Если Уж попал в зелье... (СИ)
Хотелось крикнуть: «Эй, вы чего? Я жива и умирать не собираюсь, надо бороться! Надо спешить! А как же мама и папа? Память о них? Хватит ныть и печалиться, мне-то каково, кто-нибудь подумал?!».
Но самое страшное было не это. Уж теперь почти не появлялся в доме — с утра до вечера пропадал в лесу. Лита переживала, конечно, но в результате их с Эрлиным колдовства все события воспринимались так… странно. Словно её обмотали толстым слоем пушистого мха, уши залили воском, лицо паутиной завесили. Она мало на что реагировала, всё время хотелось спать, еда стала пресной, запахи — едва уловимыми, и только от синих глаз мага всё ещё замирало в сладкой истоме сердце, но ведьма чувствовала — ещё немного, и даже это перестанет её волновать.
— Ты отнимаешь у Ведьмы нюх, Эрлин! Способность чувствовать, видеть, любить, злиться! Ты стираешь остроту восприятия мира… Ты хоть понимаешь, что для настоящей колдуньи подобное есть смерть? Мучительнее смерти! Бедная моя девочка…
— Знаю, — маг кивнул, с благодарностью принимая травяной напиток.
Мартиш Эрлин стал частым гостем в лесной землянке. Они тётей Петт даже подружились — часто вели вечерами долгие беседы. Ведьма признавала масштаб личности придворного колдуна, глубину его знаний, вот только она, Петунья Вербенсклетт, не слепая! Видит, как Лита смотрит на него, как летят между молодыми людьми искры. Те самые искры, от которых до пожара не далеко. Змеёныш мага сторонится — уползает в лес при первой возможности. Почему? Странно это. Очень странно! Чует её сердце — что-то тут не то…
— Знает он! — нахмурилась тётя Петти. — Легче кому от того, что ты знаешь? Слишком много ты знаешь, друг придворный, вот что я тебе скажу! Зла ты не несёшь, это правда. Я хоть и не такая, как ты, умная, а кое-что пронимаю!
— Увы, вы понимаете гораздо больше, чем хотелось бы…
Маг отхлебнул ароматный чай на травах и блаженно зажмурился. Что-что, а в отварах Петунья Вербленсклетт была мастерица! Он ей, собственно, никто, но напиток ведьма приготовила с любовью, вложив частичку себя — так, как если бы он был её сыном. Эрлин всегда чувствовал такие вещи и был благодарен, искренне.
— Не дерзи! — рассержено топнула ногой ведьма, отрезая большой кусок сладкого пирога.
В этом году много ягод! В кладовой уж места нет, столько наварила она варенья. Отчасти потому, что лес расщедрился, отчасти потому, что подобные хлопоты отвлекают от страшных мыслей. А мысли у ведьмы были — копошились пауками в голове, одна хуже другой.
— Лита станет сильнее, — начал маг, дождавшись, когда ведьма немного успокоится. — Чувства, эмоции… Всё это составляет основу магического потенциала ведьмы, но сдерживая их, мы даём возможность накопить энергию. Много лет назад ведьмы пользовались подобным ритуалом, чтобы…
— Знаю, — перебила мага Петунья. — Пользовались. Растёт магия — тает жизнь. Слыхал про такое?
— Этим не стоит злоупотреблять, — уклончиво кивнул маг.
— Кем бы ты ни был, что бы ты ни было, об одном прошу тебя, Мартиш Эрлин, придворный маг короля Виздрагоса… Позаботься о Лите. Верни мне её живой.
Глава 22
Мартиш Эрлин— Готова?
Маг склонился так низко, что она почувствовала его дыхание — свежее, немного горьковатое, от которого вдруг стало слишком…спокойно. Вот уже не один день как мир вокруг живёт будто за пыльным стеклом — ощущение для неё непривычное, но Лите казалось — она уже и не сможет иначе. Выпитое зелье огнём разливалось внутри, окутывая убаюкивая…
Она лежит на плаще Эрлина, и от этого ей тоже тепло и спокойной. Они шли сюда весь день — так далеко в горы Лита ни разу не заходила. Небольшая полянка высоко в горах, пещера. Гаснущее небо над головой — одна за одной зажигаются звёзды — скоро. Скоро она уснёт, и случится то, к чему они вместе так долго готовились.
— Ты не должна ничего бояться, — вдруг сказал маг.
— Я не боюсь, — безжизненным эхом ответила девушка.
Мартиш Эрлин вздохнул. Будь его воля — он бы избавил девочку от страданий. Рыжие волосы разметались по высохшей на солнце траве, словно яркий, отчаянно пылающий костёр! Кровь уже отлила от щёк — черты чуть заострились, закрылись глаза. Дыхание Литы становится почти неслышным.
Он аккуратно положил её голову к себе на колени. Прочитал заклинание и опрокинул девушке в рот пузырёк. Весь, без остатка — до самой последней капли.
Ночь окутала чёрным шёлком, звёзды сияющими брильянтами вспыхнули над головой. Что-то зашуршало в траве — приполз Уж, фамильяр ведьмы. Он не стал смотреть в ту сторону, чтобы не отвлекаться. Возле пещеры разжёг небольшой костёр — огонь будет на страже, освещая путь обратно.
* * *Капает вода, отблески огня выхватывают тени. Тихое, мерное бормотание. Язык похож на тот, на котором иногда шипит Драг. Она так и не спросила — что это.
Фигура в плаще стоит прямо перед ней. Руки подняты вверх — всё заволокло туманом. Лита оглядывается. Она не понимает, кто перед ней. Собственные пальцы прозрачны, словно она призрак. Лита опустила глаза вниз и едва не закричала. Змея. Свернулась у ног — смотрит прямо в глаза. Крик застрял в горле. Её никто не видит. Не слышит. Скорее всего, её здесь вообще нет, и змея вряд ли может чем-то навредить.
— Яда! Ко мне!
Фигура в плаще обернулась. Ведьма. Бледное лицо, злые глаза. Яда — фамильяр Оттилии Рейплнетт! Сердце сжалось…
На двух продолговатых жертвенных камнях лежат двое. Лица бледны, пальцы рук и ног скрючены — она знает, что это — обездвиживающее зелье, запрещённое Советом. Водопад огненно-рыжих волос женщины в тёмно-зелёном платье полностью скрывает лицо. Мужчина очнулся. Застонал. Посмотрел на Литу и…улыбнулся.
— Отец… Мама!
Лита кричала, но её никто не слышал. Она бросилась на ведьму — ту, что с помощью какого-то страшного, тёмного ритуала медленно убивала родителей. Чёрная ведьма пила их магию, пила их жизнь — Лита это чувствовала. Гнев. Гнев и горе заполнили душу.
— Нет!
* * *Она очнулась. Мартиша рядом нет. Что-то шевельнулось под пальцами — она вздрогнула (ужас видений ещё не отпустил), но сдержалась, не закричала.
— Ты?
— Я, — змей привычным движением вытер слёзы кончиком хвоста, потом им же схватил припрятанную заранее в траве склянку и протянул ей.
— Пей. Станет легче. Не кори себя. Я и сам бы не выдержал.
— Ты… — Лита залпом выпила зелье. — Ты видел?
— Да, я был там с тобой.
— Но…как…
— Долго объяснять. Я не раз намекал тебе, что мне не особо повезло с хозяйкой — тупая и не образованная.
Лита пропустила болтовню Ужа мимо ушей. В другое время, она, конечно, так это не оставила, но не сейчас. Родителей убили, и она только что видела — как.
— Я знаю этот ритуал, — прошипел Драг. — Твои родители — не единственные жертвы.
— Но там… Там больше никого не было.
— Ты не внимательно смотрела. Там были трупы. Вопрос — почему их не нашли там же, где Мирта и Ребекку?
— Родителей нашли в ущелье. Завалило камнями?
— Возможно. Получается — твоих родителей убила тётка Арнитты?
— Я не уверена, что Отиллия Рейплнетт — действительно её тётя. Я лишь предположила.
— Надо проверить. Не зря она мне сразу не понравилась!
— Драг. Арнитта, она…
— Что «она»? Хорошая? Очнись, детка! Ты уже не ребёнок. Никому нельзя доверять. Всё, сюда топает Эрлин, а я ещё не понял, можно ли доверять ему, так что прости, но я исчезаю.
Схватив склянку кончиком хвоста, фамильяр действительно исчез. Со стороны пещеры послышался шум — маг перебирал взятые с собой зелья (он точно помнит, что брал настойку солнечника), всё время поглядывая на спящую девчонку. Он нервничал — вдруг что-то пойдёт не так? Спящая села и стала оглядываться — он бросился к ней.