько же он был хорош, если его до сих пор вспоминают с дрожью в голосе? И почему он ушел, если здесь так хорошо платят? Неужели не смог отделаться от Тая, послать его, ведь это не его дело, чем занимается взрослый парень.
Достал телефон и написал:
«О тебе ходят легенды».
Сообщение Рён просмотрел мгновенно, но не ответил. Стало немного обидно.
Ну, свое дело он сделал. Закон кармы соблюден, долг отплачен, теперь ему незачем возиться с непутевым выходцем из Шестого.
«Нанико учит меня готовить по видеосвязи. Ты мешаешь».
Он обрадовался. И тому, что Нанико перестала вести себя как манекен, и тому, что Рён все-таки ответил. Может, у них есть шанс подружиться? Было бы здорово иметь знакомого в полиции.
  
Глава 10
 
Дверь постарался закрыть тихо, чтобы не разбудить Нанико. Ему неизвестно, сколько времени биомехам нужно на сон, поэтому беспокоить ее было бы жестоко. Особенно учитывая то, что они с Рёном говорили до трех часов, совершенно игнорируя его существование. Не то что бы обидно, но ощутимо неприятно. Поэтому за вещами решил сходить сам, оставив биомеханическую предательницу дома.
Такое хорошее настроение случается с ним редко, сам не понимает, что на него нашло. Достал наушники, попросил Орси запустить плейлист «избранное» и начал приплясывать. Наверное, все дело в кредитах, которые приятно греют карман, или в Нанико, которая не попыталась залезть к нему в постель, а предпочла расстелить диван. Значит, Кара не обманула и как следует пошаманила с настройками, подарив биомеханической женщине свободу воли.
«Избранное» проматывал туда-сюда всю дорогу до дома Лизы. Процесс прослушивания музыки превратился в бесконечный повтор двух треков, максимально подходящих под настроение. В какой-то момент подумал, что, если бы в «Синем лисе» играла эта музыка он бы там жить остался.
 
Постучал в дверь на случай, если в квартире кто-то есть. Уже полез за ключами, когда услышал шаги. Дверь открыла Лиза, вернее, ее тень.
— Зисс? — она торопливо запахнула халат и поджала губы. — Какого хрена?
— Я… мои вещи…
Горло сжал спазм, слова не идут, от волнения картинка перед глазами плывет. Кто эта женщина? Куда она дела Лизу?
— Точно. Заходи, сейчас принесу.
— Я сам! — слишком поспешно выкрикнул, за что получил удар в плечо, но такой слабый, хоть плачь.
— За немощь меня держишь?! — женщина, которую он знал четыре года, а теперь никак не мог узнать, наступала. — Чего вылупился?!
— Лиза, — он взял ее за плечи и почувствовал, какими маленькими и худыми они стали, — что случилось?
Четыре года он не задавал вопросов в этой квартире, ни разу не нарушил правил, но сейчас просто не смог смолчать. От Лизы, громкоголосой, шумной, деятельной, мускулистой, осталась только испуганная девчонка с перевязанным глазом. Худая, с запавшими глазами и скулами, уставшая, такая, какой он не видел ее даже после самого паршивого дня.
— Слушай, я…
Ее голос сорвался и, судя по ощущениям, его сердце упало куда-то внутрь туловища.
— Только не плачь. — он обхватил ее руками, попытался закрыть от всего, что с ней случилось, но оказался слишком мал для такого большого горя.
— Глаз потеряла! — завыла Лиза, уткнувшись в него носом.
Она вцепилась в него пальцами, сжала футболку, поцарапала кожу ногтями, но он не чувствует боли, только страх.
— Расскажи мне. — попросил он.
— Опухоль. — она все еще прижимается лицом к его груди.
— Все излечимо. — голос дрожит, но он не врет ей.
— Сто семьдесят тысяч на операцию. И еще половина — за реабилитацию. Я умираю, Зисс.
— Хер там плавал, Лиза. — он резко отодвинул ее от себя. — Это всего лишь деньги, мы найдем их.
— Сумма неподъемная! Не позволю вам тащить меня на себе, понятно? Я вам…
— Кто тебя спрашивать будет, дурочка? — в носу щиплет, но если он расплачется, то не простит себя. — Тебя все знают и любят, думаешь, мы тебя бросим?
Смотрит волком, ни разу до этого так не смотрела. Не нужно быть гением, чтобы понять, насколько ей сложно принимать помощь, ведь всю свою жизнь всем помогала она. Ну, Двенадцатый, пора платить по счетам.
— Сто семьдесят. — повторила она. — Тысяч, Зисс.
— Двести пятьдесят. — поправил он. — Реабилитация тебе тоже понадобится.
Она опять завыла, спрятала лицо в ладонях, прижалась спиной к стене и сползла на пол. Останавливать истерику бессмысленно — он и сам вот-вот заорет, потому что кое в чем Лиза права — сумма неподъемная. Даже если зайти в каждый дом Двенадцатого и Тринадцатого они не наберут даже половины. Ладно, если потрясти Ньютона, который слывет местным миллионером, может и соберут, но не больше. Таких денег в кварталах ниже Десятого просто не водится.
— Сделаю все, что смогу. — пообещал он. — И остальные сделают, слышишь? Ты стольким людям помогла, думаешь, они тебя бросят?
— Я не ради этого помогала! — она достала из кармана халата сигареты. — Зажигалка есть?
— Вроде была… — пошарил по карманам и нашел ее. — Держи. А тебе можно…
— Заткнись, я тебя прошу. — подкурила сигарету и выдохнула сизый дым. — Я люблю тебя, Зисс. Серьезно, всех вас люблю, не то, чтобы как мать, но как-то так. Не могу думать, что Икару придется отдавать деньги на мое лечение, а собак голодными оставить. У остальных тоже забот полно, думаешь, от хорошей жизни они тут оказались? Продам мастерскую, не знаю… Кому она нужна, конечно, в богом забытом квартале, в среднем квадрате, место не проходное, короче…
 
— Не торопись продавать. Вернусь домой, найду всех, кого смогу. Не суетись, ладно? Может, остаться с тобой?
— Медуза придет скоро. — она протянула руку. — Помоги встать. Накачали меня обезболивающими, еле на ногах стою.