Цифраторий (СИ)

Виктор недвижно сидел за столом и удрученно смотрел на повисший перед глазами тонкий экран, на собственную страничку в Инвайте. Он любил свой уютный и темноватый кабинет, обставленный в ретро-стиле. Любил большое мягкое кресло, чье удобство непременно отмечал каждый пациент, оказавшийся в нем. Любил занавески цвета морской волны на единственном окне. Любил книжный шкаф с качественной голографической проекцией старых книг с пожелтевшими страницами: если не касаться, от реальных не отличишь. И, конечно, любил настоящий стол из красного дерева, на толстых, резных и чуть изогнутых ногах, с кучей ящичков и полированной поверхностью. Но то, что пестрело на экране, он совсем не любил. Ненавидел.
«ВИКТОР ШВАРЦ — ЛУЧШИЙ ПСИХОЛОГ в Лост Арке! Лечение инфомании, виаромании и других зависимостей. ЛИЧНЫЕ ВСТРЕЧИ и удаленные консультации. ВЫДАЧА НАПРАВЛЕНИЙ НА ШЭЛЛТЕРАПИЮ! Десять лет успешной работы. Постоянным клиентам скидки», — покачивались зеленые буквы на фоне большого пульсирующего розоватого мозга.
Ему решительно не нравилось новое оформление страницы. Ведь это по сути было его лицо… Да какое лицо — рожа, побитая и перекошенная рожа. Вот что это было. И о чем могла сказать эта розовая рожа в зеленых пятнах?.. Эти угловатые, прыгающие и слишком яркие буквы, этот огромный человеческий мозг, бьющийся, словно сердце. В лучах голографа и виаре смотрелось еще приемлемо, но на плоском экране… М-да. Полная безвкусица и нелепица. Любой прыщавый школьник из подручных средств сумел бы слепить страничку не хуже, не говоря уже о какой-нибудь нейросети.
Однако его страничкой занималось целое рекламно-дизайнерское агентство, совершенно безосновательно обладающее безукоризненной репутацией. Эту сомнительную фирму ему не раз рекомендовали друзья, и их АйДи теперь хотелось забанить навсегда при взгляде на обновленный дизайн страницы.
Подумать только, он отдал за этот зелено-розовый срам почти двадцать тысяч. И это он еще попросил удалить из оригинала дурацкий счастливый лайк и трех черных котиков, которые бездумно слонялись по странице, спали по углам, неуклюже карабкались на его имя и рекламные заголовки, а иногда даже мяукали.
«Котики! Все любят котиков! Женщины и дети их особенно обожают», — не соглашалась сотрудница по имени Бьюти, круглолицая девушка с улыбкой до ушей, омерзительно тонкими губами цвета бирюзы и метелкой сребристых косичек на голове, когда он потребовал убрать животных. «Монету тоже удалите, — настаивал он, наблюдая, как золотистый кругляш с изображением поднятого большого пальца вращается вокруг собственной оси внутри буквы „О“ его собственного имени. — Увидев ее, люди подумают, что меня интересуют только деньги». «Но, мистер Шварц, — возражала Бьюти, желая защитить бездарный труд своего агентства. — Это же счастливый лайк. Вы разве не…», «Удалите! — упорствовал он. — А почему цвет букв кислотно-зеленый? Не лучше ли выбрать более спокойный тон. Голубой или серый? Я все-таки не какой-нибудь проходимец, напичканный дармовыми инфоинжекторами по психологии, у меня степень и настоящий диплом. Понимаете?», «Мистер Шварц, — с умным видом говорила Бьюти, безжалостно игнорируя его аргументы и регалии. — Статистические сведения за последние три года говорят о том, что на самых популярных страницах преобладают ярко-зеленые, лаймовые и фисташковые тона». «Ну, хорошо, — соглашался он, не в силах перечить статистике. — А мозг? Где вы видели такой мозг?!» — возмущался он, начиная сомневаться в наличии этого самого мозга у всех сотрудников агентства. «Вы об анимации? — добродушно спрашивала девушка. — Последние исследования показали, что посещаемость страниц с анимацией на двадцать два процента превышает посещаемость страниц без анимации»…
Когда ему представили окончательный результат (правда, уже без котиков и счастливого лайка), он подумал, что его обыкновенно надули, а друзья и знакомые решили его банально разыграть. Конечно, он сразу потребовал вернуть плату, обвинив агентство в чистом надувательстве и угрожая пьюрами. Однако Бьюти, стоически перетерпев его нелицеприятные упреки, предложила сперва ему опробовать новую страничку в действии. А затем пообещала, что в случае, если количество просмотров, а, соответственно, и клиентов не увеличится в течение месяца, то так и быть — агентство вернет лайки.
 
Он согласился без колебаний, улыбнувшись ей на прощанье своей самой злой и коварной улыбкой — улыбкой инфомана, которому доверили стеречь банк данных и дали пароли от всех ячеек. Он-то знал, что лето в самом разгаре — мертвый сезон для специалистов его ремесла. Люди разлетаются по планетам и морям целыми стаями; в это время никто не хочет, чтобы у него в голове копался незнакомец, пусть даже с настоящим дипломом, пусть даже со степенью. Так что он нисколько не сомневался, что лайки ему вернут.
Но стряслось чудо: спустя всего лишь три дня число просмотров его странички утроилось, а количество желающих попасть к нему на прием возросло в полтора раза. И это произошло самым настоящим летом, которое сейчас безуспешно пыталось пробиться сквозь занавешенное окно его офиса жаркими лучами раскаленного солнца. После такого оглушительного успеха он даже подумывал о том, чтобы вернуть котиков и счастливый лайк. Однако решил их приберечь на черные дни в качестве секретного пси-оружия, потому что сейчас клиенты телки рекой, и менять что-либо не имело никакого смысла. Правда, он так и не сумел раскрыть секрет успеха обновленного дизайна страницы. И это обстоятельство задевало его как психолога, уязвляя профессиональную гордость.
Ему не хотелось думать о том, что он просто не поспевает за человечеством, за его желаниями, за развитием его психики. Что он в свои сорок лет просто уже морально устарел, как андроид, вышедший из моды, и его место на свалке, в цехе переработки, или куда там отправляют надоевших, сломанных или устаревших роботов. Он с огорчением представлял, что по Лост Арку уже разгуливают новые модели психологов — возможно, именно те малолетние выскочки, обколовшиеся инфоинжекторами и возомнившие себя настоящими специалистами. А на их тошнотворно-зеленых страничках мяукают сотни анимированных котиков и блестят золотые горы счастливых лайков. Это было бы несправедливо по отношению к нему. К зря потраченным годам его учебы. К прорве времени, спущенного на написание диссертации.
Другая версия резкого всплеска рейтинга страницы казалась совершенно фантастической, но нравилась ему куда больше, потому что позволяла сохранить достоинство перед нерешенной головоломкой и объяснить все одним простым словом «инфомагия». Какой-нибудь скрытый символ, незримый для глаз, но элементарно отпирающий человеческие сердца и влекущий глупых гомо сапиенсов на его новую страницу, как тупую прожорливую рыбу на брошенный корм. Давным-давно он где-то слышал о подобных невообразимых чудесах: гипнокоде, невидимых знаках, странным образом влияющих на подсознание, и инфопатах, способных повелевать потоками информации. Но и то, и другое, и третье не вышло за границы слухов и домыслов, оставшись всего лишь плодородной почвой для конспирологов и пустыми сказками для остальных.
Несмотря на неожиданно свалившийся коммерческий успех, Виктор все еще тосковал по прежней страничке, созданной по его заказу бесплатной нейросетью, а не целым агентством. На ней, в окружении шкафов, заставленных рядами толстых книг, старина Зигмунд Фрейд величественно сидел в огромном кожаном кресле, как мудрый король на троне, и задумчиво курил сигару, пуская жидкий анимированный дымок; пронзительные и хитрые глаза взирали на мир внимательно и с любопытством, словно бы говоря: «Ну что, дружок, каких чертиков и чертей ты прячешь в своем тихом омуте, внутри своей черепной коробки?». Нейросеть подобрала мягкие тона, оформив страничку в виде черно-белой фотографии, в точности уловив желания пользователя. А как страничка смотрелась в виаре!..
Продолжая морщиться от вида странички, Виктор ощутил боль в правой щеке. Она длилась мгновение, была вполне выносима и сразу стихла, оставшись незаметной даже для бдительного корешка. Это походило на быстрый укол тонкой иглой или комариный укус. Но никаких игл рядом с его лицом, понятное дело, находиться не могло, если только они вдруг не научились летать, а комары из-за регулярно бушующих инфоштормов остались лишь в Гринвуде.