Завод войны

Яркая вспышка рассеяла мрак, и Рисс обнаружила себя в вакууме, на лишенном гравитации участке станции. Один из больших стальных клещей сжимал ее двумя конечностями, в тело вонзилось множество микроразъемов, соединившихся с системами вокруг кристалла. Безнадежность отхлынула, разум маленького дрона вновь начал собираться воедино.
— Чертовски глупо, — буркнул зависший рядом богомол. — Ты действительно наивна.
Клещ отпустил Рисс и попятился, давая дрону–змее возможность развернуться.
— Я же сказал, что «Джейкоб» закрылся. И показал, что Цех Сто один делает со своими… детьми.
Конечно, как одна из новорожденных, Рисс была уязвима. Почуяв ее в системе, станционный ИИ попытался убить дрона.
— Больше так не делай, — предупредил богомол. — А то погибнешь. Хуже того, ты можешь навести ИИ на «Джейкоба». Идем.
Беглецы — существа, сотворенные по образу и подобию как земных, так и инопланетных тварей, а также големы, скелетоподобные и обтянутые синтеплотью и кожей, — двигались по жерлу огромного конвейера. Рядом плыл каркас ударного корабля, а чуть дальше дрейфовал почти готовый звездолет, согнутый каким–то мощным ударом в подобие бумеранга. Повсюду громоздились обломки, помятые, обожженные, оплавленные, часто не поддававшиеся опознанию. Расчлененные роботы цеплялись за что попало или бессмысленно вращались, роботы–пауки качались, словно бурые водоросли, на концах силовых и оптических кабелей.
— Готовься к бою, — сказал богомол.
Впереди открылась бойница, и из нее, точно пьяные, вывалились ремонтные роботы, похожие на двухметровых шлифованных алюминиевых тараканов. Они, казалось, не ведали, что творят, поскольку бесцельно сновали у самого отверстия. Осторожно сунувшись в виртуальность, Рисс обнаружила, что бой ведется в основном на информационном, а не на физическом поле, что сбивало роботов–тараканов с толку.
— Бей их, — велел богомол.
Он помчался так быстро, что его ножки вспороли железный пол, разбросав по сторонам раскаленную стружку.
Несмотря на стремительность богомола, дрон–акула с химическим двигателем успел первым. Он врезался в одного из ремонтников и отшвырнул его на двух других тараканов, потом открыл рот и принялся кусать противников щитостеклянными зубами, проворачивавшимися в челюстях, словно лента конвейера. Делали дело и огненные струи из его рулевых движков. Оторванные головы и прочие части тел так и летели. Тут подскочил и богомол со своими острыми ногами и лазерным лучом, бьющим из–под мандибул. В этот миг по станции прокатилась волна. Они вышли из У-пространства.
— Теперь у нас есть шанс, — заметил богомол.
Рисс меж тем размышляла, как ей действовать, чтобы не угодить впросак в драке, для которой она не предназначалась. Мимо просвистел снаряд, резко развернулся на девяносто градусов и ринулся вниз, в темный проем. Через секунду палубу тряхнул взрыв, и из того же отверстия ударил фонтан роботов–тараканов. Ракету выпустил большой боевой дрон, формой не повторяющий ничто органическое, — просто парящий цилиндр, ощетинившийся оружием. Теперь, однако, ремонтные роботы больше не толпились беспорядочно, и Рисс поняла, что Цех 101 узнал о ней и ее товарищах. Внезапно маленькая змея–дрон обнаружила прямо перед собой одного из тараканов — тот как раз извлек из собственного черепа рабочий инструмент, атомные ножницы, две половинки которых открывались и закрывались, как крылья. Рисс немедленно спряталась под «хамелеонкой» и перешла в режим откладывания яиц. Яиц в нее не загрузили, и перед ней находился не тот объект, для уничтожения которого она была сконструирована, но ее алмазный яйцеклад мог пробить даже прадорскую броню.
Рисс метнулась вперед, под ножницы, почувствовав, как что–то вспороло «хамелеонку» — это таракан чуть опустил оружие, встречая ее. Но действовал он недостаточно быстро. Рисс уже свернулась и ударила, яйцеклад вонзился в простенький промышленный кермет — раз, другой, третий, входя точно в соединения процессоров и трансиверов суб-ИИ. Таракан содрогнулся, бестолково взмахнул конечностями — и поплыл прочь.
 
Почти все ремонтные роботы были выведены из строя или уничтожены, но боевой робот вдруг открыл огонь по чему–то еще, и Рисс, вглядевшись в жерло трубы–конвейера, увидела толпу других роботов, выбиравшихся из многочисленных отверстий.
— Чертово дерьмо! — Богомол выстрелил в трубу из своего атомарника.
Взрывались снаряды, работало энергетическое оружие, но вдруг что–то изменилось. Из трубы полетели лазерные лучи. Один расплескался по силовому полю, окутавшему цилиндрического дрона. Поле продержалось всего несколько секунд — а затем дрон вспыхнул и взорвался под прямым ударом луча. Один из клещей метнулся к жерлу, но спина его вдруг откинулась, как крышка люка, обнажив горевшие внутренности. Противник перешел в наступление.
Оборонявшиеся проигрывали. Цех 101 направил на них все свое внимание, все свои силы. И управлял ИИ не только ремонтными и строительными роботами. Станция заменила поврежденное оружие и пополнила боевую технику, которую и бросила сейчас в атаку.
— Ну что ж, — сказал богомол, — попытаться–то стоило.
«Я вот–вот умру, — подумала Рисс, — хотя толком еще и не жила».
Но вдруг три мощных взрыва — судя по всему, ПЗУ — разметали собравшуюся орду, выжгли в противоположной стене огромные кратеры, выплеснув в вакуум раскаленный добела газ. Газ резали зеленые лазеры, гвоздя ракеты одну за другой. Внезапно все заслонила гигантская фигура, трехсотметровый плоский червь, весь в броне и оружии. Ничто не могло повредить этому ударному кораблю, окутанному сверкающими силовыми полями. И тут Рисс увидела, как в борту его открываются стыковочный шлюз, грузовой трюм и еще три шлюза.
— Думаю, пора уходить, — сказал ИИ «Джейкоба».
  
Блайт
 
У Блайта было десять дней на то, чтобы проверять и перепроверять координаты, раздраженно бродить по кораблю, толкать речи древнему скафандру, теперь всегда казавшемуся пустым, и безуспешно требовать ответов. Черный ИИ просто не реагировал. Выбор места назначения озадачивал Блайта, пока он не рассчитал все заново, опираясь на их темпоральный «заем». Тогда он испугался. И все–таки, когда они приблизились к новой точке, он сидел в рубке вместе с Брондом и Грир. И опять Бронд завел свой обратный отсчет, и снова Блайт постоянно просил его заткнуться.
— Всего двадцать минут осталось, — сказал Бронд. — Извини.
— Левен, — велел капитан, — когда мы приземлимся, мне нужен вид Шестого Башмачника. И силовые поля должны работать на полную.
— В чем дело, капитан? — спросила Грир.
Он даже разозлился на нее. Данные у нее те же, что и у него, так можно было бы уже разобраться. Потом Блайт разозлился на себя. Он–то сам разобрался только что, в последний день. Надо ли говорить им, что их могут поджарить? Нет, он не думал, что это случится. Пенни Роял продемонстрировал, что способен манипулировать временем, гнуть силовые поля и качать энергию из У-пространства. Пенни Роял показал то, что Блайт мог назвать лишь божественными способностями. И он заботился об их целости — или по крайней мере сохранности. Пока. И все же причины происходящего сейчас остались для Блайта столь же туманны, как и последняя кража черного ИИ. Зачем ему понадобился мощный грузовой звездолет с тремя телепортами?
— Пенни Роял собирается выбросить нас прямо перед фронтом ударной волны Шестого Башмачника, становящегося сверхновой, — выдавил он.
— И без силовых полей, — добавил Левен.
— Что???
— ИИ перекрыл мне доступ ко всему, кроме датчиков, — сообщил корабельный разум–голем. — И, как обычно, без объяснений.
 
— Сверхновой? — пробормотал Бронд.
— Ты же знаешь координаты, — сказал Блайт. — Мы окажемся в двух неделях от волны, позади нее… только вот сейчас мы находимся в прошлом, как раз в двух неделях…
— И значит, встанем прямо перед волной, — заключил Бронд.
— Корабль выдержит.
В голосе Грир почти не ощущалось сомнения.