Лестница власти (СИ)

Блин, увел погоню со следа. Зачем я про кухню сказал, если и в самом деле туда хотел идти? Заемная память тут же запулила в меня скомканными байками о том как люди лгали и за это немедленно платили страшную цену. Пока я, посвечивая в темноте голой задницей спускался вниз по лестнице, стараясь не замирать после каждого особенно громкого скрипа и шороха, мозг лихорадочно работал.
Ну конечно, маленькие, тесные, закрытые сообщества. Все друг друга с пеленок знают. Ложь тут противопоказана Да и не умеют тут врать. Это тоже, только с опытом приходит, если патологических лжецов во внимание не брать. Но это отклонение. Поэтому врать мне было трудно органически. Врут в этом мире, обычно, как дети — краснеют, глаза прячут, одежду теребят. Это важный момент.
Добрался до кухни. Время четыре утра — кто-то тихонько гремит посудой, что-то режут, таскают. К завтраку надо успеть, как минимум испечь хлеб, а может приготовить и еще что-то.
Кухня здоровенная, но разделена опорными стенками. И закуток с лестницей из неё не просматривается. Был конечно риск, что кто-то сунется, но маленький — слуги в другом крыле живут.
Жаль, я надеялся тут едой разжиться. И пить в самом деле хочется. Ну, нет, так нет, потерплю.
Я проскользнул в тенях мимо кухни, мне надо дальше вниз. Тут был большой люк, к счастью открытый, который вел в подпол. Полки с соленьями, ледник с тушами, висящие рядами копчености, бочки с медом — настоящий лабиринт из еды. Но я облазил тут все не раз, поэтому двигался уверенно даже в темноте. Добрался до задней стены, до погрузочного люка. Тут был скат, в по которому в подпол скатывали бочки, опускали туши и мешки. Люк был массивный и заложен двойным толстым засовом — все в доме делалось с расчетом, в том числе, и на штурм. Я вытащил засовы, открыл люк и с трудом выбрался на улицу.
Яйки буквально втянулись внутрь, мой инструмент продолжения рода отбросил все надежды и тоже решил скрыться внутри меня. Переждать непогоду. Снега была не много, но ветер ощутимо подвывал и мела поземка. Холод меня взбодрил, выдавив из мыслей извивающиеся потные женские тела освещенные свечами. Тут меня могли увидеть — на стенах наверняка есть часовые. А луна в этом мире светит непривычно ярко.
Я припустил через двор, подгоняемый холодом и страхом. Забежал в амбар. К счастью, большая, в полтора моих роста, дверь, была приоткрыта. Не стал задерживаться у неё а быстро юркнул в тени. Остановился и прислушался. Тут держали сено и заводили коней для господ и их гостей, перед самой поездкой. Все основные хозяйственные постройки были вынесены за стену — запах, знаете ли.
Да, даже летний терем был обнесен стеной. Сначала земляной вал, поверх него еще два метра толстых бревен со стрелковой крытой галерей, за стеной ров. Как говорил отец, “оградка от коров”. Ну, мне надо было еще эту оградку преодолеть. Но я, вернее Мстислав, уже не раз такое проделывал — убегал то на рыбалку, то в лес.
Дети, везде пролезут, все вызнают.
Вообще, в подвале был тайный подземный ход, ведущий прямо к реке неподалеку. Проблема что перед тем как он проведет, его надо было еще раскопать, поэтому им я воспользоваться не смог.
Потратив немного времени на растирание задницы и ног, я решительно полез на верх амбара. Там был сеновал и с него был прямой выход на стену.
Поднялся, некоторое время прислушивался. Иногда стражники сюда забирались и дрыхли. А один раз, рано утром, я вспугнул голую парочку домашних слуг — Мстислав как дебил гонял девку-кухарку, и её парня по всему амбару. Вроде, они потом поженились.
Но сейчас, в такой холод, спать в амбаре, хоть бы и в сене дураков не было. Поэтому в сено полез я. Добрался до “слухового” оконца — летом их открывали, чтобы сено сушилось — и вылез из него на крышу амбара, оттуда на стену и, не задерживаясь даже на то чтобы зыркнуть по сторонам — сиганул со стены вниз. Ну, не прям с разбегу. Осторожно перелез.
К счастью, намеченная еще в детстве естественная лесенка, образованная выступами бревен, была на месте. Я только тут обнаружил, что держу в одной руке копченый окорок вместо плетки. Совсем не помню, когда поменять успел. Но обмен не плох. Я вонзил зубы в мясо и, держа добычу в зубах, начал спускаться вниз.
 
Пальцы быстро замерзли, онемели и слушались плохо. Неудивительно, что я сорвался. Удивительно, что у самой земли. Снег смягчил падение и я, не теряя время, двинулся к реке.
Совсем рядом темнели людские хаты. Хорошие, добротные, некоторые двухэтажные. Каждая тоже с подворьем, окруженным высоким забором. Мой путь лежал мимо них, по снежной целине укрывающей поля под распашку, к реке. Если точнее, то к чернеющему метра в четырехстах лесочку у берега и лодочному сараю, у которого меня должен был ждать Григорий. Хрипло лаяли собаки. Кажется ветер усилился. Или просто я вышел на открытое место. У меня уже давно стучали зубы. Окорок я где-то потерял, а жаль — сейчас бы бросил и идти было бы легче. Ногам стало даже жарко — плохой признак. Снега было по колено и он набился мне в домашние сапожки. Я упрямо топал. Прошел меньше половины, когда стало понятно — не дойду.
Глава 5
В которой герой находит старца со световым мечом в лапландских санях. Но без мешка подарков.
Когда стоишь, почти голый, посреди серебряной от лунного света снежной равнины почти голышом, только и мыслей, что о близкой смерти. Зато со стороны, наверно, очень красиво смотрюсь. “Сейчас упаду и умру” — думал я с неприятной отстраненностью. “Слишком спокойно воспринимаю мысли о смерти. Переохлаждение и шок. Надо взбодриться!” — тут же думал так же лениво и отстраненно. Я пару раз ударил себя по щекам ладошками. Стало больно. Боль хоть немного меня расшевелила. Я осмотрелся. До моей цели оставалось еще минимум две трети пути. Я неохотно оглянулся. До ближайших домов было совсем близко. Но идти туда, это почти наверняка попасть обратно в лапы Ядвиги. Мачеха не создавала впечатление женщины, которая не учится на своих ошибках. Сбежать второй раз мне будет по настоящему трудно.
А потом, словно из ниоткуда, появились всадники. На самом деле, я скорее всего просто плохо видел, от переохлаждения. Или шока, хрен его знает. Плюс ветер, плюс поземка, плюс они двигались со стороны темной громады терема. Главное в том, что когда я увидел погоню, то сразу понял — бежать поздно. Всадники настигали меня молча — только всхрапывали и тяжело дышали кони. Меня подхватили, закинув в седло и также молча куда-то повезли. Сил сопротивляться не было. Правда, тут же как поймали, ловко завернули в шубу. Я стал прямо как кулек.
Через некоторое время я все же немного осмотрелся и понял, что меня везут именно туда, куда надо. К лодочному сараю.
Лошадки слегка вязли в снегу, поэтому не могу сказать, что домчали меня мгновенно. Но куда быстрее, чем я бы добрел туда сам. Если бы добрел.
Не спешиваясь, всадники ворвались прямо в сарай. Лошади буквально выбили дверь передними копытами.
— Слышь колдун, коромысло тебе в зад! Ты бы хоть наружу поглядывал. Чуть не приморозил княжича! — рявкнул тот, на чьем коне я ехал.
В темноте загорелся меч джедая. Или синяя неоновая лампа. Я проморгался и понял, что это светится химическим светом посох в руках Григория. Старец сначала прятался в тенях. Но поняв, что о его присутствии знают, включил иллюминацию и выступил вперед. Интересно, а файерболы он кидать умеет?
Григорий был одет так же, как и когда он меня врачевал. Похоже, жуткий холод не особо его беспокоит. Руки голые, шея голая, шапки нет. Морда бледная, но не мертвенной бледностью обмороженной кожи. Единственное напоминание, что вокруг зима — снег в бороде и волосах. Григорий приблизил к себе посох, так чтобы его осветило снизу и заговорил замогильным голосом:
— Остерегайся говорить со мной так. Я тебе не деревенская знахарка! — отрекомендовался старец Григорий. Пребывание вне терема действовало на него благотворно. Он стал словно выше, рожа стала еще зловещее и вообще он теперь внушал если не трепет, то опасение. Хотя, может это из-за освещения так казалось.