Сделай, что должен (СИ)
Иван поймал себя на повадках больного артритом пофигиста распальцовщика. Хотя здесь девица с карабином и форма по уставу. Святые угодники, а у нас всё не так, не по уставу, а поэтому…
– Ознакомились, девушка? Верните. Понимаете, мы всего, как пол часа из боя. Город знаете по этой дороге? Так вот его сейчас заняла механизированная колонна немцев. Мы спешим в Киев, в госпиталь. Если из – за вас мои братья станут калеками, то я из тебя кошелка, дуршлаг сделаю в шестьдесят четыре дырки. Я бы вас подвёз, но как вы понимаете, спешу. Позади меня едет машина с ранеными, уверен, что старшина вас обязательно подвезёт. Будет упираться, скажите, что ефрейтор его просто умоляет спасти вас от проблем немецкого плена. Хорошо бы рельсы заминировать, если немцы бронепоезд на Киев пошлют. Удачи вам, милая девушка! Берегите себя, вы нужны стране.
Медичка фыркнула и отвернулась. Танец ревности с бубном, хорошо, что не в бубен.
– Зря вы так фыркаете. Это не просто стоять одной на дороге и останавливать авто жезлом для паровоза. Для этого надо иметь чувство долга, мужество и святую уверенность в своей правоте!
Авто уехало, а регулировщица стояла и вся алела до прибытия грузовика. Как и сказал юный нахал, старшина сдался, только при упоминании просьбы от ефрейтора. Даже посадил в кабину между собой и сержантом, мотивировав это тем, что двери могут внезапно на ходу открыться, а водителю за это отвечать. Техника безопасности! Так и поверила! Подозрительно часто в пути старшина переключал скорость, елозя своим кулаком по бедру регулировщицы. Дороги прямо ужас, какие, а в кузове раненые, не приведи угодники водителю на неровности сплоховать, это сколько же люди натерпятся.
А дорога дальше мчится, пыль летит из – под колёс! И летит она на инспектора с той самой правильной дорожной автомобильной палочкой, что уважали все водители до самого конца советской власти, да и потом, хотя и не все и не везде. Кое – где было чревато предъявлять такой артефакт, особенно не тем людям и не в том месте. Это могло повлечь изучение судебного уложения от одна тысяча шестьсот сорок девятого года в части сажания на кол, который некоторые цивилизованные и продвинутые меценаты крутых парней могли милостиво заменить свистком постового. Никакого извращения, только тяга к чистым звукам, которые дарили экстаз только постовым, а после услаждали звуком обширные аудитории.
– Здравствуйте! Чем обязан такому приятному знакомству?
– Кхм! Пхем. Кхы! Птьфу! Хаар! Птьфу!
– Извините. Не совсем понял…
– Документы давай! Шалопай!
– Вот документы, а звание у меня ефрейтор. Иван Иванович Ковалёв. Приятно познакомиться, товарищ Шалопай.
– Чего? Это кто тут Шалопай? А???
– Не понял? А кто вы тогда? По нормам общения в Уставе РККА записано, что при знакомстве указывается звание и фамилия. Вот как я представился ефрейтор Ковалёв. А вы немного сократили, сказали только фамилию, звание можно и по петлицам понять, если они ваши и вы не надели чужую форму.
– Какую форму?
Ивану стало не смешно. Пошутили или фрицы? А ведь могут они десант выбросить, и зачистить шоссе непуганых дятлов. Было такое.
Обернулся к медичке, скалится овца. Тихо выдохнул:
– Карабин в руки и к бою! Из машины. Остальным шепни.
– Товарищ, а вы представить свои документы не желаете на право проверки документов? Удостоверение личности предъявите, а то поверьте, много по тылам шпионов шляется. Что – то сомнения у меня. Будьте добры, товарищ, руки вверх, сцепить и на затылок. Медленно повернитесь ко мне спиной. Сейчас мы посмотрим, какой вы гражданин по фамилии Шалопай. Без фокусов! Дёрнешься, пристрелю.
Ствол уже смотрит через открытое окно на уровень пупка под бляхой форменного ремня. Если что, то извинимся, а так как получится. Война!
– Товарищи, я свой, я советский!
– Микола, Тимоха. Местность под контроль. Не дай Бог, это десант. Они тут мясорубку устроят, лучше перебдеть! Девчата, что вы мнётесь? Оборону занимай. Пулемёт и Светку доставайте. Сзади машина с ранеными идёт.
– Документы твои, в каком кармане? Наши отдай! Пальчики разведи слегка и не дёргайся, а то голова у меня больная очень, а пальцы трясутся от нервов, да пистолет с патроном в стволе и к прочему предохранитель снят. Могу убить. Случайно.
– Да что вам надо?
– Вопросы задаю я, а отвечаешь ты. Ошибаться не советую. Дёрнусь и пристрелю ненароком от переживаний.
– Фамилия, имя, отчество дата рождения место рождения.
– Я, …
– Совпадает, мог и выучить. Сейчас разоружим и поговорим, более предметно. И не дёргайся! Пристрелю.
– Я снимаю портупею и немедленно умнею! Ремень. Китель. Бриджи приспускаем. Что – то всё не по уставу. Руки опускаем и заводим за спину. Сцепляем пальцы. Связываем руки, у запястья и у локтя. Теперь на колени и заваливаемся грудью на травку. Если бы не майка и не трусы вместо исподнего по уставу, лежать бы было удобнее. Сапоги. Бриджи с портянками. Похвально. Портянки это вещь! Ноги вместе. Плотно! Не волнуйтесь, парашютных строп у нас в избытке. Стопы увязаны, а теперь под коленями. Теперь побеседуем конкретно. Что тут у вас в карманах. Я показываю, а вы рассказываете, где и когда вещь у вас появилась.
– Вот имей вы одежду по уставу, сразу по штампам можно узнать, откуда вещь. Номер револьвера помните?
– Я это, … Забыл.
– Вот те раз! Это я всё забыл и думал, что я один такой. Контузия?
– Нет, просто забыл.
– Сличим в удостоверении и в кобуре. Эгей! Номера, там разные. Этого одного достаточно, чтобы по законам военного времени, на месте сразу пристрелить, что и придётся сделать, да и время поджимает. Где остальные? Где высадились, когда. Где парашюты? Задание? Чистосердечное признание может спасти вам жизнь. Вы хотите жить? Кажется гражданин Шалопай, это ваша фамилия настоящая. Понимаю, оговорились. Случайно. Где проходили подготовку?
– Товарищи я свой советский, а револьвер, так получилось, знаете, спешка и перепутали, просто перепутали.
– Вот как? Кто может удостоверить вашу личность?
– Командир…
– Вместе разведцентр оканчивали с командиром?
– Товарищи, я свой, советский! Честное слово, а – а–а!!!
– Не факт. Советские люди сегодня с гранатами под танк легли, чтобы немцев задержать, а ты их сегодня израненных остановил и нарушил всё, что мог. Что – то машины нет долго. Этого в кузов и пусть НКВД с ним разбирается, а нам надо спешить!
– Командир, я пулемёт собрал. Один из двух. Всё работает, стрельнуть надо для проверки.
– Стрельнём, но не сейчас. Молодец, хоть не зря время потеряли. Пулемёты в контейнер. Оружие держать наготове, патрон в стволе дозарядить. Этого в кузов. Патрули бдить. Размякли что – то вы. А мне так не хочется ваши трупы по списку в морг сдавать. Помните, фрицы фронт прорвали, где сейчас их носит и куда они шпионов засылают? Знаете? Вот то – то, у меня тоже напряг с этим знанием.
Машина шла легко, мотор гудел, навевая разное. Мысли были большей частью плохие. Не дело ставить посты из одного человека. Это не служба, а формальное предательство. Одного и в упор приколоть для простого человека вполне возможно, а вот «Бранденбург», тот вообще всю кровь из роты выпьет и ничего на поделать. Свои спецы в НКВД тоже есть, только мизер их и вымирают они быстро. Вот и готовят наспех однодневок, лишь бы выдать план по валовым цифрам. Война! Показатели спустили сверху, показатели приняли снизу. Раз есть, то работа по плану. Вот и рапорта летят устало на стол начальника. Утром сверху упал план, вечером он выполнен. Так это или нет? Поди проверь.
Как прекрасен этот конвейер смерти! Лучшие из лучших… Машину немного занесло перед мостом, из – за скорости. Нормально. Или я так перед медичкой красуюсь? Ой – ой – ой. Папа, вам не нужен зять? И с лестницы, дррры! Мост, стратегический объект. От фронта далеко. Далеко? Три часа ходу на машине, это далеко? Эге! Пост у моста есть, на этом от НКВД зелёные фуражки.
Интересно как проверяют? Кроме предписания на медичек и направления Ковалёва в госпиталь города Киева, прочего ничего не потребовалось. Только любой документ с фотографией. Что касается человека в трусах, майке и связанного, то его документ с фото и пара вопросов по существу. Далее команда – «Проезжайте».