Цифраторий (СИ)

Но сегодня Шэлла, втянувшая его в эту авантюру, почему-то решила сжалиться над ним, подарив несколько часов чарующей тишины и дурманящего покоя. Эдвард сидел на втором этаже своего дома, у окна, и потягивал лимонад через трубочку. А чтобы полностью вернуться в прошлое и вновь стать хоть на какое-то время обыкновенным фермером, отпустил телохранителя, несмотря на все его отчаянные протесты.
Эдвард чувствовал, как лимонад тонкой прохладой расходится по телу, и до сих пор не верил, что за все время внезапно рухнувшего на него покоя ни разу не затрезвонил телефон. После нескольких напряженных дней ему это было нужно, как воздух. Несколько часов умиротворения. Посидеть вот так, в полумраке спальни своего дома, со стаканом лимонада в руке. Сбросив душный пиджак и зеленую удавку галстука. Прикрыв усталые глаза, натруженные до рези и слез изучением бесконечных отчетов и зубрежкой предстоящих речей. Представляя, как Джессика, виляя бедрами, суетится на кухне. От стола к холодильнику, от холодильника к плите, от плиты обратно к столу. Он принюхался, втягивая аромат скворчащего мяса и чеснока. Сейчас, еще немного, и снизу послышится ее голос, зовущий обедать.
Но голос не послышался. Вместо этого почему-то испуганно вскрикнул Пол: «Мама, нет!». И следом раздался хлопок, словно в доме лопнула туго надутая шина.
  
Часть 2
 
Не успел… Не успел… Не успел…
Нарывом пульсировала мысль, захватившая разум. Грудь сдавило так, что стало трудно дышать; память заволокло мглой, пальцы тряслись, бездумно летая над виртуальным клавишами и не опускаясь ни на одну из них, словно птенцы, потерявшие родное гнездо.
Илон в ужасе смотрел на экран и до сих пор не верил собственным глазам. Не хотел верить. Ни в тонкую сизую струйку дыма, идущую от горячего дула пистолета. Ни в темно-алое, почти черное пятно на светло-голубой детской футболке. Ни в семилетнего мальчишку, сползающего со стеклянным взглядом по влажной от крови стене. Ни в гильзу, которая бесшумно катилась по полу.
Настырно подкатывала тошнота, в ушах все еще гремел звук выстрела и ни на секунду не смолкал. «Мама, нет!» — предсмертный крик Пола ледяным осколком прыгал и прыгал в голове, разрезая ее на части.
На шум из комнаты выбежала малышка Молли, так похожая на Джессику, и застыла, скованная страхом. Ее старший брат почему-то лежал там в коридоре, совсем бледный, неподвижный, будто спящий, в темной-красной луже, напоминающей клюквенный сироп.
— Беги! Беги! — закричал Илон, наконец-то очнувшийся от шока и отчаянно заколотивший по клавишам.
Но Молли не побежала, оставшись стоять под дулом пистолета. Под странным, злым, совсем чужим взглядом собственной матери.
В этот раз Джессика почти не мешкала. И второй выстрел громыхнул быстрее, чем надеялся Илон. Тело бедной Молли, словно игрушечное, отбросило на несколько шагов, когда со второго этажа выскочил Эдвард, а Илон вдавил последнюю клавишу, подписывая смертный приговор миссис Скам.
Эдвард поскользнулся, не удержался и рухнул перед ногами Джессики. Она не моргнув и глазом навела на него пистолет, но вместо того, чтобы выстрелить, неожиданно поднесла его к собственному виску.
— Джесс, стой! — успел выкрикнуть Эдвард и потянуться к ней перед тем, как она без колебаний спустила курок.
Третий выстрел Илон услышал уже в темноте, отгородившись от мира, от трагедии Скамов за стеной крепко сжатых век. Через несколько секунд во мраке раздался дикий вопль Эдварда, и пришлось отключить звук. Кажется, в зал кто-то вошел, шаркая ногами. Но Илону было плевать.
Он не хотел даже думать, что сейчас творилось в душе Эдварда, который в один день потерял все. Увы, спрятаться в глухой темноте не удалось. Даже так, закрыв глаза и отключив звук, Илон ясно представлял, что сейчас происходило там, внутри дома Скамов, где остывали три тела. Он слышал безудержные стоны и видел, как разбитый горем Эдвард обнимает хладное тело Пола, прижимает его к себе, не веря, что тот никогда больше не засмеется, не возьмет его за руку, не побежит по лужайке во дворе. Джессика прикончила не только двух своих детей и вышибла себе мозги. Она уничтожила и Эдварда. Все было кончено. После такого мало кто способен вновь подняться на ноги.
 
В зале послышались голоса, шум шагов. И вдруг кто-то произнес в темноте:
— Я смотрю, ты со своими тоже не особо-то церемонишься.
Илон мало что соображал. Просто резко вскочил и бросился в ту сторону, откуда донеслись слова, — как хищник на звук пискнувшей добычи. Схватил их источник и в бреду грохнулся вместе с ним на пол, только тогда поняв, что придавил собой рыжеволосого новичка. Впрочем, это не имело никакого значения.
Кулак взметнулся над перекошенным от ужаса лицом, но так и застыл в воздухе, не успев опуститься. Кто-то крепко схватил тяжелую руку, предотвращая атаку, и больно вцепился в плечи, а затем упорно, крепко потащил назад, не давая гневу вырваться на свободу.
Мир начал постепенно возвращать привычные очертания — остывать, затвердевать, словно раскисший кусок масла, брошенный в морозилку. С глаз слетела мутная пелена, в беспорядочном шуме проявились ясные, понятные и привычные звуки.
Вдох-выдох, как учила Мэй. Вдох-выдох.
Когда Илон вынырнул из горячего, густого и незримого киселя, то обнаружил, что находится почти в самом центре зала, у голограммы Шэлл Сити, а вокруг него сверкают удивленные глаза хаосмастеров и кружит встревоженный Бро, со страшным треском взрывая на дисплее салюты белых пикселей. У рабочего места царил полный кавардак: столы сдвинуты, стулья опрокинуты.
— Бро, на место, — приказал Илон, потряхивая головой.
Последние несколько минут вспыхивали в памяти фрагментами. Кажется, он набросился на этого рыжеволосого упыря, который сейчас пытался безуспешно поправить свою нелепую, отвратительную прическу. Локоны крупными медными кольцами расползлись по всей голове, словно размотанная катушка толстой проволоки.
— Что это было? — спросил Брюс, по-прежнему стискивая правое запястье Илона.
Илон молчал. Усиленно пытался придумать, что ответить. Но в голове гулял ветер.
— Ты — идиот, — это был не вопрос, а утверждение. Шеф почему-то перешел на шепот: — Ты хоть знаешь, что этот Дэн за фрукт? И как он к нам попал?
Илон помотал остывающей головой. Он не знал, да и к чему ему было знать.
— Его дядя входит в совет директоров, — пояснил Брюс.
Илон вздохнул, понимая, чем заваруха могла для него обернуться.
— Я попытаюсь это замять. Но ты с завтрашнего дня берешь отпуск…
— Но… — попытался возразить Илон.
— До следующей среды.
Илон решил не возражать, опасаясь, что пререкания с шефом могут значительно увеличить отпуск до двух недель, а то и до месяца. Да и в глубине души понимал, что ему действительно стоит отдохнуть какое-то время.
— Эй, Дэн! — Брюс позвал новичка.
Тот неуверенно подошел, опасливая поглядывая в сторону Илона.
— Я не хочу разбираться, что между вами произошло. Но если такое еще хоть раз повторится…
Дэн несмело протянул руку, и Илон ее пожал. В сущности, понимая, что тот был ни в чем не виноват. Он увидел то, что увидел.
— Извини, — с трудом выдавил из себя Илон. — Я сегодня был не в духе.
— Дэн, я знаю о твоем покровителе, — смело проговорил Брюс, решив зайти с козырей. — Если ты считаешь, что можешь делать в моей любимой Цитадели, что пожелаешь, то сильно заблуждаешься. И не вздумай стучать. В нашем дружном коллективе стукачи долго не задерживаются.
— Понял, — хмуро прогнусавил Дэн.
— Ну раз вы все поняли, то валите с глаз долой.
Они поплелись к рабочим местам. Поправили столы, расставили стулья. И молча опустились на них, слушая оповещение о начале годтайма.
Илон свесил руки поверх подлокотников. Впервые за время работы в Цитадели ему не хотелось касаться колдовских клавиш — сочинять, просчитывать последствия, сводить одно с другим и результат высекать на экране.