Мистер Солнечный Свет. Первая часть (СИ)

Заметив девушку, ученик мастера, Гога, окликнул ее:
– Госпожа, учителя сегодня нет.
– Я знаю. Просто принеси все, как обычно.
Пока Гога и Эщин переговаривались, Юджин почти не дыша наблюдал издали за Эщин. Она, конечно, ни при чем, но она связана с его врагом.
– Как приятно видеть вас так рано! – идя ему навстречу, сказала Эщин.
Ночная прогулка с Юджином бок о бок оставила в ее сердце глубокий след. Юджин задумчиво смотрел на Эщин и молчал. Другой дороги не было. Чтобы пройти мост, нужно было миновать девушку.
– Что же привело вас сюда? – спросила Эщин.
– Ваше предложение все еще в силе?
– О чем вы?
– О том, в чем вы попросили вам помочь. Я принял решение.
Юджин смотрел прямо на девушку, его ресницы подрагивали. Между ними возникло странное напряжение. От волнения Эщин часто заморгала, ожидая, пока Юджин договорит.
– Давайте попробуем. Love. Вместе.
Даже сам Юджин не до конца понимал значение слова love. Свидетельствовало ли его решение о начале мести или конце ревности? Эщин была удивлена и некоторое время молча смотрела на Юджина, а затем широко улыбнулась:
– Конечно!
Улыбка Эщин была лучом света, рассекающим облака и проникающим прямо в грудь Юджина. Там было так темно, что свет ослеплял.
– Надеюсь, это продуманное решение, раз на раздумья ушло столько времени. И что теперь?
– Давайте представимся, – ответил Юджин после небольшой паузы.
– Вот как. Я – Эщин из семьи Ко. А ваше имя я уже знаю. Чо Юджин. Скоро я даже смогу прочитать его.
– Чхве Юджин.
Впервые за тридцать лет он произнес свое корейское имя.
«Юджин!»
«Беги далеко-далеко, как можно дальше отсюда!»
Последние слова матери всплыли в его памяти, и глаза Юджина загорелись.
Эщин посмотрела на Юджина, который что-то пробормотал про себя. Он выглядел очень печальным.
– Когда вы жили в Чосоне, вас звали так же?
– В Америке имя не поменялось. Американцы просто произносят его немного иначе.
– Ясно. Мне предстоит еще многому научиться. Так что же дальше?
– Рукопожатие.
Юджин протянул Эщин руку:
– Американское приветствие. Рукопожатием ты даешь другому человеку понять, что не держишь в руках оружия.
Эщин сказала, что ей нравится такое толкование, и взяла Юджина за руку. Когда-то ее рука показалась ему маленькой и жесткой, а сейчас, наоборот, она была мягкой и теплой. Небольшие мозоли на ладонях, которые можно было почувствовать, только если крепче сжать ладонь, были у обоих. Они оба упорно тренировались в стрельбе.
– Love – не такая сложная наука, как я думала. Сложен лишь первый шаг, верно? – сказала взволнованно Эщин.
Такую Эщин Юджин видел впервые. Там, где в сердце обычно были границы и сомнения, сейчас царила невинность, сияющая, как драгоценный камень. Взгляд девушки ошеломил Юджина.
– Когда мы отпустим руки?
– Когда захотите взять в руки оружие.
– Сейчас я этого не хочу.
Эщин улыбнулась, все еще крепко сжимая руку Юджина. Дул ветер, который уносил листья и опускал их на землю. Время шло, но сейчас Юджину хотелось, чтобы оно остановилось хотя бы лет на сто. Однако это желание было невыполнимым.
Вернулись Хонпа и Гога с корзинкой за спиной. Эщин отпустила руку Юджина.
– Что ж, я не должна заставлять себя ждать.
Юджин слегка ей поклонился:
– Всего хорошего. Не углубляйтесь в английский слишком сильно.
Девушка поклонилась и последовала за Хонпой.
Хонпа сидела в лодке, а Эщин держалась за бортики. Это все из-за того, что они начали love? Небо, облака и горы так красиво отражались в реке. Сердце девушки трепетало, как река в солнечном свете. Она посмотрела на свою руку, которая еще помнила рукопожатие Юджина. Казалось, что грубоватая, но невероятно теплая рука этого мужчины держала теперь сердце Эщин.
  
Глава 12
 
Непрочитанное письмо
 
Юджин направлялся в свою комнату, но нахмурился, заметив Хисона, который стоял перед своей дверью и почему-то не заходил внутрь. Хисон дергал дверь, но попытки провернуть ключ были тщетны. Юджин прошел мимо него к своей двери и вставил ключ, который не повернулся ни вправо, ни влево в замочной скважине. Он посмотрел на номер на ключе.
 
– Похоже, наши ключи перепутали.
Проверив номер на ключе, Хисон подошел к двери Юджина, вставил ключ, повернул, и дверь со скрипом открылась.
– Свою дверь откройте уж сами, – процедил Юджин сквозь зубы и бросил ключ в сторону Хисона.
Ключ упал на пол, а Хисон стоял и смотрел на него.
– Думал, поймаете.
– Вы меня ненавидите, потому что я потомок своего отца или же деда?
– Вы просто мне не нравитесь.
– А, вы с самого начала меня невзлюбили. Рад это слышать, – сказал Хисон и слегка улыбнулся.
Юджина задела такая реакция на его слова.
– Почему вы все время такой довольный и радостный? К чему эта постоянная улыбка?
Хисон горько улыбнулся в ответ:
– Бывают дни, когда ее вовсе нет. Просто в такие дни вы меня не видели. Не хотите рассказать мне, что случилось? Кто вас так обидел, мой отец или дед?
– Почему вы спрашиваете? Если вам так интересно, то спросите об этом своих родителей. Я думал, вы ездили навестить их. Значит, у них вы боитесь спросить, а у меня – нет? Ваши родители… они здоровы?
Сказав это, Юджин немедля зашел в свою комнату и громко хлопнул дверью прямо перед носом Хисона. Хлопок передавал боль Юджина. Словно шип в руке, который каждый раз напоминает о себе. Но не он один жил с болью в сердце.
Хина сидела внизу и смотрела на лестницу, постукивая пальцем по столу.
– Даже подмена ключей не заставила его прийти ко мне. Боже, какая я жалкая, – сказала она, пожав плечами.
Мысленно она отмахнулась от сожалений и отвернулась от лестницы. Вдруг прозвенел звонок у входной двери, и вошел Ванык. Хромая, он прошел через пустой холл. В больших глазах Хины вспыхнуло удивление, а затем оно сменилось презрением.
– Не беспокойтесь о нем. Он здесь ненадолго, – сказала Хина горничной, которая поприветствовала гостя и предложила ему присесть.
Горничная слегка поклонилась и скрылась. Ванык осмотрел холл.
– Этот гостевой дом явно больше, чем я слышал. Как поживаешь? – спросил Ванык, обращаясь к Хине.
– Я потеряла своего мужа и стала вдовой. Думаю, прошло уже более десяти лет с нашей последней встречи, Ринои.
– Я был слишком занят, чтобы присутствовать на похоронах.
– Похороны были масштабные, но слезы молодой вдовы вызывали лишь любопытство у многих. Они спорили о том, плачет ли вдова от горя или же от радости. – Уголки губ Хины приподнялись в саркастичной улыбке.
Ванык сморщился, ему не нравилось такое поведение Хины.
– Я видел листовки с лицом твоей матери в порту Чемульпо. Твоих рук дело?
– Для этой работы я раз в три месяца нанимаю людей. Теперь, когда вы увидели листовки, могу сказать, что деньги потрачены не зря.
– Прекрати заниматься всякой ерундой и сосредоточься на управлении гостевым домом. Очень сомневаюсь, что твоя мать все еще жива.
Хина больше не улыбалась, ей хотелось со всей силы ударить Ваныка, который не без удовольствия обижал ее такими словами. Ему не было никакого дела до чувств Хины.
– Итак, какая комната здесь самая тихая? Мне нужно переночевать.
– Мой гостевой дом всегда открыт для японцев, американцев, русских, патриотов и даже бездомных собак. Однако вам, уважаемый Ринои, здесь не место. Боюсь, у меня нет ни малейшего основания, чтобы предоставить вам один из наших номеров, так как я член семьи Кудо. Прошу, уходите.
Кимоно Хины было глубокого винного цвета, сама же она была не из робких и могла постоять за себя. Будучи моложе Ваныка, она не побоялась показать свое отношение к этому человеку.
– Кому же ты всем этим обязана? Если бы я не выдал тебя замуж за того старика, у тебя бы ничего не было, включая и этот гостевой дом. Чуть позже я пришлю кого-нибудь, так что подготовь мне комнату.