Барнар — мир на костях 3 (СИ)
Грозовые дьермунги — полупрозрачные люди, чьи тела покрывали, будто жилы, малиновые молнии, бились с эльфами. Если бы не сила Илайя, лирианцам было бы не выстоять против них и секунды. Грозовых дьермунгов способна убить только магия. Эльфы, используя посохи, атаковали их оранжевыми лучами, расщепляя врагов на частицы. Дьермунги же в ответ били грозовыми мощными зарядами, вырывающимися из ладоней. Лирианцев, не успевших уклониться от ударов, парализовало на месте. Смерть наступала практически сразу.
Войско демонов с серой кожей и с большими чёрными глазами сражалось серпами, защищенными тёмной магией. Против них выступили все члены ковена. Колдуны и ведьмы применяли порталы, чтобы нападать сразу с двух сторон и тем самым укрываться от разрушительной силы демонического оружия. Демоны бросали свои серпы в волшебниц, которые бумерангом возвращались обратно. Одна царапина, наносимая ими, заражала кровь за секунды. Кожа магов покрывалась чёрными полосами, и из их ртов и глаз лилась чёрная жидкость. Они корчились в страшной предсмертной агонии. Другие сражающиеся наступали на их тела, ломая кости. Ведьмы ковена часто создавали жёлтые магические щиты и применяли взрывные волны.
Орки, майоты и аливитянки атаковали с трёх флангов большое войско серпантесов. Серпантесы представляли собой расу, похожую на людей, но с большими змеиными головами, как у кобры. Они на метр были способны плеваться опасным ядом. И превосходно орудовали короткими копьями. Дисциплина их доходила до совершенства, словно сражается одно целое существо. Они молниеносно перегруппировывались и протыкали насквозь воительниц и майотов. Многие орки же с трудом успевали уклоняться от яда. Они задыхались и умирали прямо в эпицентре сражения.
Тритоны на суше являлись обычными воинами в человеческом обличье. Но вместо мечей применяли трезубцы с вылетающими из них на огромной скорости лезвиями. Они бились с варварами и гномами. Лезвия тритонов вбивались под броню медведей, на которых воевали гномы. Звери, истекая кровью, пронзительно рычали и, не слушая больше хозяев, метались по полю, сбивая всех на своём пути. Варвары взмахами палиц отражали удары тритонов и переламывали им ребра. Лучники Тиссы прикрывали их с холма. Стрелы дорманцев пронзали шеи и ноги тритонам.
Вампиры вместе с пехотой Дормана бились с кентаврами. Вурдалаки переламывали кентаврам ноги или вскакивали на спины, разрывая зубами горло. Кентавры отбивались длинными двуручными мечами. Один из них насадил на клинок сразу двух дорманцев.
Вскоре на этом побоище объявились мертвецы из Хайриана. Они нагрянули, словно дикая лавина. Мощь их обрушилась на всех. Первыми под удар попали аливитянки и тритоны. Мертвецы руками вырывали им кишки, нападая со спины. Хайрианцы, обладающие чудовищной скоростью, вгрызались при любой возможности всем в глотки. Они пожирали тритонов, будто орда блох. Их было слишком много.
Узгулун не заставил себя долго ждать. Повелитель хаоса нападал на смертных с неба, разрывая тела в клочья. Своим мечом он сносил сразу сотню врагов.
Дела принимали самый плачевный оборот. Из-за океана крови земля словно уходила из-под ног. Трупов было столько, что приходилось сражаться прямо на них и слышать, как хрустят их кости. Любая рана означала смерть. Битва шла на время. О раненых никто не заботился. Раненых давили заживо их же соотечественники.
Никогда ещё Барнар не упивался так болью и не содрогался от жестокости.
Коннетабль Гаврил Римон вместе с пехотинцами держал оборону к югу от холма. Им пришлось сомкнуться в круг, отбивая атаку кентавров. Но долго бы их щиты не выдержали. Гаврил придумал приём.
— Значит, слушайте мне внимательно, братцы! Мы отступим ближе к холму, где Её Величество с лучниками сможет прикрыть нас. Насчет три, открываем щиты и перерубаем ноги первой волне кентавров. Затем сразу бьем вверх! После закрываемся с боков и сверху вновь щитами, образуя черепаху. Лучники добьют остальных! Начали!
Дорманцы скользили к холму по красной траве, из последних сил сдерживая атаку кентавров.
— Три! — прокричал Гаврил.
Кентавры напирали на них большой толпой. Щиты дорманцев резко открылись, и враг попался в ловушку. Кентавры с кровоточащими ногами повалились вперёд. Пехотинцы добили их, отрубив головы. И скрылись за щитами.
Тисса на холме махнула рукой. Тысячи стрел закрыли собой небосвод. Своими колкими остриями они пронизывали тела кентавров, превращая их в решето.
Рогир со своим отрядом орков пробирался в кольцо серпантесов. По его приказу воины разделились на две линии. Тем самым вырезая врагов изнутри. Его ратники, не успевшие заметить ядовитых плевков, падали возле его ног, корчась в агонии. Рогир, прикрывая щитом лицо и шею, отрубал серпантесам сначала ступни, а затем, ломая их копья, пронзал клинком головы.
Князь вурдалаков Вимон бился на другом фланге с кентаврами. Его воины выстроили трамплин из щитов. За секунду Вимон промчался по нему и прыгнул ногами на спину командира кентавров. Но не успел он свернуть ему шею, как тот столкнул его резким ударом локтя и выбил у вампира оружие. Но князь вскочил. Его ратники бросили ему топор, и тот поймал его за рукоять на ходу. Вимон засадил лезвие топора глубоко в грудь кентавра и впился в его шею, набираясь сил от крови.
Узгулун помчался к холму, где стояли лучники. Ошарашенная его приближением, Тисса закричала:
— Всем назад! В укрытие!
Но было уже поздно. Повелитель Хаоса своим мечом превратил дорманцев в обрубки из костей и плоти. Королева выжила только благодаря тому, что её конь поскользнулся и покатился с холма. Тисса отделалась лишь ушибами и переломом мизинца на левой руке. Вскрикнув от боли и выбравшись из-под мертвого коня со сломанной шеей, она добежала от своего артиллерийского отряда.
— Пли по этой твари! Пли! — отдала она приказ, подходя к ним с растрепанными волосами, покрытыми комками грязи.
Сотни пушек навели на Узгулуна, и их ядра разозлили того ещё больше. Но это помогло отвлечь его внимание от сражающихся внизу.
Все расы и народы в тот момент походили друг на друга в одном. Их глаза с расширившимися зрачками были полны безумия. Их лёгкие дышали воздухом, наполненным кровью и зловонием пота. Сердца работали с бешеной скоростью. Уши оглохли от криков умирающих.
Глава 25
На Иорика Бэбкока набросился на медведе гномий дож Бофур. Своими смертоносными лапами зверь растерзал бы поэта, если бы тот своевременно на тренировках с Конрадом не подтянул свои навыки. Бэбкок успешно уклонился. Отпрыгнув на безопасное расстояние, он метнул кинжал в голову медведю и вспорол тому щеку. Животное пришло в ярость. Куски его щеки сильно кровоточили, болтаясь на ветру. Через них можно было разглядеть его зубы. Медведь поднялся на задние лапы, несмотря на тяжёлую броню. Бофур цепко держался на нём, чтобы не свалиться. Поэт метнулся вперёд и всадил меч в открытый участок шеи у медведя, пронзив её чуть не насквозь. Иорик вовремя откатился вбок, испачкавшись в склизкой земле. Медведь от опасной раны повалился, тяжело задышав. Бофур с секирой в руках и в квадратном серебряном шлеме спрыгнул с него.
— Ты ответишь за это, ублюдок! — обратился он к поэту.
Бэбкок решил промолчать и приготовился к схватке с дожем. Гном раскрутил двустороннюю секиру и совершил выпад на противника. Иорик пригнулся и, крепко ухватившись за щит, ринулся на Бофура. Лезвия их оружий сцепились и заскрежетали. Несмотря на свой рост, дож был сильнее поэта. Бэбкок не смог долго сопротивляться и удерживать секиру. Поэтому он отскочил на два шага назад и вспомнил слова Конрада насчет того, чтобы дать противнику атаковать первым. Иорик стал ждать. И тут ему пришла безумная идея, которая может стоить ему ног и жизни. Когда дож вновь замахнулся на него сбоку, пытаясь разрубить поэта пополам. Тот подпрыгнул и коснулся ногами секиры, что была к нему в горизонтальном положении. Так поэт смог приблизить свой меч к лицу гнома. Острие его меча вонзилось прямо в рот Бофура.