Сила и ярость Юга (СИ)

Ясмин вдруг взяла его руку и сжала от невыносимых эмоций, будто испытала его чувства и раздрай на себе. Желание доказать всем свою силу… и дикое, глубоко спрятанное желание себя же уничтожить. И это будто давний, точащий душу демон заявил о себе, заполнил все своей чернотой, оскалил радостно зубы. Несущий смерть сам желает испытать ее на себе! Так часто сталкивался с ней, что заразился лихорадкой страсти, борьбы между жизнью и смертью.
Эта жажда заставляла раз за разом ходить по грани, чувствовать себя живым — каждый миг, каждый час! Испытывать страсть, боль, ярость, радость, ненависть и любовь… Все — лишь бы не смерть, не равнодушие.
— Я не желаю твоей смерти, — едва слышным сквозь крики голосом отозвалась Ясмин. — Я теперь знаю, что такое жизнь, — пронзительно и мелодично, отчаянно пытаясь стать громче демона.
Его демона или… её собственного? Может, Вальдер и правда лишь сыграл эту роль, отразил её ложные убеждения? То, что она недостойна любви. То, что она должна всеми силами стараться, чтобы заслужить хотя бы хорошее отношение. Но Ясмин уже осознала свою боль, это всё ложь, и больше эти силы не властны над ней. Мир уже изменился, стоило лишь осознать. Взглянуть на всё со стороны. И вмиг теплое чувства единства с чем-то большим затопило душу, окутало спокойствием и силой.
— Стойте! Хватит, — рявкнул Вальдер своим, еще удерживая Ясмин возле себя.
Он встретил взглядом Риана в клубах дыма, замершего напротив. Тот давно спешился и вёл за собой десяток своих к Вальдеру, отчаянно сражаясь с теми, кто пытался помешать: прямо перед ней ранил мачете одного из чужаков. Он не убийца, но может им стать, если придётся!
Ясмин даже восхитилась от той ярости, которую увидела в его жгучих черных глазах, невольно подалась вперед всем телом — она уже знала его силу, знала и принимала её, как родную. Его огонь сжигал и не ранил, и лучше гореть в ярком пламени, чем снова тонуть в дурмане!
— Хватит, — повернулся Вальдер к рабочим, которые отбивались от Ирты, и к своим, которые отгоняли прочь остальных служанок, которые вместе со своими мужьями рвались в бой. — Остановите это безумие. Я говорил, что никогда не сражался с женщинами и не хочу начинать!
— Ты начал это сам, когда пришел сюда с оружием, — сказал Риан, глубоко дыша и держа в руках мачете. Но и близко не подходил: видел, что Вальдер и впрямь может причинить Ясмин боль — ей одной.
— Я не желал вам зла.
— Но ты его причинил. Отпусти Ясмин — она больше не в твоей власти.
Вальдер прижал её к себе сильнее, так крепко, будто хотел вобрать в себя, напитаться ее силой. Тем, чего ему самому не доставало. Второй рукой он дернул, заставив меч дрогнуть, повернул лезвие к противникам, но вдруг издал смешок и выпустил Ясмин из захвата.
Ямин тут же обернулась к нему, вгляделась в потемневшие глаза — уже не цвета листвы после дождя, а глубокие, мрачные, с расширенными до предела зрачками. Он смотрел на Риана так, словно видел того насквозь. И показалось на миг, что сейчас он само воплощение бога Ао — мужская ипостась бога смерти, разрушения и хаоса. Не той, что создает, а той, что находится в вечной борьбе…
Риан ни на миг не отвел глаз. Рядом по-прежнему кипел бой, но все это стало неважным, потому что настоящее сражение происходило здесь и на каком-то ином уровне… Закручивался в спираль весь мир, сжимался до водоворота противоборствующих сил, сила магии было так мощна, что хотелось любой ценой остановить это безумие, пока они не уничтожат все вокруг.
Пока Вальдер не утащит их за собой в бездну!
«Велика Теа, помоги же!» Ясмин беззвучно кричала, чувствуя, как скручивает силой нутро, сжала руками лицо и вдруг нашла силы сделать глубокий, идущий откуда-то из самого неба вздох.
И быстро обернулась к Вальдеру, встала у него на пути. Заполнила собой все. Что-то было в их связи не так, что только раздувало боль, он не умел давать, только забирал, утягивал за собой… Ямин заговорила, медленно подойдя ближе, чувствуя особую силу в каждом своем слове, в каждом дрожании голоса, в каждом изданном звуке, будто не было больше ничего: ни пламени, ни смертей, ни боя, только она и он: отражение её прошлого.
 
— У тебя есть другой выход. И это не я, — тихо и нараспев, только для него. — Он внутри. Ты живой, возвращайся к жизни. Или погибай, если хочешь — и начинай все заново!
Вальдер смотрел на неё приближения, держа в опущенной руке клинок, стоял прямо и будто чуть покачнулся навстречу. Но вдруг улыбнулся, глядя ей в глаза… и видение тьмы, окруженной пляшущими отсветами пожара, пропало. Может, ей это привиделось, может, он лишь внушил ей всё это! Кто теперь поймет?! Он маг, провоцирующий и вволю играющий чувствами людей, он живёт ими. И правдой ли были это его боль и желание смерти или снова игра? Теперь не понять…
Никогда не понять!
И Ясмин сделала шаг назад, точно вырываясь из водоворота, который затягивает за собой. Оранжевое солнце пробилось сквозь клубы дыма и осветило двор, прошлось лучами по жуткой картине кровавой схватки.
Ещё шаг — и наконец тёплые руки Риана, обхватившие под грудью.
— Спасибо… что снова спас, — едва слышно произнесла Ясмин.
— Твой пожар был виден издалека… — выдох Риана пощектал шею. — И потом… помнишь, у меня свой долг перед пленными, и сейчас было самое время.
Он выпустил её из объятий и крепче взялся за рукоять мачете, который так и не выпустил из рук.
До последнего не верилось, что Вальдер отступится. Что и правда остановит смертоубийство, отзовет своих псов… Его дело проиграно, но позволит ли его гордость признаться в этом?! Или он снова придумает что-то, чтобы перехитрить и обыграть всех?
Но Вальдер отбросил в сторону меч и разжал кулаки, расслабив ладони. Асенард подошел к хозяину, чуть прихрамывая и оглядывая собравшихся с оружием и острыми инструментами южан. К Вальдеру подошла и Ирта, взглянувшая на Ясмин отчаянно, будто хотела показать, что пойдёт до конца. Что ж, так даже лучше.
Бой стих. Догорал, потрескивая, абмар, исходя в небо черным дымом, горьким и сладким запахом полыхающего тростника. Кардьян и сам безумец, если позволил Ясмин сотворить это. Но раз позволил, значит и он, и остальные решились на этот шаг. Рискнуть всем, чтобы остоять свою свободу.
— Вы видите: Великие Духи прогневались на нас за то, что мы поддались чужакам, — обратилась ко всем Ясмин приглушенно, но прокашлялась и крикнула громче: — Этот пожар — их воля!
Местные собирались постепенно все теснее, вставали напротив чужаков, словно клубы дыма разделяли теперь всех на две стороны.
Вальдер смотрел на Ясмин непроницаемо, не выдавая своих эмоций. И если еще недавно казалось, что она достучалась до его души — как в комнате наверху, когда коснулась его лица — то теперь ни следа прежней слабости. Он будто просчитывает все варианты, чтобы на этот раз точно принять решение. Или он уже его принял — оттого так и смотрит пристально на Риана рядом с Ясмин, а в уголках губ снова неуловимая усмешка.
— На наших землях не бывать больше рабству, — заговорил Риан хрипло, и голоса мятежников и остальных, стоящих рядом с ним, взметнулись как яростные всполохи пламени от дуновения ветра. Ясмин вдруг поняла, в чем их отличие с Вальдером: он умел не только разрушать, но и вдыхать жизнь во все вокруг. — Не для того мы много лет сражались за свою независимость, чтобы снова попасть в чужие лапы.
Даже те, кто перешли на сторону чужаков и теперь сражались за то, чтобы остаться при новой власти, будто засомневались в своем решении. Правда Хельми всё-таки осмелел и крикнул ответ:
— Что же вы, госпожа, тогда вышли за него замуж, а? И добровольно отдали плантацию?!
Ясмин выдохнула. Единственный и самый верный ход сейчас был заявить, что Вальдер подчинил ее магией. Ясмин смотрела в его глаза, мерцающие в переливах дыма, снова насмешливые, ждущие, готова ли она идти до конца. Быть как он. Шантажировать, обманывать, играть нечестно — всё ради победы!
— Наш брак был одобрен моим отцом, кириосом ди Корса, и заключен по настоящему обряду, свидетелями которого были боги. Но теперь он недействителен, так как мой названный муж в мое отсутствие выбрал себе другую. В заветах Теа сказано прямо: не бывать изменнику достойным мужом и союзником, коли доказано будет его деяние. Что скажешь, Мартина?