Подаренная Луной (СИ)

С тем и явилась к Белову, который, как и прежде, был занят работой с документами.
— Эрида, — заявила я сходу решительно, не менее решительно поставив коробку на стол перед его носом. — Меня зовут Эрида. Не мышка, — добавила к возвращённому подарку свеженапечатанный текст на нескольких листах, оставив те рядышком.
Мужчина оторвался от работы и посмотрел на меня с ожиданием.
— И к чему этот демарш? — поинтересовался, равнодушным взглядом скользнув по принесённому, после чего сосредоточился непосредственно на мне.
Опять возникло ощущение, что мой мозг препарируют, пытаясь добраться до глубин памяти. Но неприятное ощущение я проигнорировала. Как и прозвучавший вопрос.
— Должностная инструкция, — ткнула пальцем в бумаги, придвинув те ближе к Белову. — Требует заверения непосредственного начальства, — помолчала немного, а после добавила практически с вызовом: — Должна же я знать, за что получаю зарплату, раз уж вы сами не собираетесь себя этим обременять. В конце концов, я сюда не массажисткой нанималась.
У самой сердце тук-тук-тук, подобно ритму чечётки.
Даже дыхание задержала в ожидании его реакции.
— И очень жаль, — в искреннем удручении вздохнул он. — Лучше бы именно ею, — взял документы, пробежался по ним быстрым взглядом, только затем оставил свой росчерк. — Всё, или от меня ещё что-то требуется? — вернул мне бумаги.
— Всё, — кивнула. — На сегодня. Спасибо, — добавила важным тоном через короткую паузу. — Хорошего вам вечера, Владимир Николаевич. До завтра, — направилась на выход из кабинета.
Дальше вышла странная заминка. Дверную ручку я повернула. Однако замок не сработал. Дверь загадочным образом не поддавалась моим стараниям. Три раза проверила. Тщетно.
— С ней что-то не так, — обернулась к хозяину кабинета.
— Да? — удивился он, делая вид, что вновь занят работой. — А ты ещё попробуй. С ней такое случается. Механизм заедает, — пояснил снисходительно.
Если это и было издевательством, то довольно неплохо завуалированным. Я же ещё раз попыталась. Четыре раза, если быть точнее. Только потом неладное заподозрила, вспомнив, что прежде нечто подобное со мной уже случалось, только замок не барахлил, а захлопывался, потому что функция у него такая предусмотрена.
— Вы что, издеваетесь надо мной? Она заперта! — прищурилась, сложив руки на груди.
— Смотри-ка, какая догадливая мышка, — ухмыльнулся Белов.
И не просто ухмыльнулся, в почти привычном моему восприятию стиле: “Изыди молча, не мешай!”, а неожиданно… многообещающе.
Разом не по себе стало.
— Всё верно, — продолжил мужчина. — И ты отсюда не выйдешь, пока не переоденешь это монашеское одеяние. Оно тебе не идёт. Отвратительно смотрится.
На секунду показалось, будто я ослышалась, и мне всякий бред мерещится. Но нет. Ультиматум в чистом виде — он самый. Слишком уж внимательно наблюдал за ответной реакцией находящийся напротив.
Вот я и...
— Эрида, — протянула сквозь зубы. — Меня зовут Эрида, — повторила для “особо одарённых”, шагнула ближе к столу.
Если уж я умудрилась каким-то образом захлопнуть замок, явно же теперь ключ нужен. То и обозначила в добавление к предыдущему:
— Ключ, — потребовала, протянув ладонь. — Раз его нет в замке, значит он где-то у вас. Переодеваться в вашем присутствии я точно не стану.
Пусть он мне и начальник, но всему же есть границы.
— Ты что, приказываешь мне? — гневно прищурился мужчина, поднимаясь из-за стола
А ещё… сам принялся раздеваться!
Так и не ответила ему.
— А-а… — промямлила, мигом растеряв свой дар красноречия.
Владимир же в это время преспокойненько снял с себя пиджак, аккуратно повесив его на спинку кресла, затем принялся за рубашку. Золотые запонки с оттиском в виде волка оказались небрежно брошены на стол. Следом он и вовсе стал расстёгивать пуговицы. Одну за другой. При этом ни на мгновение не отводил от меня своего тёмного взора, от которого всё внутри странным образом сжималось, выворачивалось, разделяло на множество частичек и собирало обратно, но не так, как прежде. Нет, ощущение не из неприятных. И сердце моё снова заколотилось, будто решило побить рекорд по самому быстрому ритму.
 
— Влад… — выдохнула с огромным усилием.
Далее предположительно должно было следовать “...имир Николаевич” и ещё что-нибудь хотя бы относительно внятное. Но никак не следовало.
— Я весь во внимании, мышка, — вмиг оказался он рядом со мной.
Рубашку не снял, оставил расстёгнутой. И, скорее всего, совсем не этим надо было себя отвлекать от бездонного поглощающего омута чужого взора, но внимание приковало к виднеющимся на обнажённой коже рваным, давно зажившим отметинам. Аж пальцы закололо, с такой силой захотелось до них дотронуться.
— Так что ты хотела сказать,мышка? — словно не заметил моей реакции Владимир.
Наравне со сказанным мужские пальцы коснулись ворота моей водолазки, чуть оттянув его. То и вывело из оцепенения. Я дёрнулась назад скорее инстинктивно, нежели осознанно.
— Эрида, — поправила мужчину, отступая ещё на шаг назад.
— Не-ет, — оскалился он предвкушающе. — Ты именно мышка. Маленькая глупенькая мышка, так неудачно забредшая в логово большого злого волка. Но раз уж ты здесь, и раз уж не желаешь сама переодеваться… — одно резкое, незаметное движение, и серая ткань, некогда прикрывающая меня, опала на пол отдельными лоскутами.
Я так и уставилась то на жалкие клочки синтетики, то на конченного-хама-который-мой-недобосс, всё никак не в силах осознать…
Так вообще бывает?!
— В-вы… В-вы… — ко всему прочему, начала ещё и заикаться.
Пятиться назад, к дверям, прикрывшись скрещенными руками, выходило отдельно от разума. Хотя я всё равно недалеко сбежала. Сильная рука обвила талию, притянув обратно к горячему телу мужчины.
— Т-ш… — прошептал Белов на ухо тоном истинного искусителя. — Рано бежать. Я ведь только начал.Мышка!
Если моему сердцу суждено остановиться от переизбытка адреналина, то сейчас — самое время. Неспроста же руки дрожат и невыносимо жарко, будто в самом эпицентре пекла оказалась, пока Владимир продолжал крепко прижимать меня к себе, медленно поглаживая пальцами мою поясницу, выводя на коже витиеватые узоры.
— Страшно? — ужасающе ласково улыбнулся он. — Не бойся. Больно не будет. Тебе даже понравится. Обещаю.
Сухие губы скользнули по шее в намёке на поцелуй, а ладони переместились с талии на бёдра. И снова я не успела среагировать должным образом, а к моей порванной водолазке присоединилась юбка. Но даже тогда не удалось и слова из себя выдавить. А всё потому, что мой психованный недобосс... опустился передо мной на одно колено.
Остановите Землю, я сойду!
— М-м… — всё, на что меня снова хватило.
Чужое дыхание опалило кожу чуть выше пояса белья. Кажется, теперь я поняла, что означает выражение, когда бабочки в животе начинают порхать. Чушь полнейшая, но как раз ничего иного в определении происходящего подобрать не выходило. Да и колени начали подозрительно слабеть. Пришлось ухватиться за чужие плечи, а то ещё чуть-чуть — точно грохнусь от переизбытка… всего.
Мужские ладони нагло скользили по моим бёдрам, чуть массируя, аккуратно стаскивая с моих ног сперва один чулок, затем второй. И каждый раз, когда деталей одежды на мне становилось всё меньше и меньше, всё острее чувствовалось каждое последующее прикосновение его пальцев… вниз до щиколоток и обратно выше, до самого края нижнего белья. А я всё стояла, не шевелясь, не дыша больше, ожидая того, что настанет дальше. Отчасти, со страхом — банально опасалась, что участь юбки и водолазки постигнет всё остальное, что ещё оставалось на мне. И вместе с тем с каким-то безумным трепетом. Ведь исходящий от мужчины жар планомерно просачивался под кожу, растекался по венам, туманил рассудок, кажется, сводил с ума, потому что какая-то непонятно откуда появившаяся часть меня отчаянно желала, чтобы ничто из этого не заканчивалось.