Твои, мои, наши (СИ)

— Мамуля, это тебе, — Витя протянул Любови Богдановне цветы, обнаружив нас.
Она отвлеклась от меню и едва взглянув на цветы, перевела взгляд на меня.
— Лиля?! — вскрикнула она, а я не могла понять, это от удивления, или от возмущения.
— Здравствуйте ещё раз, Любовь Богдановна, — слегка присев, поздоровалась с ней и чуть не подарила лилии.
— Это правда? Вы меня не разыгрываете? — Витина мама ошарашенно спрашивала у нас обоих.
— Мам, ну делать больше нечего. Лиль, садись, — Витя положил букет возле мамы и засуетился, помогая мне сесть на стул.
— Ну раз не шутите, то я так рада! Лилечка! Солнышко!
Радовалась Любовь Богдановна довольно бурно. Кинулась ко мне, крепко обняв ещё и расцеловала, оставив на щеках немного губного блеска. Взяла за руку и крепко её сжала, со счастливой улыбкой глядя в глаза.
— Мам, мама, — позвал Витя, тревожась, — Не наседай, — оттеснил её от меня с некой ревностью, что ли.
— Да всё хорошо, — я улыбалась от счастья, что меня миновало возможное недовольство от будущей свекрови.
От радости даже аппетит
— Это надо же! А я ведь подумала про Машу, одноклассницу твою, — Любовь Богдановна, села обратно.
— Маша мне ещё во второй четверти разонравилась.
— Вот как? Но портфель её ты носил до конца первого класса, — вспомнив, Любовь Богдановна осеклась, взглянув на меня виновато.
— Верно. Я просто не говорил ей, что не хочу таскать её портфель и сидеть с ней за одной партой.
— Почему же? — я вмешалась, было любопытно узнать логику тогда ещё семилетнего Вити.
— Зачем мне с ней ссорится? А после летних каникул всех пересадили по-другому. Плюс ещё художественная после школы. В общем, Машка не в обиде, даже домашку списывать давала, — Витя закончил свой рассказ с удовольствием.
Любовь Богдановна только этого и ждала. Стала извиняться, стоило Вите замолчать.
— Лилечка, ты меня прости, я там сдуру в примерочной наговорила чёрт знает что. Ты, наверное, обиделась да?
— Я?! Да бросьте вы! Даже интересно получилось.
— Она ещё мне звонила, переживала, что ты обидишься, — рассказал Витя и Любовь Богдановна рассмеялась.
Мы мило пообщались весь обед, и я даже смогла на время забыть о своём подлом вранье.
Когда пришло время покинуть ресторан и вернуться на работу, Витя вдруг вспомнил про кошек. Но кошки ладно…
Мы ещё не успели из-за стола подняться, а он огорошил маму сразу тремя новостями и меня заодно. Я не была готова к такому резкому повороту.
— Мам, ты не могла бы присмотреть за кошками Лилиной мамы? У Лили аллергия, а я хочу уехать уже завтра вечером.
— Конечно, а что за спешка? У тебя же отпуск ещё не кончился, — расстроенно поинтересовалась Любовь Богдановна.
— Да ты не поняла, я же переезжаю. Мы с Лилей поженимся, сегодня узнаю, как там насчёт заявления, может завтра получится подать.
— А к чему такая спешка? Это всё из-за болезни твоей мамы, да Лилечка? Что, лечение не помогает? Хотите успеть? — спрашивала мама Вити, а я растерянно хлопала глазами.
— Мама! Ну что ты такое говоришь?! Просто мы в положении и вот, — Витя прижал меня к себе, любовно поглаживая живот.
Я хотела провалиться уже хоть куда-то. Мне казалось, что на меня надвигается что-то ужасное, опасное, беспощадное. Вот-вот раздавит груз ответственности за мой обман.
— Серьёзно?!
Витя не соврал, когда сказал, что у его мамы на внуках пунктик. Любовь Богдановна, услышав о моём положении, засияла как ксеноновая лампа.
— Да, представляешь, захожу утром на кухню, а она эклеры поедает. Сразу всё понятно стало, — Витя хвастался своей проницательностью, а его мама подсела ближе.
Я словно очутилась в кольце любви и заботы. Такая радость, внимание, всё то, чего я не ожидала получить.
— Милая, я так рада! Конечно, конечно, ты сынок поезжай, а Лиля может пожить со мной, под присмотром, — предложила Любовь Богдановна.
— Да нет, Лиля совершенно прекрасно живёт у меня и незачем её дёргать. — ревниво отрезал Витя, — К тому же нам надо обустраивать семейное гнёздышко, ремонт, все дела. Пока я буду в отъезде, Лиля подумает, что и как переделать. Список составит к моему возвращению.
 
— Только не подеритесь из-за меня, ладно? — вставила я свои пять копеек, шутя.
От этой всеобщей радости моей беременности, которой не рад был отец детей, я разомлела и не могла адекватно оценить происходящее.
  
13
 
После бурного обсуждения радостных для Вити и его мамы новостей, мы наконец-то сели в машину.
— Я тогда заберу к себе кошек твоей мамы, — заявила Любовь Богдановна.
— А это разве удобно? — с сомнением отнеслась к этой идее, ведь мама могла быть против.
— Ну не мотаться же мне туда-сюда?! — возмутилась Витина мама.
— Мам, ты если не хочешь, мы Ларису попросим.
— Ларисе вовсе не удобно будет, она же и так четыре часа на дорогу тратит.
На несколько минут в салоне автомобиля воцарилась тишина. Все обдумывали сложившуюся ситуацию. Я уже была готова согласиться на предложение Витиной мамы.
— А пусть твоя подруга с тобой поживёт, — предложил Витя, с довольной улыбкой.
— Вот, это отличная идея! — обрадовалась Любовь Богдановна.
— Думаешь? — спросила у Вити с сомнением.
— Ну да, а что? И тебе веселей будет. Я если уеду, то это минимум на неделю, а то и две. Правда маму твою раньше выпишут, но подружка твоя может пожить и до моего возвращения.
— Хорошо, я поговорю с Ларисой.
Витя довёз и высадил у магазина только меня, а сам уехал вместе с мамой по её срочным делам.
— До вечера, — отослал мне воздушный поцелуй, Любовь Богдановна тоже махала рукой.
Стоя на крыльце магазина я облегчённо выдохнула. Успокоилась, осознав и смирившись, что назад дороги уже нет. Либо это будет дорога сплошного позора, а я такого не вынесу. Решила, что пусть всё идёт как идёт, а если что, там уже буду думать и мучиться. Лариса, не вытерпев моей заминки, выглянула из-за двери.
— Заходи уже садистка! Я же подыхаю от любопытства! — требовала подруга.
— Иду я, иду! — поторопилась зайти в магазин, пока Лариса меня
— Как всё прошло? Что сказала Клёцка? Она обрадовалась? Кстати, где она? Какие цветы, — подруга, засыпала меня вопросами и выхватила букет лилий, чтобы я ей всё рассказывала и не отвлекалась на поиски вазы.
— Всё хорошо прошло, Любовь Богдановна очень рада, от этого и тошно.
— Опять ты?! Прекрати! Рассказали про внуков? — хмурясь, Лариса задала главный вопрос.
— Витя рассказал и не про внуков, а просто про беременность. Смотри не проговорись сама-то, о двойне кроме нас никто не знает, — сначала было страшно врать, а теперь я переживала, что правда вскроется.
— Я могила! — честно пообещала подруга.
— Теперь ещё о двойне как-то сказать надо. Боюсь даже представить, что будет, если Витя решит со мной в больницу сходить. Там же сроки все скажут, всё сразу ясно станет.
— Лиля, блин! Ты погоди паниковать раньше времени! Все рады и даже не сомневаются откуда такая радость. А когда в больницу пойдёшь так просто куда пошла докладывать не будешь и всё! — ловко придумала Лариса, немного меня успокоив.
— Так и придётся врать до самых родов, — произнесла свои мысли вслух и с новой силой зачесалась.
— До каких родов? Это тайна на всю жизнь. Лиля, дело сделано, просто сома поверь, что это дети от Виталия, и всё! Тебе же будет легче, приём такой психологический. Понимаешь?
— Нет, я пытаюсь успокоиться, но подобные мысли то и дело возвращаются. Давай, действительно проедем уже. И попросить тебя хотела, — я поспешила сменить тему разговора, чтобы не следить хоть минуту за крыльцом.
Тяжело было опасаться ежесекундно, что зайдёт кто-то и услышит наш разговор.
— О чём? — радостно спросила Лариса, пристраивая мой букет в обычную трёхлитровую банку.