Разрешаю меня ненавидеть (СИ)
Дан снова поймал мой взгляд, а в его глазах я увидела сомнение и напряжение.
– Что сыворотка действует, и всё идёт как надо, – ответил он.
Потом попросил меня лечь удобнее, достал из ящика шприц и наполнил его той самой зеленоватой жидкостью. Вот только на сей раз доза оказалась почти в два раза больше, чем в прошлый.
– Почему так много? – не могла не поинтересоваться я.
– Так надо, Тори, – ответил Даниэль.
И всё-таки ввёл мне препарат. Закончив, глянул на висящие на стене часы и снова повернулся ко мне.
– Ты скоро уснёшь, – сказал быстро и будто немного виновато. – Прости, я добавил в сыворотку снотворное. Сильное.
– Зачем?
Не знаю, для чего задала этот вопрос. Честно говоря, не ждала ответа, но Дан всё же пояснил:
– Этот этап самый болезненный. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Не бойся, останусь рядом. Всё проконтролирую. Но проспишь ты долго.
– Сколько? – я приподнялась на локтях.
– Минимум сутки, – проговорил Даниэль.
Молча кивнула. А что тут скажешь? Тем более, это вещество уже в моей крови. Но в сон пока не клонило, да и вообще я чувствовала себя довольно бодрой, особенно по сравнению со вчерашним вечером.
– Ты говорил, что объяснишь причину такого негативного отношения ко мне от местных обитателей, – напомнила Даниэлю.
– Тут всё просто, Тори, – он кисло усмехнулся. – Ты дочь того, кого многие из них считают своим врагом. В тебе они видят его слабое место и способ его уязвить. Потому, пока не узнают тебя лучше, пока не примут, как отдельную личность, будут цеплять.
– Мило, – сказала с иронией.
– Это быстро пройдёт, – Дан улыбнулся. – Они поймут, что ты – это ты, а не продолжение Дэлира Ринорского. Просто дай им время.
– И чем же мой отец успел так насолить стольким имари? – выдала, сев ровнее. Даже руки на груди скрестила.
– Многим, – он вздохнул. – Но началось всё с меня. Флайрил закрылся от звезды как раз после того случая. Том же вообще ненавидит твоего папочку едва ли не сильнее, чем все остальные.
– Расскажи, что тогда произошло? – попросила, чуть подавшись вперёд.
– Не хочу, – от медленно покачал головой. – Хоть и знаю, что должен.
– Дан, – мой голос звучал с нажимом, – я слышу только намёки на то, что мой папа – настоящее чудовище. Князь сказал, что тебя где-то держали по его приказу. Что едва не убили.
– Нет, Тори. Убили, – бросил холодно.
Я замерла, боясь поверить в услышанное. Отчего-то стало тяжело дышать, а душу будто окутала морозами лютая зима.
Плечи Даниэля поникли, в глазах появилась обречённость. Он отвёл взгляд в сторону, будто не собирался продолжать. Мне же стало страшно спрашивать. Хватило и одной жуткой фразы, одного слова, открывающего весь ужас тех событий.
– Поверь, в тот момент я был рад окончанию мучений, – всё же решился на откровенность Дан. – Мне даже хотелось освобождения, хотя бы такого. Я помню, как моя душа покинула тело. Видел его со стороны. Но меня что-то упрямо держало. Не давало уйти окончательно. Я был привязан к этому миру тоненькой, но очень прочной ниточкой. Той самой связью, что образовалась между нами с тобой. Именно она заставляла меня раз за разом возвращаться в своё тело… и вновь переживать то, что творили те сволочи.
Он медленно втянул носом воздух и опустил голову.
– Зачем они это делали? – мой собственный голос прозвучал растерянно и очень тихо.
– У них был приказ твоего отца: любыми способами получить с меня клятву, что я больше никогда к тебе не приближусь, не стану искать встреч. А я не мог им в этом поклясться. Потому что не видел своей жизни без тебя. Всё, что они от меня добились, это письмо, которое я тебе написал. Но твоему дражайшему папеньке этого показалось слишком мало. И он приказал своим цепным псам действовать, пока не получат клятву.
Я слушала его, пребывая в полном оцепенении. Смотрела на гордый профиль Дана и никак не могла принять все те жуткие вещи, о которых он говорил. Но хуже всего было от того, что он попал в ту ужасную ситуацию из-за наших отношений.
– Когда меня пришли освобождать, я уже ничего не мог. Ни говорить, ни дышать, ни, тем более, произносить клятвы. А свободу получил по приказу твоего деда, который, по словам Арго, ничего о моём пленении не знал. Вот после этого Аргоил больше в столицу империи не наведывался, а в княжестве очень быстро разнёсся слух о том, как по приказу сына императора пострадал молодой дракон, совершенно ни в чём невиновный. Для жителей княжества та история стала последней каплей, потому что наглядно демонстрировала, как правящая семья империи относится к рядовым имари. Так что всё было не зря.
Я молчала. Очень хотелось податься к Дану, обнять его, сказать, что мне безумно жаль… Но он сидел ко мне боком и казался сейчас по-настоящему чужим. Будто уже и не был тем, кого я когда-то знала. Хотя, возможно, так и есть.
– Ты пострадал из-за меня, – всё же смогла выговорить.
– Нет, Тори. Из-за себя. Из-за своего упрямства и глупой уверенности, что любовь может победить всё. Убедил себя, что если откажусь от тебя, то это станет предательством наших чувств. Я не мог. Я слишком сильно тебя любил. На самом деле сильнее, чем собственную жизнь. Слепо. Глупо. Безрассудно.
Он говорил медленно. Отрывисто. Его голос звучал сухо, но в нём чувствовалась целая какофония эмоций.
– Не понимаю, почему папа так поступил, – сказала, едва сдерживая слёзы. – Дан, я же его всю свою жизнь знаю. Он импульсивный, хладнокровный, но не жестокий.
– Я сын его врага, – Даниэль всё-таки повернулся ко мне, а в его глазах стояла пустота. – Когда-то Кристиан Сеш, мой отец, уже пытался получить от империи свободу для драконов. Он действовал иными методами. И у него нашлось не так много сподвижников, но он всё равно умудрился изрядно подпортить кровь имперцам и лично твоему отцу. Я сам не помню, потому что тогда был совсем мелким. Мне всё это потом рассказывал Арго.
Он замолчал, рассматривая меня. Но вдруг коснулся моего подбородка и чуть улыбнулся. Правда, руку почти сразу убрал.
– Я не знал отца. Моя мать умерла при родах, и я с рождения жил с тётей. Папа навещал меня пару раз в месяц, или того реже. Да и вообще в те мои три года я никак не мог иметь отношение к его делам. Но попал к палачам именно из-за своего происхождения. И из-за своей любви.
Даниэль на пару мгновений запрокинул голову назад, посмотрел на белый потолок и только потом подытожил:
– Вот такая история, Тори. Грустная и грязная. Но подтолкнувшая имари к борьбе за перемены.
Глянул на часы и добавил:
– А теперь засыпай.
Как ни удивительно, но, едва он это сказал, я ощутила слабость. Устало покачнулась и сразу поспешила улечься на подушку. Сонливость налетела, как внезапный ураган, глаза закрылись сами собой, и моё сознание погрузилось в сон.
Глава 12. Огонь и притяжение
Вокруг всё горело. Огонь гудел так, будто его раздувал ветер, и со всех сторон тянуло настоящим жаром. Я шла по пылающей земле, под моими ногами стелились языки пламени, и этому пожару не было видно ни конца, ни края.
Иногда я различала вокруг горящие стены, иногда ‒ лес. А пламя даже не думало становиться меньше, наоборот, с каждым мгновением всё сильнее увеличивалось, словно в него кто-то подливал горючие смеси.
Это продолжалось бесконечно долго. Поначалу я ещё пыталась убегать от огня, но он будто мчался за мной. Пару раз пыталась его потушить, но тщетно. Пламя то кусалось, то ластилось ко мне, как послушный зверёк, то снова взвивалось столбом на пустом месте.
Далеко не сразу мне пришло в голову попытаться приручить его. Не знаю, как, но вдруг вспомнился рассказ бабушки о том, как она когда-то пыталась покорить огненную магию. Тогда я решила попробовать подчинить себе эту своевольную стихию. И была изрядно удивлена, увидев, что она меня слушается.
Но вдруг начался дождь. Вокруг всё зашипело, повалил густой дым, лёгкие капли быстро превратились в толстые струи, а потом и вовсе стали настоящим потоком. Я снова бежала, но теперь от водной стихии, которая явно решила поглотить и весь окружающий огонь, и меня вместе с ним. Вскоре воды стало столько, что я перестала чувствовать ногами дно, и пришлось плыть. Но тут поднялись волны, каждая из которых так и норовила накрыть меня с головой. Набрать воздух получалось через раз. И вдруг…