Когда говорит кровь (СИ)

— Тише, братец, тише… — одними губами проговорил Скофа, делая долгие паузы между словами. — Я тебе зла не сделаю.
Бык мотнул головой и потёрся шеей о ствол сосны. Его глаз недоверчиво смотрел на копье в руках человека. Похоже, зверь хорошо знал, что это такое и какой опасной может оказаться эта «палка». Воин пригляделся — на черной шкуре быка, под которой перекатывались могучие мышцы, виднелось несколько длинных шрамов, явно оставленных человеческим оружием, да и от пустой глазницы к порванному уху шла тонкая полоска. Это было хорошим знаком. Зверь, знакомый с людьми и их оружием, — осторожный зверь. Такой скорее уйдет, чем станет нападать, если только не пугать его ненароком.
— Иди, давай. И я пойду. Каждый в свою сторону.
Зверь, похоже, был совсем не прочь последовать его совету. Он уже начал было разворачиваться, как вдалеке раздались громкие человеческие голоса, причем Скофа был готов руку дать на отсечение, что говорили на его родном языке — тайларэне.
Бычий глаз тут же налился кровью, а из ноздрей повалил густой пар. Взревев, зверь ломанулся сквозь лес в ту самую сторону, откуда только что доносились голоса.
Выругавшись, Скофа побежал за ним следом. Ветки больно били его по лицу, а кустарники цеплялись за ноги, но медлить было нельзя: кто бы там ни был, его спутники, другой отряд охотников, посыльные или просто заблудившиеся воины, они были его людьми, и сквозь лес к ним сейчас неслась разъяренная смерть.
Через пару минут дикой гонки лес расступился, и они выбежали на берег широкой реки. Прямо возле воды, держа за поводья двух лошадей, стоял одетый в кольчугу высокий мужчина. Увидев несущегося на них лесного тура, животные в ужасе заржали и, вырвавшись из рук незнакомца, который выхватил из ножен короткий меч, побежали прочь.
Недолго думая Скофа перехватил копье и что было силы, метнул его в тура. Древко рассекло со свистом холодный воздух и глубоко вошло в круп зверя, вонзившись у левого плеча. Бык заревел и остановился, вспахав копытами землю. Он повернул могучую шею в сторону Скофы, с ненавистью смотря на него красным глазом.
Вот и все. Он таки накликал свою смерть. Рука солдата тут же потянулась к ножнам, нащупав рукоятку клинка. Вот только толку от него было мало — если с копьем ещё и оставались какие-то шансы, то полтора локтя железа, даже если и убьют зверя, не смогут остановить его тушу.
Но в этот самый момент незнакомец рванул вперед и его короткий меч, сверкнул серебряной молнией, описывая полудугу у головы тура. Зверя повело, он зашатался, разбрызгивая кровь из перерубленного горла. Сделав пару нетвердых шагов, словно не желая верить в собственную смерть, он повернулся к воину, и, издав полный боли и отчаянья протяжный стон, рухнул на землю. Незнакомец присел рядом с умирающим туром и одним быстрым движением добил животное.
Всё ещё не верящий в собственную удачу, Скофа подошел к растянувшемуся на земле зверю. И верно — мертв. Похоже, сегодня солдат попал к богам в любимчики. Ну, или удачи этого молодого мужчины хватило на них обоих.
— Вы в порядке… господин? — обратился он к незнакомцу.
Врожденное чутье подсказывало, что перед ним стоит совсем непростой человек. Да и показался он ему знакомым. На вид мужчине было около двадцати лет. Красивое узкое лицо с тонкими благородными чертами, прямым носом и волевым подбородком обрамляла аккуратная черная борода, а пряди длинных, доходивших почти до середины шеи волос, падали на высокий лоб. Крупные серые глаза смотрели с достоинством и вызовом, как у представителей древних и знатных родов. Да и сам он напоминал ожившую статую героев старины: высокий, мускулистый, с широкими плечами и крепкими руками.
Одет незнакомец был в кольчугу, с нашитыми железными платинами, в добротную тунику из белой шерсти и белую накидку. Такая одежда ничего толком не говорила о его должности или звании. Единственное что бросалось в глаза из его костюма, так это крупная серебряная фляга, инкрустированная самоцветами.
— Да… в порядке, — слегка растерянно проговорил незнакомец. — Вроде в порядке.
 
Неожиданно у самой реки послышался треск и из густых кустов выскочил маленький смуглый человек, державший обеими руками длинный кинжал. Одет он был в коричневую тунику и утеплённые сандалии, а через его плечо была перекинута большая сумка, из которой торчало несколько свитков. Взглянув на его шею, Скофа сразу заметил тонкий кожаный ошейник с серебряными бляшками — верный знак раба. На вид ему было уже под пятьдесят. Щеки мужчины были гладко выбриты, седые волосы сильно поредели, а на затылке виднелась большая лысина. Его небольшие карие глаза наполняла смесь страха и гнева, а густые черные брови все время двигались, разгоняя морщины по высокому лбу, напоминая летящую птицу.
— Не подходи! — выкрикнул раб срывающимся голосом, но заметив лежавшего у ног его господина тура с копьем в боку, явно растерялся. Да и в Скофе он, кажется, признал, наконец, тайларского воина, а не дикаря.
Невольник опустил нож и подошел к лежавшей на земле туше
— Это… это же?
— Лесной тур. И если бы не копье вот этого воина, я мог быть уже мертвым, — недавняя растерянность полностью пропала из голоса незнакомца, и он обрел жесткость и уверенность.
Раб внимательно посмотрел на торчащее из животного древко, а потом перевел взгляд на Скофу.
— Спасибо, — только и проговорил он, сразу же повернувшись к своему хозяину. Лицо невольника изменилось: брови сошлись в грозную галку, ноздри раздулись, а глаза вспыхнули, почти так же, как у только что убитого зверя. — Вот говорил же я вам: нельзя путешествовать без охраны! Нельзя! Никогда, нигде, а уж тем более — здесь! Но вам же захотелось проехаться с ветерком. Куражу словить. И какой результат? Стоило мне отойти за водой, как дикий бык чуть не затоптал вас на смерть!
— Но не затоптал же, — с улыбкой проговорил молодой воин. Тон раба явно нисколько его не смущал, а скорее забавлял.
— Сегодня не затоптал, хозяин! Но вы продолжайте не слушать своего слугу, и обязательно кто-нибудь ускорит приближение вашей гибели!
— Ох, Сэги, я порой уже и не понимаю кто ты мне раб, или нянька. — Покачал головой незнакомец.
— Я раб! Ваш раб, господин! Самый верный и самый преданный из возможных. И ваша жизнь для меня в тысячу раз важнее моей собственной! А как вы к ней относитесь? Отправляетесь по чужим землям, в одиночку, отпустив охрану. И тут же нарываетесь на дикого зверя! Да, не спорю, боги любят вас и в очередной раз спасли, но чтобы было, если бы этого доблестного воина не оказалось поблизости? А если бы он оказался не таким доблестным и побежал в другую сторону? Или же просто бежал чуть медленнее? Да и вместо быка на вас могла напасть шайка харвенских убийц! И что тогда?
Молодой воин стоял, скрестив на груди руки и широко улыбался, смотря как его раб расхаживает вокруг туши животного, и загибает пальцы, перечисляя все возможные угрозы. Судя по внешности и хоть и слабому, но все же уловимому акценту, раб был с юга государства — из Арлингских городов или Мефетры. Скофе, который переминался с ноги на ногу, ожидая пока незнакомцы вспомнят о его существовании, он тоже казался знакомым. Проклятая память на лица опять его подводила. К своему большому несчастью он, то ли с рождения, то ли от частых ударов по голове, плохо запоминал людей. И вот и сейчас солдат был готов поклясться чем угодно, что уже видел этих двоих, но вот где именно и когда… нет, на эти вопросы его память не желала давать ответы.
— У меня же нет шансов тебя переспорить, правда?
 
— Ни малейших, мой хозяин. В вопросах вашей безопасности я был, есть и буду непреклонным. И даже если прямо сейчас сами боги спуститься с небес и поклянутся мне, что берут вас под свою защиту — я и тогда не успокоюсь. Вам надо взять за правило всегда и везде ходить с охраной. Всегда и везде! — раб ненадолго замолчал и ещё раз огляделся, явно что-то ища глазами. — А где наши лошади, хозяин?
— Вот он распугал, — сказал его собеседник, указав на труп тура мечем.