Бояръ-Аниме. Романов. Том 5 (СИ)

Великий князь сопровождал сына, держа его за плечо. Василий Емельянович решил выйти на полигон в форме капитана. Странное решение, учитывая его послужной список, как по мне, Невский потерял всякое право надевать униформу. Однако мне, по большому счету, без разницы, в какой одежде он умрет.
Наши секунданты, к этому моменту уже закончившие с формальностями, разошлись, и я в компании Ерофеева пошел к центру полигона.
— Господа, — заговорил Иван Михайлович на правах старшего по титулу, — пока еще не поздно, я обязан спросить, есть ли шанс решить дело миром?
Он обернулся ко мне, и я покачал головой. Василий Емельянович гордо задрал подбородок.
— Нет, великий княжич, — выдавил он и бросил взгляд на отца.
Емельян Сергеевич кивнул сыну и направился в сторону крыльца, откуда пришел. Ерофеев последовал за великим князем.
— Как принявший вызов, Дмитрий Алексеевич выбрал в качестве оружия револьверы, — объявил боярин, выступающий секундантом великого княжича. — Прошу, господа, осмотреть их. Так как оружие предоставлено Василием Емельяновичем, право выбора принадлежит Дмитрию Алексеевичу.
На свет была извлечена коробка с красивой резьбой и отделкой золотом. Внутри лежали двенадцать патронов винтовочного калибра и пара совершенно одинаковых револьверов. В принципе, одного попадания в грудь из такого хватит, чтобы гарантированно убить.
Петр Васильевич вытащил первое оружие и осмотрел его со всех сторон, заглянул в барабан, проверил ствол. Затем проделал то же со вторым револьвером.
— Все в порядке, — сообщил мне Орлов.
— Выбирайте, Дмитрий Алексеевич, — кивнул второй секундант Невского.
Я взял ближайший и, зарядив все шесть патронов, опустил руку. Сегодня меня ждет работа в Кремле, и хотелось бы закончить поскорее. Мне еще выспаться нужно успеть.
Василий Емельянович спокойно протянул руку за оставшимся револьвером и, похоже, оттягивая момент дуэли, медленно вставил патроны в него. Великий княжич вздохнул, будто собираясь что-то сказать, но бросил взгляд на крыльцо, где стоял его отец, и промолчал.
— Поединок чести будет идти до тех пор, пока один из вас не погибнет, — напомнил Соколов. — Прошу пройти в центр полигона.
Места для нас уже были размечены. Расстояние составляло примерно метров тридцать, на мой взгляд. Но сперва нужно было сделать кое-что еще.
В центре полигона стояли еще две коробки.
— По условиям поединка чести, выбранным Дмитрием Алексеевичем, как принявшим вызов, — заговорил Петр Васильевич, — ваш дар будет заблокирован.
Соколов тем временем обменялся с боярином Невского коробками. Внутри лежало по паре блокираторов. Чтобы все было честно, каждая сторона надевала чужие. Случались сюрпризы, оттого и появилось это правило.
Иван Михайлович защелкнул браслеты на моих руках и пошел убедиться, что и Василий Емельянович тоже застегнут. Мои руки в это время осматривал секундант Невского.
— Все в порядке, — подтвердил Соколов.
Боярин оглянулся на своего великого князя.
Емельян Сергеевич был бледен, он опирался на поручни крыльца руками, и мне показалось, благородное дерево вот-вот лопнет в его ладонях. Ерофеев стоял рядом, поглядывая на великого князя Московского с явным опасением. Невский уже не молод, помощь целителя может ему действительно пригодиться. Как бы ни были сильны одаренные, но старость приходит и к ним.
— Господа, прошу на позиции, — произнес Орлов.
— Поединок чести начнется по сигналу великого князя Московского, — напомнил боярин.
Я уже собирался развернуться и идти, когда Василий Емельянович все же решился заговорить.
— Дмитрий Алексеевич, прошу, передайте Виктории Львовне, что мне жаль, — едва слышно произнес он, после чего решительно направился к своему месту.
Ничего не сказав в ответ, я спокойно пошел на свою позицию.
Встав у флажка с гербом Романовых, обозначающим мое место, я повернулся к великому княжичу. Пальцы удерживали револьвер, оказавшийся неожиданно легким для такого калибра. Впрочем, это не станет проблемой.
Василий Емельянович доплелся до своего места и медленно повернулся ко мне. Но смотрел при этом только на отца, в мою сторону даже головы не повернул. Не похоже было, что он вообще собирается стрелять.
 
Емельян Сергеевич тяжело вздохнул, выпуская несчастные поручни, на которых остались отпечатки ладоней великого князя. Вытащив небольшой футляр, Невский извлек из него маленький серебряный колокольчик, и я перевел взгляд вслед за замеченным движением на другом конце поля.
Василий Емельянович собрался резко, его рука заметно напряглась. И когда раздался первый звук колокольчика, великий княжич молниеносно дернул рукой, поворачивая дуло револьвера, а не вскидывая его на уровень плеча.
Наши выстрелы прозвучали одновременно.
Я перевел взгляд на свой рукав. Пуля великого княжича прошла через ткань, совсем чуть-чуть не задев руку. Еще пара миллиметров, и я бы сейчас зажимал кровоточащую рану.
Сам Василий Емельянович медленно опустился на правое колено. На груди великого княжича растекалось темное пятно. Но пара мгновений у него еще была, и Василий Емельянович ими воспользовался. Рука с револьвером вновь пришла в движение, и я всадил пулю противнику в лоб.
Великого княжича швырнуло на спину, выстрелить второй раз он так и не успел. Я опустил руку и перевел взгляд на Ерофеева.
Целитель был занят. Великий князь лежал на крыльце, к нему бежали слуги и один из бояр секундантов.
К лежащему на земле Василию целитель направился только спустя минуту, когда Емельян Сергеевич уже смог самостоятельно сесть.
— Василий Емельянович мертв, — объявил Ерофеев.
Ко мне подошли мои секунданты. Соколов тут же расстегнул на мне браслеты, а Орлов забрал оружие. Дожидаться, когда к нам подойдут бояре, представлявшие великого княжича, никто не стал. Смерть объявлена, поединок окончен.
— Вы в порядке, Дмитрий Алексеевич? — спросил Петр Васильевич, разглядев порванную пулей одежду.
— Не отказался бы перекусить, — совершенно спокойно сообщил я. — Не успел позавтракать. Составите мне компанию, господа?
— С превеликим удовольствием, — ответил за обоих Иван Михайлович. — И пользуясь случаем, предлагаю посетить наш семейный ресторан в центре. Кормят там просто замечательно.
Я кивнул, переводя взгляд на крыльцо.
Емельян Сергеевич уже поднялся на ноги. И хотя больше не походил на умирающего, все равно был очень бледен. Возможно, Ерофеев не стал исцелять его до конца?
В любом случае оставаться на территории Невских дольше необходимого не следовало. Мало ли что может взбрести в голову великому князю Московскому. Физически он, может быть, и оправился, но морально я все равно рискую нарваться на гнев Рюриковича.
— Нам пора, — озвучил мысли Соколов, глядя мне за спину.
Я обернулся вслед за ним.
Сотрудники ЦСБ шли к полигону не спеша, но в то же время явно были готовы вмешаться, если что-то пойдет не так.
Я вновь увидел Ворошилова. Подполковник шагал впереди остальных, ему я кивнул, а подчиненных службы проигнорировал.
— Труп забрать, — отдал своим людям распоряжение Андрей Викторович, подходя ко мне. — Иван Михайлович, Дмитрий Алексеевич, Петр Васильевич, вам следует пройти с моими людьми для дачи показаний.
Орлов напрягся, но Соколов его успокоил легким хлопком по плечу.
— Стандартная процедура, после которой мы совершенно свободны, — объявил великий княжич Выборгский.
— Все верно. Господа, — Ворошилов махнул рукой в сторону ворот, и мы двинулись в том направлении.
Уже отдалившись на несколько метров, я услышал хриплый вой Невского. Нечеловеческий крик отчаяния.
— Не оборачивайтесь, — велел Иван Михайлович, кладя руки нам на плечи. — Не стоит видеть Рюриковича таким.
Спорить с ним никто не стал, так что через пару минут мы уже давали показания сотруднице ЦСБ в отлично подогнанной под фигуру форме.
Соколов, не скрываясь, раздевал ее глазами, а когда нас отпустили, произнес: