Сила и ярость Юга (СИ)
Что она знает о нем? Кроме того, что он маг, а еще тот, чье дыхание кружит голову, а тепло и нежность дарят невозможную силу. Что он знает о ней? Кроме того, что она дочь плантатора, повзрослевшая, но так и ничего не понявшая девчонка… Но она очень хочет понять.
Глава 27
— Ты уверен, что у нас еще есть время? — Ясмин прошла к нему, проведя ладонью по столу.
— Есть. Но совсем немного. На рассвете надо уйти.
Риан поймал ее руку и осторожно притянул к себе, обхватил за ноги.
Одна ночь — и еще одно важное решение… Остаться самой на воле или спасти других. Но выбора на самом деле нет, Ясмин знала, она должна завершить эту войну, раз уж она ступила на этот путь. Дойти до конца.
Риан взглянул порывисто и с какой-то болезненной… нежностью. Ясмин покачнулась от его объятий и внезапно для себя опустилась на его колени верхом, оказалась с ним лицом к лицу. Обняла за шею, улыбнулась, но тут же поняла, что сама попала… Что это уже не игра, больше не может быть игрой, все всерьез…
Его теплый вздох прошел по коже, дотронулся шеи, а губы жарко, касание за касанием, спустились за ухом, по шее, плечу. Снова тот терпкий и сладкий запах. Ясмин склонила голову, не в силах справиться с дрожью, а он снова нашел ее губы, прижался горячо и жадно… Будто не целовал целую вечность. Ясмин приникла всем телом, окутав своими распущенными волосами, обхватила его за шею и почувствовала, как Риан вздрогнул от этого.
— Ясмин… Прости, что молчал, — проговорил он с трудом. — Не отдам тебя никому больше. — Он поднял её лицо, пытливо вгляделся в глаза. — Я. Люблю. Тебя. Давно и безнадежно… Люблю.
Она помотала головой.
— Я сделала много страшных вещей, Риан. Не знаю, простит ли меня Теа, прощу ли сама себя, но и иначе не могла. Просто не могла… За что ты вообще можешь меня любить?
— Глупая моя девчонка, — шепнул он только.
Легко взяв ее на руки, он сделал шаг до широкой лавки и опустил Ясмин на мягкое покрывало. Укрыл, и сам растянулся рядом, позволяя прийти в себя, уснуть хоть на время, чтобы утром окончательно все решить. Ясмин прикрыла глаза, когда Риан обнял всем телом, обхватил рукой талию. Она переплела его пальцы со своими, чувствуя всей кожей расходящееся внутри тепло. И растворилась в тепле и этой силе, которая так была ей нужна.
Проснулась Ясмин от того, что теплое дыхание овеяло шею. Осознала, где находится, но не стала шевелиться, вспоминая, перебирая в памяти все, что случилось за последние дни. Она лежала, по-прежнему прижавшись к Риану спиной. Быть в его объятиях было так… так естественно. Он совпадал с ней очень верно и нужно. Но сейчас не было магии, не было хватающей за душу чужой воли, только они двое. Тело к телу, тесно, жарко. Ясмин охватили мурашки, и она перевернулась к нему и взглянула в лицо. Чувствует ли он это? И в задумчивых глазах нашла отражение себя.
— Ты хотела знать, что это было — там, на берегу океана.
— М-м.
— Там ты почувствовала мою любовь.
Ясмин даже приподнялась.
— Значит, так ты умеешь ее… дарить?
Риан не ответил, просто прижался к ее губам, выдыхая, и снова все внутри будто перевернулось, и быстрее забилось сердце. Она и правда сильная, настолько, что счастье снова бежит по венам, а восхищение Риана отзывается негой во всем теле. Ясмин откинула голову ему на плечо, и волосы соскользнули с лавки.
Но уже рассвело. Надо было вставать, что-то делать, куда-то идти. Вслед за поднявшимся Рианом Ясмин тоже с трудом села, поджала к себе колени. Перевела взгляд на бледную, в туманных лучах комнату, расчерченную тенями оконной рамы, и вздохнула так медленно, что услышала свое дыхание. Риан ступил на пол, разрушив стройность теневых линий.
Ей все еще нужно пройти этот путь до конца, чтобы понять все. Чуть хриплым, чужим будто голосом Ясмин произнесла:
— Риан… Оседлай мне Ласси. Надо ехать.
Риан обернулся и с полуулыбкой склонил голову.
— Да, госпожа.
— Перестань.
— Как прикажешь.
Он невозможный!
— Риан!
Внутри тоскливо затянуло, и захотелось на миг бросить свою безнадежную затею. Одолеть Вальдера — возможно ли?! Даже сейчас. И захотелось снова ощутить согревающие объятия Риана, касания его губ, забыть обо всем остальном. Дышать его запахом, наслаждаться каждым мгновением. Мчаться с ним верхом наперегонки с ветром, слиться с безграничной свободой.
Риан остановился перед ней, серьезный и задумчивый. Твердо обхватил обеими руками плечи, так, что она ощутила его силу и готовность в любой момент сразиться с незримым сейчас врагом.
— Я доеду с тобой до Кон-Унтары, если позволишь. И там уйду.
Прозвучало так горько, и внутри будто выстудило все ледяной водой. Но она должна остаться сейчас сильной, иначе ничего не выйдет.
— Спасибо.
Не тратя больше времени на разговоры, не допрашивая, какой у нее план и есть ли он вообще, Риан занялся лошадьми. Достал у местных седло для Ласси, совсем не дамское, но Ясмин уже привыкла за последние скакать верхом, перекинув ноги по-мужски, как в детстве. Благо свободное платье, одолженное у доброй женщины, ничуть не мешало.
Нидейла успела вернуться, чтобы отпустить их в путь. Колдунья осталась серьезной, но глаза смотрели на Ясмин с предчувствием чего-то необычного.
— То, что было здесь, останется здесь? — спросила Ясмин, взяв колдунью за руку.
— Это касается только тебя. И твоего рода. Вспомни поток света, тот яркий луч, прими его в этот поток и не забывай, что оно было. Это важно. Просто помни.
Вставшее солнце высветило лицо Нидейлы, ярко напомнив то видение ослепительного божественного света…
— Да.
Ясмин прикрыла глаза, кивнула, а потом забралась в седло и дождалась Риана.
— За мной, — лихо сев верхом, скомандовал он и направил мерина по узкой тропе в сторону, другую от поместья Джосси.
Но Ясмин доверилась ему и знала, что Риан знает, что делает и как стоит пройти, чтобы никого не встретить раньше времени. И, глубоко вдохнув влажный и еще не жаркий утренний воздух, медленно последовала за ним.
***
— Кто был твой отец? — спросила вдруг Ясмин, когда в очередной раз поравнялась с ним на широкой развилке. — Ты никогда не рассказывал.
Здесь уже следовало вести себя осторожнее, в любой момент их могли заметить, но Ясмин почему-то было все равно.
— Хороший человек, — начал Риан, обернувшись на неё. — Как и моя мать. — Он усмехнулся. — Это, конечно, странно, но я всегда считал, что у меня счастливое детство: я любил их обоих, и они любили меня, каждый по-своему, но я хорошо это чувствовал. Он был из хорошего, но обнищавшего после войны рода. Когда мне было года три, кредиторы отняли у нас дом и все имущество, и отец взял все на себя. Устроился служить в порту Авейры, нашел нам новый дом и все было хорошо, пока не случился несчастный случай. Он погиб во время сильного шторма.
— И твоя мама…
— …мы с ней помыкались какое-то время по разным службам, даже вот в деревне Нидейлы пожили у дальней родни, а потом мать пришла в ваше поместье. Мне было, кажется, двенадцать, а тебе девять.
— Я помню, — Ясмин широко улыбнулась. — Двенадцать, а отчего-то казался старше. Две служанки тогда поспорили за твое внимание.
Риан виновато приподнял брови.
— То есть, ты тоже благородных кровей? — Ясмин склонила голову набок и заглянула ему в лицо.
— Лишь отчасти. — Он шутливо расправил плечи и взглянул на нее снисходительно. — Еще и маг, м? Нравлюсь тебе, детка?
Ясмин расхохоталась и помотала головой — его шутки больше не задевали.
Но Риан вдруг сосредоточился и вышел вперед, точно заметил впереди опасность. Ясмин притихла, идя следом, и любовалась им искоса: ей всегда нравилась его уверенная посадка на лошади. Он шел расслабленно, держа поводья одной рукой и чуть откинувшись назад в седле, покачивался в ритм лошадиных шагов. И нравилась красивая шея с выступающим кадыком и твердый, резко очерченный мужественный подбородок с короткой щетиной. Нравились мягкие, взлохмаченные и чуть вьющиеся волосы, которые на затылке скручивались колечками — так и хотелось запустить в них пальцы.