Настоящий американец - 2 (СИ)

– Ты еще о партийной сознательности вспомни, – проворчал Углов, но доводы Еременко принял. – Давай уже посмотрим, что в этом конверте, а там видно будет.
Через несколько минут перед капитаном и старпомом лежал лист бумаги с аккуратно нарисованными китайскими иероглифами.
Увидев эти закорючки оба в ужасе отшатнулись от письма. Незавидная судьба «Туапсе» нависла над ними пугающей тенью.
Совладав с разыгравшимся воображением, капитан Углов тяжело встал из-за стола и обреченно направился в рубку к радистам, откуда, выгнав всех посторонних, связываться с Одессой.
А через полчаса получил инструкции: в порту Дубровника ему следовало лично передать письмо сотруднику советского посольства, который специально приедет за ним в этот приморский югославский город.
  
Глава 9
 
Это было мое первое пробуждение без боли за последние дни. Синяки зажили и больше не хотелось с утра обложиться льдом и уйти в стазис. Вчера я, наконец, достиг на своей малолитражке Турина и заселился в Grand Hotel Principe di Piemonte.
– Ну вот, не одно, так другое, – я неодобрительно посмотрел вниз на Фрэнка младшего, с тоской вспоминая знойную красотку Лучиану, которой больше не было под боком. И сразу же пришло сожаление о том, что я не внял мольбам девушки, не желающей расставаться с таким молодым и щедрым мною, и не взял ее с собой в поездку на Север. Вот, Фрэнк, к чему привело тебя твое жестокосердие. Теперь иди и сам решай свою проблему.
– Сеньор Уилсон, вы просили разбудить вас в девять утра, – сообщил мне по телефону портье, когда я вышел из ванной.
– Grazie, – поблагодарив, я нажал на рычаг и стал накручивать номер Винченцо Ромео. Длинные гудки были мне ответом.
Спит он там что ли? Ладно после завтрака еще раз позвоню.
Быстро оделся и спустился на первый этаж, где размещался ресторан, в который для постояльцев был предусмотрен отдельный вход.
– Сеньор Фрэнк Уилсон? – сперва я услышал свое исковерканное ужасным английским имя, а затем передо мной возник и сам обладатель гнусавого голоса. У него было типичное лицо парня, с которым лучше не связываться: смуглое, с резкими чертами. Я уже подумал, что сейчас опять какой-нибудь гоп-стоп случится, прямо в холле пятизвездочного отеля, но все разрешилось цивилизованно. Мне всего лишь передали приглашение.
– Сеньор Аньелли, просил дождаться от вас ответа, – уведомил меня курьер, вроде бы старался сделать это учтиво, но получилось угрожающе.
У этих Аньелли вообще приличные люди в штате есть, от вида которых не возникает желание перепрятать свой кошелек и вызвать полицию?
Сеньор Франческо Аньелли желал отужинать со мной сегодня вечером в ресторане Antica Zecca. Быстро он меня нашел. Похоже эта семейка знает всё, что происходит в их городе.
Ну что ж уважим сеньора. Ресторан – место людное, да и интересно мне, о чем он решил со мной переговорить.
– Я приду, – коротко бросил я курьеру.
После завтрака дозвониться до виллы Ромео все же удалось, но лишь для того, чтобы выяснить, что Винченцо в Милане.
Ничего не понимаю, я же его предупреждал о своем приезде, еще из Реджо ди Калабрии. Разрешилось недоразумение только через час, когда мне отзвонился сам Винченцо. Извинившись он объяснил, что был вынужден срочно уехать по делам и пригласил меня в Милан на автозавод Stabilimento Alfa Romeo del Portello.
– Хорошо, завтра с утра подъеду, – пообещал я.
Ресторан, куда я прибыл в начале девятого, размещался в трехэтажном здании горчичного цвета с черепичной крышей. Рядом были припаркованы только дорогие автомобили, почти все новых моделей, что указывало на элитность заведения.
Расплатившись с таксистом, я зашел в распахнутые передо мной швейцаром двери. Далее меня перехватил метрдотель и, узнав к кому я пришел, попросил следовать за ним. Мы прошли через заполненный гостями зал со сводчатыми потолками, круглыми столами и каменными закругленными скамьями и оказались на винтовой лестнице, которая вела наверх. На втором этаже были скрыты от посторонних глаз отдельные кабинеты. В один из них меня и завели.
 
– Мистер Уилсон, – Франческо вышел из-за стола и, улыбаясь, протянул мне руку.
– Сеньор, Аньелли, – в свою очередь поприветствовал я его.
– Я позволил себе сделать заказ за вас, – уведомил он меня, когда мы заняли места друг напротив друга на удобных с мягкой обивкой стульях с подлокотниками. – Хочу вас познакомить с нашей местной пьемонтской кухней.
– Отлично, я не против попробовать чего-то нового, – благожелательно отозвался я, осматриваясь. Обычные белые стены со скромным декором в виде гравюр с изображением холмов Монферрато и Альп, деревянные плашки пола, приглушенный свет немногочисленных светильников и одностворчатое окно. Помимо стола со стульями здесь еще стояла софа с ажурными ножками и плетенное кресло. В целом, удобное место для различного рода встреч.
Первым делом официанты принесли вино Barbera и Gavi, сразу за ним подали различные зажаренные на гриле овощи и аньолотти – квадратные мясные пельмени, знакомым видом которых я воодушевился, но затем передо мной поставили тарелку с художественным образом выложенными тушеными улитками, чем сбили мне благостный настрой. Соус к этим трем совершенно разным блюдам был один – размягченное сливочное масло с шалфеем.
– Уверен, вам понравится, – заметив мою заминку, подбодрил меня Аньелли.
В ответ я изобразил предвкушение от знакомства с новым вкусом. Сразу вспомнился мой первый раз с устрицами. Брр. Так и не распробовал я их в своей прошлой жизни. Так и остались они для меня мерзкими слизнями. Но это не мешало мне заглатывать устриц на светских приемах и закатывать глаза от удовольствия. Поэтому с улитками я расправился не менее храбро.
– Фрэнк, можно к тебе так обращаться? – осведомился Франческо когда первый голод был утолен и происходила перемена блюд. На этот раз мне принесли тарелку с менее экзотическим содержимым – телятиной с фасолью в мясном соусе. – Я пригласил тебя, чтобы поблагодарить за спасение Виолетты. Она моя единственная дочь и самая любимая из детей. Надеюсь, ты понимаешь мои чувства, когда я увидел ее той ночью всю в крови и изодранном платье. Тебя я воспринял как причину постигших дочь несчастий. Поэтому и не сдержался. И я сожалею, что дал тогда волю своим эмоциям. Ты ведь не затаил обиду на несчастного отца? – впился он в меня проникновенным взглядом.
– Не затаил, – уверил я его в своей беззубости.
– Я рад, что между нами больше нет недопонимания, – удовлетворенно выдохнул собеседник и ослабил напор. – Вражда нам обоим ничего не даст, а вот сотрудничество может открыть для нас двоих небывалые перспективы. Ну что же это я, совсем забыл! – спохватился он. – В знак благодарности позволь преподнести тебе скромный подарок. – Франческо поднялся и подошел к окну. – Фрэнк, посмотри на эту красавицу!
Пришлось присоединиться. За окном стоял Fiat 8V Vignale Coupe, почти такой же, как у Вайлетт. Но у моей своенравной итальянки была машина травоядного зеленого цвета, а эта кроваво-красная. Сразу видна скорость и агрессия. Вот только ей не хватает черной полосы, разделяющей капот и крышу ровно пополам. В двадцать первом веке – это стандарт крутости. Но я не буду подсказывать Аньелли, я сам воспользуюсь этими знаниями. На гонках такая раскраска произведет убойное впечатление.
– Нравится? – тоном змея-искусителя спросил Франческо то, что сам прекрасно видел на моем лице.
– Нравится, – еще бы она мне не нравилась – это же раритет!
Растянув губы еще шире, он достал из кармана ключи от автомобиля и передал их мне.
– Отныне она твоя! – торжественно провозгласил Аньелли.
– Спасибо! – я до конца отыграл роль восторженного юноши. Этот подарок мои планы на счет Аньелли все равно не изменит, но зачем об этом знать Франческо? Пусть лучше пребывает в неведении, что лет через пять-десять Фиат станет моим, как и вся автомобильная промышленность Италии. И это я, а не Аньелли зайду на советский рынок и рынки стран третьего мира и построю там свои заводы.