Завод войны

Распаковывал его Брокл с осторожностью. Вряд ли простой корабельный ИИ мог провести эффективную информационную атаку против ИИ вроде Брокла, но не стоило сбрасывать со счетов возможность «доставки» взлома откуда–нибудь еще. Корабельный ИИ передал все запрошенные данные. Брокл хотел получить технические характеристики судна ИИ, поскольку тот принадлежал той же эпохе и был той же конструкции, что и «Изгнанное дитя» Пенни Рояла, сейчас переименованное в «Копье». Однако, проглотив информацию, Брокл получил очень мало полезного — он не узнал ничего ни о прошлом черного ИИ, ни о том, как он стал тем, чем стал. Возможно, привезенные истребителем узники окажутся более пригодными в в плане информации о Пенни Рояле.
Аварийная капсула, автоматически отслеживаемая гигаваттным лазером, направлялась к «космическим вратам», сигналом испрашивая разрешение на стыковку. Брокл ответил согласием, откачал воздух из трюма, открыл врата и отключил в доке гравитацию. Наконец конус вплыл в помещение, поворочался на подушках спрессованного воздуха, вставая прямо, и опустился. Брокл снова включил гравитацию, надежно приковывая капсулу к полу. Теперь она здесь — и уже никуда не денется.
Удобно устроившись в кресле в своем любимом человеческом облике, Брокл наблюдал за происходящим посредством тысяч микрокамер, разбросанных по доку. Едва старые космические врата закрылись, давление внутри начало постепенно расти, и когда достигло нормы, люк капсулы со стуком распахнулся, и наружу вылезла фигура в скафандре. Это был Икбал Фроз, некогда входивший в команду капитана Блайта. Спустившись, он повернулся, чтобы помочь своей спутнице и сослуживице, Мартине Леннерсон Хайд, но та раздраженно отмахнулась. Они постояли, вертя головами, и через какое–то время Мартина, опустив щиток шлема, крикнула:
— Эй, есть тут кто–нибудь?
Брокл поднялся, чувствуя, как части его тела стремятся разлететься — так физически выражалась его жажда немедленно приступить к дознанию, — но ощущая также и разочарование. Инструкции Земли–Центральной были предельно ясны, и здешний ИИ-наблюдатель сразу же доложит о любом отклонении. Брокл должен был тщательно допросить парочку, изучить и записать все, касающееся Пенни Рояла, что сможет отыскать в их сознании. Однако сделать это он должен без излишне неприятных для них ощущений, поскольку преступления их малозначительны. Кроме того, им не вынесен смертный приговор, так что, когда Брокл с ними закончит, он должен поместить их в тюремный челнок и отправить на Авиа.
Брокл понимал, что это своего рода безумие. После допроса Трента он все больше и больше интересовался действиями Пенни Рояла. Привыкнув к расследованию обычных преступлений в Государстве, совершаемых как людьми, так и ИИ, Брокл вдруг понял, насколько необычный и опасный правонарушитель этот Пенни Роял. А еще Брокл осознал: его интерес к Пенни Роялу возрос потому, что черный ИИ гораздо больше похож на него, Брокла, чем другие государственные ИИ. Как и Брокл, он представлял собой рой и мог делить тело на отдельные «косяки», обладающие разными состояниями разума и даже разными сознаниями, постоянно общающимися, поглощающими друг друга и разделяющимися. Как и у Брокла, некая прошлая травма привела его к расширению сознания и поведению, неприемлемому в цивилизованном ИИ-сообществе. Однако, в отличие от Брокла, Пенни Роял переступил черту и стал тем, что люди назвали бы психопатом. А Брокл пока балансировал на грани, что и позволило государственным ИИ не прибегать к уничтожению, а запереть его в этой космической тюрьме.
— Пройдите к двери, — велел Брокл, включив старомодный интерком и открыв круглый люк в дальней стене дока. — Ступайте по туннелю, а там — во вторую комнату справа.
— Кто это? — вскинулась Мартина.
— Я задам вам некоторые вопросы, касающиеся вашего общения с черным ИИ Пенни Роялом, — ответил Брокл.
Кожа его стала серебристой и разошлась, распалась клубком извивавшихся червей.
— Ты аналитический ИИ? — спросил Икбал, которому явно хотелось оказаться сейчас где угодно, только не здесь.
 
— Это не займет много времени.
Брокл полностью разделился, серебряные черви ринулись вперед, словно косяк морских щук, — к дверям и дальше, по туннелю. Двигаясь, он видел, как Икбал, пожав плечами, направился к выходу из дока, и Мартина нехотя потащилась за ним. Скоро они доберутся до допросной. И вот там–то Брокл исследует пределы инструкции. Проверит, как наблюдатель Земли–Центральной интерпретирует смысл выражения «излишне неприятные ощущения».
  
Глава 8
   
Капитан Блайт
 
Другое судно, современный государственный черный ударный корабль, который на границе вывел из строя дредноут, прежде чем хищной птицей кинуться на «Розу», за минувшие дни постепенно сливался с кораблем Блайта. Но мотивы сотворившего это Пенни Рояла оставались, как всегда, неясны. Процесс сделал недоступными все отсеки старого звездолета, заточив Блайта и остатки его команды в рубке. Однако камеры продолжали работать и транслировать информацию на экран. Блайт развлекался, просматривая данные в перерывах между сном в противоперегрузочном кресле. Однажды его внимание привлекла ниша в одном из недавно появившихся коридоров.
— Что это там, черт возьми? — спросил он.
— Забавно, я думала, работа капитана требует хотя бы минимального знания о космосе, — заметила Грир.
Брайт зыркнул на нее:
— Да, я знаю, что это скафандр, но что он тут делает?
— Ну, — Грир пожала плечами, — может, он там, потому что мы летим среди звезд?
Блайт вновь бросил на нее сердитый взгляд и требовательно окликнул:
— Левен?
— Это копия. Создана предыдущим ИИ штурмовика, с которым мы в настоящий момент сливаемся, — ответил корабельный разум.
— Антикварный скафандр, — фыркнул Блайт. — Значит, Пенни Роял уважает чужую собственность?
— Очевидно, — откликнулся Левен.
Блайт решил не развивать тему и быстро переключился на другую камеру. От вида скафандра, сидевшего в нише на маленьком стуле, его пробирала дрожь, хотя он и не понимал почему.
Вместо этого он заглянул в моторный отсек, где Пенни Роял — или часть черного ИИ — потрошил старый У-пространственный двигатель. Там царил хаос — повсюду сновали серебристые щупальца Пенни Рояла, черные шипы, точно клювы цапель, долбили остатки приборов, в воздухе кувыркались детали — ИИ работал, и слово «многофункциональность» весьма слабо описывало его способности.
— Это, — сказал Бронд, тыча пальцем в экран, — часть современного государственного У-пространственного движка.
Блайт всмотрелся в объект, выглядевший полированной алюминиевой скульптурой, изображавшей чьи–то кишки.
— Выходит, Пенни Роял разобрал наш двигатель и двигатель ударного корабля и переставляет их, — пробормотал он. — Но если движок демонтирован, почему мы все еще в У-пространстве?
— Без понятия, — буркнул Бронд.
— Может, у того корабля несколько двигателей, — предположила Грир.
— Может, — согласился Блайт.
Новые компоненты появлялись один за другим, и ИИ ставил их на место. Вспыхивали микросварочные дуги, на поверхностях расцветали гроздья нанотехнологий, вбивались или вкручивались узлы крепления размером с песчинку, и дикие искажения окружали странную, органическую на вид технику. Блайт видел части пошедшего в дело старого двигателя и объекты, изобретенные, несомненно, самим ИИ. Посреди моторного отсека громоздилась настоящая гора, поддерживаемая множеством откосов, прикрытая кое–где обшивкой, опутанная силовыми и оптическими кабелями. После двух дней наблюдения за процессом создания и реконструкции Блайт почувствовал, как неуверенно, запинаясь заработал движок — и тут же кашлянье сменило ровное гудение невидимой энергии.
 
— Мы ускоряемся, — сообщил Левен.
— Ускоряемся? — переспросил Блайт.
— Это единственное слово, которое я смог подобрать, — сказал корабельный разум–голем. — Мы прорываем временной барьер и потребляем немыслимые объемы энергии, которую черпаем из У-пространства.