Счастливого кровавого Рождества: Рождество в Новом Орлеане (ЛП)

Когда мне удаётся отстраниться и отпустить руку, Аня наблюдает за мной, затаив дыхание. Её губы приоткрыты, будто она собиралась что-то сказать, а потом забыла, что именно.
— Спасибо, Аня. — Я заставляю себя отойти, нуждаясь в пространстве, чтобы преодолеть внезапное желание поцеловать её и попробовать другие части тела. — Я подожду тебя там.
Я выхожу из кухни и возвращаюсь в спальню, нахожу в сумке футболку и натягиваю её через голову. Вкус Ани всё ещё ярко ощущается на языке, и впервые я задаюсь вопросом, что буду делать, когда больше никогда не смогу ощутить этот вкус.
  
Глава 6
 
Аня
Это казалось отличной идеей. Добрым жестом. Даже подарком. Я хотела показать, что мы можем работать вместе, что понимаю нужды вампира. Но получился обжигающий момент связи, который разломал почти все мои щиты. Потому что поцелуй заставил меня желать гораздо большего. Я смотрю на коктейль, ванильно-протеиновая основа которого окрашена в красный цвет малиной и кровью. Я прерывисто вздыхаю, а затем ставлю стеклянную ёмкость на основание блендера, закрываю крышку и включаю, слушая, как он урчит, пока сама пытаюсь восстановить хоть какое-то подобие спокойствия.
Рана на ладони уже почти зажила, отчасти из-за заклинания, отчасти из-за свойств слюны Кейна. Это естественная защита от ненужного внимания. Если кто-то утверждает, что вы пили у него кровь, но при этом не обнаружил никаких ран, обвинение необоснованно, звучит, как бред сумасшедшего. Ответственные вампиры, не желающие смерти, не оставляют метки на тех, от кого питаются. Разумная предосторожность. Но теперь щекочущие ощущения на коже не позволяет забыть, что язык Кейна скользил по моей ладони. Внизу живота сворачивает желание. Всеми фибрами души я хочу узнать, каково чувствовать его язык на других частях тела, и это верный путь к катастрофе. Нам необходимо остановить террориста — вот что важно, а странное мгновенное влечение к мужчине полному гнева, который вытекает из него, как кровоточащая рана, — осложнения, которое нам не нужно.
Когда коктейль готов, я выключаю блендер, наливаю напиток в высокий стакан и выношу в гостиную, держа в другой руке тарелку с тостами с арахисовым маслом и желе. Кейн сидит на диване, и я с облегчением вижу, что он надел футболку. Он смотрит на меня, держа в руке телефон.
— Мне написал Джулиан, извинился за то, что не сообщил об Александре, и велел передать тебе, что инстинкты оказались верны. Орден подтвердил цель.
Я протягиваю коктейль, и Кейн берёт стакан, задевая мои пальцы своими. Я сажусь на противоположном конце дивана и опираюсь на подлокотник, натягивая одеяло на голые ноги. После чего беру тост с тарелки и откусываю. Кейн с интересом наблюдается за мной, а затем глотает коктейль и слегка кивает.
— Очень вкусно, теперь я определённо не такой ворчун.
Я смеюсь и чувствую себя лучше. Неловкость, которая возникла на кухне, исчезла, и мы можем сосредоточиться на том, что действительно важно.
— И какова же цель? — спрашивает Кейн. — И когда, по-твоему, произойдёт нападение?
Я прожёвываю тост и говорю:
— Во французском квартале есть часовня, очень популярная в это время года. Судя по тому, что я уловила, атака произойдёт сегодня вечером, во время Рождественского концерта.
— Сегодня? — Удивление в его голосе очевидно. — Не в канун Рождества или во время мессы или какой-нибудь другой службы?
— Нет. — Я качаю головой, закрываю глаза и возвращаешь в момент когда почувствовала намерение террориста, и картина в сознание была настолько ясной, что я не могла ошибиться в том, что они собирались делать, и когда. — Нет, сегодня вечером. Концерт бесплатный для всех, там будут люди всех вероисповеданий. Приходят даже не религиозные, потому что им нравится дух Рождества.
— Тогда всё ясно. — Его восхищение заставляет меня светиться от гордости. Я пытаюсь скрыть удовольствие. — Это определённое заявление — парень охотится не за одним типом людей, а за всеми.
 
Какое-то время мы сидим в тишине, размышляя и доедая завтрак. А когда заканчиваем, Кейн берёт мою тарелку и уносит на кухню вместе со своим пустым стаканом. Когда он возвращается, садится на диван ближе ко мне, и его бедро едва касается кончиков моих пальцев под одеялом. Кейн пристально смотрит на меня, и взгляд становится холоднее, чем раньше.
— Какой у нас план? — спрашивает он так, словно ожидает, что такой у меня есть. Будто он мне доверяет. От этого возникает уверенность, что я могу делать то, что искренне считаю важным.
— Для начала нам нужно кое над чем поработать вместе. Согласен?
Он приподнимает уголок рта не совсем в улыбке.
— Мне нужно немного больше представления, о чём ты говоришь прежде, чем взять на себя обязательства. Не пояснишь?
Я глубоко вдыхаю, ища смелость для правды, которую собираюсь выдать.
— В тебе заперто столько боли и гнева. — Он отводит взгляд, и я кладу руку ему на плечо. — Это не осуждение, и ты неплохой человек из-за этого. На самом деле, я думаю, что ты храбрый и удивительный раз несёшь всё это в себе, при этом пытаешься помогать людям, служа Агента Ордена. Думай об этом, как о заболевании, которое требует лечения, и я могу в этом тебе помочь.
Последние мои слова привлекают его внимание.
— И ты можешь? — когда я киваю, он опускает взгляд на мою руку. — Значит, ты хочешь меня вылечить?
— Ты не сломлен, а ранен. И я говорю об исцелении.
— Исцеление? — произносит он, но не как вопрос, а так словно не может поверить, что такое вообще возможно.
— Да, исцеление. — Я вкладываю в это слово всю уверенность, на которую способна. Я знаю, что могу это сделать, могу помочь Кейну, если он позволит. — Будь ты ранен в бою ты бы сделал то, что нужно и снова отправился бы на сражение. Это то же самое, просто рано невидимые.
Он молчит. И я тоже, давая ему возможность обдумать мои слова. Всё получится только в том случае, если Кейн позволит мне попробовать.
Наконец, он кивает.
— Ну, давай.
Я улыбаюсь и меня накрывает облегчение, да так внезапно, что комната начинает кружиться.
— Спасибо.
— Полагаю, это я должен тебя благодарить. — Он пытается улыбнуться, но выходит немного натянуто. — Что мне нужно сделать?
Реальность того, что я собираюсь сказать, поражает и я мгновенно краснею.
— Ну, тебе нужно снять футболку.
— Футболку? — В его глазах мелькает искорка юмора. — Тебе мало было?
Я смеюсь
— Это необходимо, правда. Контакт кожа к коже более эффективен. Если тебе неудобно, понимаю, но тогда уйдёт больше времени.
Кейн встаёт и стягивает футболку через голову одним плавным движением. Я удивлённо смотрю на него, а он пожимает плечами и мышцы великолепно играют под кожей.
— За все эти годы я усвоил кое-что — когда красивая женщина просит тебя снять футболку, ты это делаешь, возможно, другого шанса никогда не будет.
У меня вновь алеют щёки, а он улыбается. И понимающая улыбка говорит о том, что он осознаёт, какой эффект оказывает на меня. Я качаю головой, встаю, затем указываю на диван.
— Садись. Вернусь через минуту
Он делает, как я говорю говорю, — садится и откидывается на спинку дивана.
— Буду ждать.
Я направляюсь в спальню, снимаю ночную рубашку и хватаю майку с шортами. Одеваюсь и возвращаюсь в гостиную. Кейн округляет глаза при виде меня и обводит взглядом моё тело, задерживаясь на обнажённой коже. Я чувствую тяжесть его внимания, как физическое прикосновение. Затем сглатываю.
— Как я и сказала, контакт кожа к коже очень важен. Ты мне доверяешь?
• Да. — Это слово даёт мне надежду, что всё получится. Я подхожу к Кейну, который запрокидывает голову и не сводит с меня глаз, пока я не оказываюсь прямо перед ним. Сделав глубокий вдох, я забираюсь к нему на колени, обхватывая его ногами. Он обнимает меня, будто это естественно, задерживая пальцы на пояснице и задевая участок обнажённой кожи между майкой и шортами. Я борюсь с желанием выгнуться навстречу его прикосновению. Его глаза потемнели, а центр радужки стал ярко-голубым.