Дитя любви
Ее переполнило ощущение невыразимого счастья. Алессандра вспомнила, как Рафаэль бережно подвел ее к вершине блаженства. С Рафаэлем она почувствовала то, о существовании чего никогда не подозревала.
В темноте шелестела занавеска. Дождь напоил деревенский воздух ароматами земли и неба, вытеснив все остальные запахи.
Она нежно провела пальцем по лицу Рафаэля. Тот довольно замычал, но не проснулся.
Откинув простыню, Алессандра принялась целовать его шею, грудь и плечи. Груди молодой женщины мягко потерлись о его живот. Опускаясь все ниже и ниже, она устремилась губами к его бедрам и теплой тяжести мужского естества.
Она почувствовала, что эта ласка вновь распалила его, и улыбнулась.
— Любовь моя… — блаженно простонал он.
— Ты так прекрасно любил меня, — сказала она ему. — Теперь моя очередь доставить тебе наслаждение.
Он рассмеялся и притянул ее к себе. Алессандра прижалась головой к его плечу и прошептала, что неопытна в делах любви, но скоро всему научится…
— Как вы, англичане, любите все объяснять! А надо просто жить и доверять своим инстинктам…
Алессандра попыталась спорить, но очень скоро он заставил ее замолчать.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КОНЕЦ ЛЕТА СЛЕДУЮЩЕГО ГОДА
ГЛАВА 18
Бывшая жена Сола Ксавьера Джорджиана Дейнман грациозно выплыла из дверей клиники на Харли-стрит и на мгновение остановилась, оглядывая эту фешенебельную лондонскую улицу, средоточие первоклассных и высокооплачиваемых врачей.
Благодаря дорогостоящему мастерству пластических хирургов Джорджиана на середине шестого десятка была так же красива, как и двадцать лет назад. Несмотря на это, она продолжала посещать косметологов. Глядя на себя в зеркало и отмечая, что по-прежнему молода и привлекательна, она понимала необходимость еще упорнее сопротивляться неумолимому времени, которое быстро украсит ее морщинами, если не быть начеку.
Сегодня она обсуждала целесообразность небольшой подтяжки с одним из своих любимых кудесников скальпеля. Учитывая очевидный успех подобной процедуры, проделанной на веках и губах двумя годами раньше, они решили заняться шеей и подбородком.
Перспектива несколько дней понежиться в атмосфере роскошной клиники подействовала на Джорджиану ободряюще. Она уже давно решила не обращать внимания на неизбежные синяки и мелкие неудобства, связанные с косметической хирургией. Восстановление после операции давало ей возможность полностью расслабиться: оставаться в постели все утро, читая, размышляя, а то и вообще ничего не делая. Потом, после ланча, наступало время визитов подруг, от которых ожидалось проявление сочувствия и восхищения ее мужеством.
И, конечно, это заставит Дейнмана быть еще более заботливым, чем обычно.
Она улыбнулась. Ожидание чего-то нового всегда приятно. Когда живешь в постоянной роскоши и развлечениях, трудно доставить себе удовольствие.
Она поправила юбку цвета мяты и безукоризненно наманикюренными пальцами проверила, хорошо ли уложены ее светлые, до плеч, волосы.
Довольная, что все в порядке, Джорджиана спорхнула со ступенек и направилась к своему серебристому «мерседесу». Разместившись на сиденье из кремовой кожи, она застегнула ремень безопасности и вставила ключ зажигания.
Что-то заставило ее поднять глаза. Изящная маленькая темноволосая женщина легко сбегала со ступенек клиники по соседству. Рука Джорджианы замерла. Быстрой походкой женщина прошла мимо «мерседеса». Ее красное льняное платье с воротником в виде хомута весело развевалось при ходьбе.
У Джорджианы екнуло сердце. Она посмотрела в зеркало заднего вида. Женщина садилась за руль зеленого «ягуара».
Тэра Силк, любовница Сола!
Джорджиана не сводила с нее глаз. Она не видела Тэру целую вечность. Неожиданная встреча со старым врагом ошеломила ее.
— Тэра, — прошептала Джорджиана, пробуя языком и губами это ненавистное имя. — Любовница Сола…
Да, конечно, теперь она его жена, и уже много лет, но Джорджиана по-прежнему думала о ней как о возлюбленной Сола, соблазнившей его своей молодостью и грубоватой сексуальностью, как о женщине, укравшей мужа у безупречной жены.
«Ягуар» мягко тронулся с места. Когда он подошел ближе, Джорджиана украдкой покосилась на Тэру. Та выглядела великолепно. Ее густые коротко стриженные волосы завивались на концах как лепестки перевернутого нарцисса. И секунды было достаточно, чтобы разглядеть ее светящуюся кожу и гладкую шею.
Джорджиана проглотила набежавшую слюну. Она подождала, пока «ягуар» скрылся из виду, на всякий случай помедлила, а затем вышла из машины и быстро направилась к клинике, из которой вышла Тэра. На полированной латунной табличке значились имена двух врачей-гинекологов.
Вернувшись в «мерседес», Джорджиана несколько минут размышляла, лихорадочно строя предположения. Сердце ее продолжало учащенно биться: она была заинтригована и возбуждена.
Тэра вела «ягуар» вдоль запруженных улиц, испытывая смятение, возбуждение и страх.
Уже четыре недели она подозревала это, но загоняла догадку в дальний угол сознания, занимаясь летними семинарами по дирижированию в Королевском колледже Манчестера и подготовкой Истлендского оркестра к грядущему концертному сезону, а также стараясь заделать трещину, возникшую между ней и Солом, когда они узнали о неожиданном замужестве дочери.
То, что их поставили в известность о свадьбе задним числом, очень огорчило Тэру, которая ощущала себя отвергнутой своим единственным ребенком. Но Сол не разделял ее чувств. Он сказал, что Алессандре повезло найти достойного и обеспеченного мужчину, которого она полюбила и который предложил ей законный брак уже в начале их отношений. То, чего он сам, к его глубокому сожалению, не смог сделать для Тэры. Как родители они должны быть довольны, что для дочери все так хорошо обернулось.
Тэра вгляделась в ястребиные черты его лица и воздержалась от возражений.
В конце весны они на несколько дней съездили навестить Алессандру и ее мужа и познакомились с семьей Савентос. Этот короткий визит отнюдь не успокоил растревоженную душу Тэры. Почему-то ей не удалось взять с Алессандрой верный тон, как будто дочь снова стала ершистым отстраненным подростком. А Тэра то раздражалась и обижалась, то не могла удержаться от сантиментов. Ей казалось, что теперь, когда у Алессандры есть Рафаэль, ей никто больше не нужен. Даже родители. А особенно она, Тэра, ее беспокойная, вечно сомневающаяся мать.
— Рафаэль — интеллигентный, тонко чувствующий человек, к тому же большой труженик, — резко сказал ей Сол, когда застал Тэру нервно расхаживающей по огромной комнате для гостей и прочитал на ее нахмуренном лице материнскую тревогу.
— Да, я знаю. Но его ужасная мать, его сестра…
— Алессандра вышла замуж не за них, — холодно ответил Ксавьер.
Тэра свернула на шоссе, вздохнула и попыталась припомнить, как часто Сол был в отъезде: зарубежные гастроли с Тюдорским филармоническим оркестром, выступления на телевидении в США, мастер-классы в Китае и Японии…
Она с удовольствием вспомнила, что муж должен приехать сегодня и несколько дней будет свободен от работы. Он будет принадлежать только ей. Какое счастье!
Сегодня вечером они должны обедать со своим агентом Роландом Грантом, а затем поедут в Барбикан на концерт дирижера Майкла Ольшака, новой звезды Роланда. Тэра припомнила встречу с молодым огненно-рыжим американским дирижером несколько лет назад в Музыкальном центре города Танглвуда, что в Массачусетсе. Тогда он был зеленым новичком, неуклюжим, застенчивым, стоящим перед студенческим оркестром с неловко зажатой в руке палочкой.
Теперь он — одна из восходящих звезд Роланда. А уж если Роланд направляет на кого-то свой прожектор, невероятно сложно опять погрузиться в тень.
Влившись в поток машин на шоссе, она ехала по внешнему ряду. Мысли ее снова вернулись к Солу. Как ему сказать? И какова будет его реакция? Угадать трудно. Она и сама не чувствовала себя уверенной — то взмывала ввысь и парила, то погружалась в пучину страха и сомнений.