Отмщение клинка ночи (ЛП)

План Асы не был сложным. У сложного плана было меньше шансов на успех. Она пойдет в архив очень рано утром, когда вокруг было меньше всего народу. К настоящему времени клинки, хранящие архивы, привыкли к ее присутствию. Ей нужно было дождаться возможности получить доступ к запретной секции, пока никого нет поблизости. Здание было почти не заселенным; ей просто нужно было дождаться нужного момента.
Аса собрала свои записи и материалы и оставила общую койку, которую ей назначили, когда она пришла в город. Как и у многих клинков, у нее не было постоянного дома. Звездопад, считающийся обителью клинков, вмещал лишь несколько постоянных жителей. Остальные клинки были разбросаны по всему Королевству.
Когда клинок попадал в Звездопад, он получал место для ночлега. Кто-то вроде Асы, планирующей остаться на несколько дней, ночевал в общей ночлежке. Если бы у нее были планы остаться подольше, она бы получила место получше. Одаренные, входившие в совет, жили в домах, которые, хотя и не выделялись по стандартам Королевства, были роскошными по стандартам клинков.
Аса шла по улицам, наслаждаясь относительной тишиной утра. Звездопад не был огромным городом. Иногда население могло увеличиваться почти до пяти тысяч, если проводился фестиваль или собрание клинков, но чаще всего тут присутствовало меньше тысячи клинков. Тем не менее, это было самое большое скопление людей, с которыми Аса жила в течение некоторого времени, и потребовалась практика, чтобы научиться использовать чувство в таких местах.
Пределы чувства клинка заключались в способности обрабатывать информацию. В городе, наполненном жизнью, большинство клинков могли расширить чувство только на дюжину шагов. Аса ничем не отличалась, но по возвращении в город она не могла чувствовать даже на четыре шага дальше себя. Ей нужно было время, чтобы восстановить способность, размять разум, как мышцы, которые не использовались месяцами.
Утреннее спокойствие было для нее хорошим временем. По городу ходило гораздо меньше людей, и она могла направить чувство дальше, чем в другое время. Сам город был расположен на берегу озера, и Аса чувствовала запах свежего воздуха в ветерке над водой. Солнце все еще не согревало весенний воздух, и она куталась в одежду, когда ветер превратился в неожиданный порыв.
Вдруг ей стало не по себе. Она остановилась и попыталась сосредоточиться на ощущении, чтобы выяснить, какое предупреждение передавало ее тело и чувства.
Аса остановилась посреди небольшой площади. Из-за времени только горстка людей прогуливалась по тому, что обычно было многолюдным перекрестком. Но что было не так?
Инстинкты привели ее к мужчине, идущему параллельно с ней. Она предположила, что ему было около тридцати, и он двигался с грацией, которую она связывала с клинками ночи и их тренировками. Поначалу в нем не было ничего подозрительного, пока она не поняла, что не ощущает его. Он был прямо перед ней, но когда она попыталась сосредоточить чувство, она ничего не уловила.
Мир Асы исказился. Она не верила в призраков и сверхъестественное. Она чувствовала, как умирают мужчины и женщины, и знала, как их духи соединялись с Великим Циклом, который управлял всем. Но ее чувства боролись друг с другом. Ее зрение показывало ей, что поблизости находился мужчина, но ее чувство, ее способность ощущать все живые существа, говорило ей, что пространство, которое он занимал, было пустым.
Он поймал ее взгляд, и на мгновение его глаза, казалось, мерцали. Затем он улыбнулся и пропал.
Аса моргнула. Она не могла сказать наверняка, что только что произошло. Неужели человек исчез, как дым от огня? Или он просто повернул за угол и скрылся из виду? Как она ни пыталась, она не могла сосредоточить свои воспоминания и чувствовала, как его образ, когда-то такой яркий, ускользал из ее памяти.
Аса нахмурилась и пошла к архивам. Она дрожала и плотнее затянула мантию, хотя ветра не было.
* * *
Аса пыталась, но не смогла забыть встречу с мужчиной, которого не смогла ощутить. Она пыталась сказать себе, что в мире есть много всего, чего она не понимает, но это не успокаивало ее нервы.
 
Аса продолжила путь к архивам, но внезапное воспоминание остановило ее почти на полпути. Она вспомнила равнины за пределами деревни Такаши и клинок, который она не могла почувствовать. Это был один и тот же человек? На мгновение ее сердце забилось быстрее, когда она впервые подумала, что за ней следовали сотни лиг.
Но ее разум вскоре взял верх. Она перегибала, делала связи, которые не существовали. Никто не стал бы так преследовать ее, и она была уверена, что никто не знал, что ее вело. Она не говорила ни одной живой душе.
Аса продолжила идти к архивам, часто останавливаясь, чтобы обернуться и убедиться, что за ней не следят. Хотя она была уверена, что мужчина всегда был прямо за ней, она больше его не видела.
Ее нервы были напряженными. Какая-то часть ее жизни изменилась, когда она убила Такаши.
Когда она вошла в комнату с Такаши, она подумала, что ее путешествие окончено. Она подошла к нему, наполненная мыслями о мести, и даже когда он признался ей, ее ярость остыла, но не умерла.
Аса подумала о той сцене, перед ней стоял Такаши перед тем, как она отрубила его голову. Эмоции, вызванные воспоминанием, были столь же сильны, как и те, которые она испытывала в данный момент. Разочарование от того, что все, что ей дали, было лишь еще одним ключом к разгадке. Горе, потому что Такаши в конце показал себя благородным человеком.
Но более того, когда она опустила меч, чтобы положить конец его жизни, она поняла правду: она хотела убить его. До Такаши убийство было действием, лишенным эмоций. Но когда ее меч рассек кожу его шеи, попал в пространство между костями его позвоночника, она обнаружила, что желает его смерти.
Возможно, Такаши не был тем, кто убил ее отца, но он не спас его. Из-за этого она хотела, чтобы он умер, и часть ее беспокоилась, что ее желание совсем ее не пугало.
Аса заставила себя думать о настоящем, когда добралась до архивов. Что бы она ни думала, это могло подождать, пока она не найдет нужную информацию. А до тех пор ей приходилось обращать внимание на настоящее. Ей понадобится сообразительность, чтобы получить шанс на успех.
Архивы всегда были открыты, но работники были только днем. В такой ранний час библиотека была почти заброшена. Если бы она была оптимисткой, она могла бы принять тот факт, что, таким образом, вокруг было меньше клинков, которые могли ее поймать. Пессимист в ней возражал, что с меньшим количеством людей ее собственное присутствие будет сиять ярче, как единственная свеча в темной комнате. Но Аса была реалистом, и она ничего не узнает, если не попытается.
Аса вошла в архивы через входную дверь, радуясь, что клинка дня, который обычно сидел неподалеку, еще не было.
Она пошла по залам, заглянула в несколько комнат наугад, проверяя окрестности. Если она была одна, она замирала и проверяла чувством. После нескольких попыток она убедилась, что была в архивах одна. Это был лучший шанс попасть в запретную часть.
Аса зашла в комнату, ближайшую к цели, и остановилась, чтобы в последний раз осмотреться. Она медлила. До этого момента все, что она делала, соответствовало желанию совета. Если она продолжит, это больше не будет правдой. Она понятия не имела, какое наказание ожидает ее, если ее поймают, но это вторжение было первым реальным риском, на который она шла в своих личных поисках.
Мгновение прошло, и Аса направилась к запретной части. Она открыла дверь и бесшумно закрыла ее, повернулась, чтобы посмотреть, что ее ждало.
Ее первой реакцией было разочарование. Несмотря на все ее планы и догадки, запрещенный отдел архивов выглядел почти так же, как и любой другой. Стопки свитков и книг выстроились вдоль стен, а рядом лежали документы с подробным описанием того, что и где было. Она начала искать информацию о резне у Двух Водопадов.
Первый уровень информации, хранящейся в книгах записей, было легко найти, но он был едва ли более интересным, чем все, что она уже собрала по кусочкам. Она прочла его, при необходимости делая заметки. Она нашла список всех клинков, связанных с резней, и быстро переписала его. Когда она наткнулась на имя отца, она остановилась и глубоко вдохнула. Это открытие ударило по ней сильнее, чем она ожидала, но она почувствовала облегчение от того, что где-то помнили ее отца за то, что он сделал.