Лестница власти (СИ)

Я разжал вымазанные в серой крови пальцы и задумчиво начал рассматривать шмат мяса, вырванный из врага. С легкой неуверенностью, опознал в нем половинку простаты. Возможно, меня навело на эту мысль свисающее на семенниках яичко. Такую запчасть трудно не узнать.
Полудушник перестал кататься и пытаться зажать себе пах, и теперь лежал тихо. Только изредка конвульсивно подергиваясь. Кажется, он потерял сознание.
— Слышь, каналья, — хрипло сказал я, отбрасывая от себя кусок его плоти и вытирая руку о рубашку — Всем скажешь, что я те сердце вырвал!
Глава 32
Из наставлений Великого Князя Всеволода Большое Гнездо сыновьям: "Примите совет старика, не обременяйте себя большой семьей. Только в маленькой семье, в тесном домашнем кругу вы найдете уют и тот душевный покой, который есть лучшее и наивысшее благо из всех уготованных нам в этом мире. Поверьте мне, десять — от силы двенадцать — жен предостаточно для вас, не переступайте этой границы."
Я машинально подобрал с земли волшебное оружие. Ну, если бы меня этой хренью до самой жопы не проткнули, то я бы увидел в ней просто рукоять меча без гарды. Ну, и как она включается? Полудушник её легко и быстро активировал, секрет должен быть на поверхности. Повертел в руках, волшебную кнопку не нашел. Ничего не вращалось, не нажималось, не сдвигалось. Потряс, о камень ударил — волшебное лезвие все равно не выскакивало. Мда, разобраться, как она работает, будет сложнее чем мне сначала показалось. Засунул эту хрень в трусы, потому как больше засунуть некуда. Вернее есть некоторые, совсем уж потайные места, но я решил что сейчас ситуация не требует настолько отчаянных мер. Это, кстати, многое говорит о моем состоянии — я не про потайные места, а про хранение магических выкидух в белье. А вот нажалась бы там кнопочка внезапно и сделало бы волшебное лезвие чик-чик моему хозяйству. Для голоса полезно, но останется вопрос, зачем же дальше жить? Но, в тот момент, техника безопасности было последнее, о чем я думал.
Я встал и осмотрелся. Надо было помочь своим, пока еще тело на адреналине, ногу просто жжет и она плохо гнется. Сейчас гормоны из крови вымоются, меня догонит боль и шок, и я уже не боец.
К счастью, остальные справились и без меня. Правда, не у всех прошло так же удачно. Я успел увидеть, как Илья выстрелил вслед двум последним полудушникам, убегающим в сторону леса. Один упал и покатился безвольной тряпкой. Полутряпкой. Но второй смог уйти. Мы тоже понесли потери. Весь забрызганный чужой темной кровью Оногур, присев на одно колено, бинтовал культю левой ноги десятника. Тот ругался и кусал бороду. Еще двое наших стражников, с яркими красными пятнами на белых мундирах, лежали рядышком на земле и стонали. Над ними хлопотали два оставшихся невредимыми их товарища. Последний валялся поодаль и даже отсюда было понятно, что он мертв — слишком сильно изрублен.
Илья помог осесть на землю держащемуся за грудь Дарёну, а сам бросился на женские крики. Точно, мы ж тут из-за женских криков. Женщины, вот всегда кровь из-за них льется. Я похромал было за Ильёй, но потом вернулся, забрал со “своего” полудушника шарф. Ну, мало ли, на перевязку может понадобится. Подумал, посмотрел на скукоженного бедолагу, разогнул на его руке золотые браслеты и надел на себя. Могут пригодиться. Например, бинты фиксировать. И только после этого пошел к раненным. Оногур уже сорвался вслед за Ильей. Я неплохо подготовлен в полевой медицине, но сейчас у меня не было никаких медикаментов, материалов, инструментов. У местных, кстати, тоже. В принципе, стабилизировать пострадавших мне было нечем. Я отрезал кусок рубашки и перебинтовал руку одного стражника. Десятник вырубился, но кровь из отрубленной ноги не текла. надо же, Оногур умеет в жгуты. Он, наверно, и руки вяжет на полупрофессиональном уровне. Вообще, надо его о прошлом поспрашивать, тертый мужчина, может что интересное расскажет. Я проведал Дарёна, заставил его глубоко и спокойно дышать, подозревая, что у него сердечный приступ. Это помогло — он порозовел, смог говорить, и объяснил, что у него фамильные боли. Его фамильяра клинком проткнули, вот он и “спочувствовал”. Хорошо если так. Спорить я с ним не буду. А вот раненых надо бы срочно эвакуировать. Я глянул, что там Илья возится. И понял, что тот влип. Я закатил глаза и заковылял к нему на помощь, морщась от боли при каждом шаге.
 
У девушек была истерика. К великому счастью, все они были скованны вместе длинной цепью, иначе уже бы давно разбежались. Некоторые вроде понимали ситуацию, но примерно треть в панике рвалась прочь или просто валялась на земле, рыдая. Илья бегал рядом, растерянный и беспомощный. Оногур стоял, держа один конец цепи. И ничего не делал. Похоже тоже растерялся. Или боялся пошевелиться — некоторые из пленниц явно боялись его не меньше, чем полудушников.
Пришлось опираться на саблю. Скотское отношение к клинку, очень стыдно, но по другому уже никак. Добрел. Потратил минут пять, на то, чтобы привести в чувство тех девок, кто был вменяемый, заставил их всех вместе дышать, выпрямить спинку, сосредоточиться на окружающей обстановке, позапоминать все вокруг. В этот момент это были все базовые приемы по подавлению стресса, которые я вспомнил. Я даже сам слегка успокоился. В общем, уговорил, девки, по большей части, присмирели.
Вот почему они так от полудушников не рвались? Ладно, нечего из них виноватых делать. Отправил метущегося Илью помочь с ранеными и собрать трофеи. Велел Оногуру двигать на выход. Он попер, невзирая на то, что некоторые из пленниц не могли идти от шока и просто волочились за ним — расковать их мы могли, но я тихонько запретил. Сам я, прям как погонщик рабов, торговец черным деревом, шествовал сбоку от связки пленниц, то ласково приговаривая и успокаивая, то грозно покрикивая. Один раз, забывшись, погладил девушку по обнаженной груди — случайно. Я то по плечу гладил, то по голове, то одну, то другую, а тут промахнулся. Но даже не особо обратил внимания, помню только, что губы красивые и глаза большие, испуганные. Честно, вот не до того было. Она тоже, кажется, даже не заметила. Короче, пленниц и раненных доставили к порталу. Собрали и трофеи.
Нас уже встречали. Прибыло все же, подкрепление-то. Как это обычно и бывает, когда уже и сами справились. Народу набежало много, аж с целым сотником во главе. Сотник был куда суровее десятника — загнал всех в Лицей, и немедля выпнул труп из портала. Портал схлопнулся. Нас с Ильёй, Оногуром и Дарёном, почти так же грубо как труп полудушника, запихнули обратно в нашу комнату и заперли.
Вы будете смеяться, но я упал на кровать и уснул.
Проснулся я весь в крови и от дикой боли. Именно в этот момент Оногур проявив чудеса проницательности, наконец понял, что я ранен. Потребовалось время, чтобы на его рев и стук в дверь явились стражники и отнесли меня в больничное крыло. Впрочем, всех остальных привели туда вместе со мной. После беглого осмотра слизистых и даже забора крови на анализ (местный врач попробовал на её на вкус) нас признали не несущими непосредственной опасности.
По хорошему, явившихся из непонятного места с непонятными бактериями, надо бы в карантин месяца на три. Но эту свою очень правильную идею я придержал при себе.
Нам с Ильей поставили кровати, слугам кроватей не полагалось, поэтому ограничились для них стульями. Может, это потому, что они не ранены. Но скорее всего, не по чину. Мои раны обработали. Наложив травяные, резко пахнущие компрессы, перебинтовали. Прямо перед обедом нас посетил Канцлер с небольшой свитой. Я почему-то подумал, что нас наградить хотят. В моем мире у меня шесть медалек и два ордена. Вот и тут пора бы уже коллекцию восстанавливать. Приятно, опять же. Я даже растрогался слегка. Господин Махаэль же, без лишних слов, опустив даже приветствие, угрюмо буркнул:
— Расскажите мне подробно, что произошло?
Мы рассказали. Я особо не вмешивался, больше слушая, чем говоря. Канцлер это заметил. Перевел на меня вопрошающий взгляд. Я в красках начал рассказывать про свой поединок с одной канальей, но еще до того, как я добрался до членовредительства, Канцлер махнул рукой и отвернулся к другим.