Птичка в клетке. Сжигая мосты (СИ)

– Ты весь вечер совсем не уделяла мне внимания, почему? – спросил он легко, непринужденно, как бы, между прочим.
Провел пальцами по моим губам, спустился ниже, ласково погладил ключицы, затем вздохнул и тихо, хрипло произнес:
– Павел спрашивал, встречаешься ли ты с кем-нибудь…
Вадим оторвал взгляд от вздымающейся в такт моему дыханию груди и внимательно посмотрел на меня.
– А ты что ответил? – задала интересующий вопрос внезапно дрогнувшим голосом. Его близость выводила из равновесия, будоражила воображение, заставляла сердце биться чаще, а прикосновения сводили с ума, уносили мысли в бескрайние дали.
– Я сказал, что у тебя уже есть мужчина, и никто, кроме него тебе не нужен. Я правильно сделал? – произнес он, все также пристально глядя в глаза.
Я нервно сглотнула. Определенно меня влекло к Вадиму.
«Но это же безумие: испытывать чувства к взрослому, почти женатому мужчине, который купил меня на выходные!» – кричал голос разума, но другие внезапно пробудившееся инстинкты не давали моему мозгу нормально функционировать и контролировать происходящее.
Я четко осознавала, что моя реакция ненормальная, но ничего не могла с собой поделать, ведь Вадим являл собой воплощение эротической фантазии любой девушки. Идеальное, будто вылепленное с греческого профиля лицо, карие глаза, темно-русые немного волнистые волосы, четко очерченные губы, белоснежные зубы, ослепительная улыбка, шикарное тело. При этом его внешность нельзя было даже близко назвать смазливой, она, априори, не могла быть такой у жесткого мужчины с властным характером и стальным блеском в глазах. В прошлый раз я в порыве злости так сказала, чтобы задеть посильнее его самолюбие.
А еще Вадим соблазнял меня, и это у него получалось. А что, может, расслабиться, выпить вина и получить удовольствие? В том, что он доставит его мне, я не сомневалась. Могучий, красивый, накаченный мужчина не может по-другому, это очевидно! А почему бы и нет? А вдруг мне больше никогда в жизни не посчастливится встретить такого клиента. Кто знает? А сейчас все сложилось: он хочет меня, я желаю его, и пусть мой первый раз будет таким, чтобы запомнить его навсегда.
Да-да, у меня никогда еще ни с кем не было секса! Как можно дожить до восемнадцати лет девственницей? Да очень просто. Нужно быть худой, неказистой девочкой с вечно спутанными волосами, ходить в застиранной, заштопанной одежде, а еще, болеть нейродерматитом.
Как так получилось, объяснить не сложно. Отец всю свою небольшую зарплату, пропивал. Еда в доме считалась роскошью, поэтому и фигура моя соответствовала образу жизни: угловатая, мальчишеская, без мягких женственных выпуклостей, а вкупе с неухоженными волосами, которые я никогда не могла нормально расчесать, так как мыть их обычно было не чем, и затасканной одеждой, я, как девушка, представляла собой жалкое зрелище.
Вдобавок ко всему вышесказанному, на моей коже спустя пару месяцев после смерти бабушки стали появляться безобразные розовые нещадно зудящие пятна, происхождение которых оставалось загадкой, так как я боялась и стеснялась обращаться в поликлинику. Сыпь распространялась по телу со скоростью света, и вскоре ее невозможно было скрыть под одеждой, так как она плавно перетекла на руки и шею. Из-за этого от меня стали шарахаться все одноклассники, за спиной называя прокаженной. Но я не сильно переживала, мне в какой-то степени стало легче, хотя бы прекратились постоянные насмешки и приколы в мой адрес. Они игнорировали меня, а я их, и даже за партой в старших классах всегда сидела одна.
Но это было не самое страшное в моей жизни. После того, что происходило дома, в школе я отдыхала, и отчуждение одноклассников меня ни коем образом не задевало. А вот прогрессирование болезни беспокоило не на шутку. Когда от безумной чесотки я перестала спать по ночам, то, набравшись все-таки смелости, зашла на одной из перемен к школьной медсестре, которая, сжалившись надо мной и понимая, что на лекарства денег я не имею, выделила из аптечки пару мазей российского происхождения, которые хоть немного снимали нестерпимый зуд.
 
И кто, скажите мне, с такой кикиморой стал бы встречаться?
Даже Ашот испугался, увидев расчесанные до крови болячки по всему телу. Хотел выкинуть нас с Ириной на улицу, матерился и орал, как безумный, что получил кота в мешке с кучей проблем, что, если бы знал, чем для него все обернется, то ни за какие коврижки не связался бы с нами. Ну, и еще много чего нелицеприятного я тогда услышала в свой адрес.
Но, в итоге, он все-таки сжалился и отвез меня к своему знакомому дерматологу, правда, всю дорогу ругался, как сапожник, и бубнил себе под нос, что, если происхождение моих высыпаний окажется последствием венерической болезни, то он лично сдаст нас с Иринкой ментам.
Но, когда доктор его успокоил и объяснил, что нейродерматит – это последствие стресса, что он не заразен и точно ни с чем венерическим не связан, да и лечится довольно быстро, Ашот вмиг подобрел. А уж после заключение гинеколога совсем успокоился. Разулыбался, как кот из Шрэка, и со словами: «Интуиция меня в очередной раз не подвела. Я нашел золотую жилу!», – принял-таки меня с распростертыми объятиями к себе на работу. До сих пор удивляюсь, как он в неопрятной, замызганной девчонке смог разглядеть будущую красавицу. Видимо, действительно, глаз наметан.
Вот такая вот история, и когда уж мне и, тем более с кем, было встречаться?
А теперь я стояла и тряслась, как осиновый лист на осеннем ветру, перед первым мужчиной, в глазах которого видела желание и страсть, и похоть, и… захотелось попробовать. А, почему бы и нет? Может, я потом всю жизнь эту ночь вспоминать буду.
Он медленно притянул меня к себе. Его уверенные руки заскользили по телу, а жаркое дыхание защекотало кожу, от чего она вся покрылась мурашками. Сквозь пелену незнакомых, неизведанных еще ощущений и чувств, я услышала:
– Настя, ты хочешь меня?
– Да, да, да!
Я взяла его лицо в ладони и сама поцеловала, а он издал какой-то гортанный рык, схватил меня на руки и понес в спальню, там бросил на кровать, навалился сверху, разорвал на мне одежду, стянул с себя рубашку, расстегнул брюки, и без церемоний сделал то, чего я так страстно желала…
Почувствовав дикую боль, сразу зажалась. Не так себе представляла первую ночь с Вадимом! Его глаза расширились от удивления!
– Ты, ты… что, девственница?
Я, сглотнув подступающие слезы, кивнула и тихо произнесла:
– Была…
– Вот, черт, – он соскочил с меня и сел, обхватив лицо руками.
– Дурак, дурак, какой же я дурак! Что я наделал? Надо было медицинское заключение почитать, мне же Ашот все документы на тебя выдал…
Я привстала и обняла его сзади.
– Ничего страшного не случилось. Когда-нибудь это должно было произойти, и я рада, что первым мужчиной стал именно ты. Я хочу тебя, все равно хочу, давай попробуем еще раз. Уверенна: ты постараешься сделать так, чтобы свой первый раз я запомнила надолго.
Он повернулся и, посмотрев в глаза, спросил:
– Ты понимаешь, о чем просишь?
Я кивнула:
– Конечно. Поцелуй меня, пожалуйста.
И я ни о чем не пожалела ни тогда, ни потом. Та ночь стала лучшей в моей жизни. Он был нежным и страстным, ласковым и диким, я поднималась на вершину блаженства, сливалась с ним, чувствовала его, как он хотел меня, и мне было неважно, совершенно неважно, что будет завтра, и заснула я со счастливой улыбкой на губах.
Он снял мне квартиру на окраине города. Объяснил, что я больше ничего не должна Ашоту. Какое-то время я витала в облаках, пока постепенно не отрезвела, и в голове вдруг все встало на свои места. Он не собирался из-за меня что-то менять в своей жизни. Его устраивала моя персона в качестве любовницы, и от свадьбы, конечно, он тоже не отказался. Приготовления шли полным ходом, только сроки немного перенесли, в связи с тем, что возникли трудности с бизнесом его пассии, и Лиле пришлось задержаться во Франции еще на один месяц. При этом он требовал от меня полного подчинения. Не разрешал работать, безумно ревновал к каждому столбу. Приставил ко мне охранника, который докладывал Вадиму: куда, зачем и на какое время ходила.