Лето нашей любви (СИ)

— Садись, — раздался приказ за ее спиной.
Карина оглянулась через плечо. Павел стоял в дверном проеме, что-то держа в правой руке. Присматриваться не стала. Обратила свой взгляд на единственный стул. Добротный такой деревянный стул темно-коричневого цвета. А вот сиденье оказалось зеленой окраски. Правда, цвет был уже блеклым.
Наверное, Павлу надоело ждать от нее дальнейшей послушания. Издав протяжный вздох, он протиснулся мимо нее, положил свою ношу на стол и вернулся к ней. Карина с интересом во все глаза смотрела на него. Подвоха совсем не ожидала. А он шагнул к ней, обхватил ладонями ее талию и, легко подняв, посадил на стол. Не за стул, как положено, нет. Почему стул он решил проигнорировать.
И пока она растерянно хлопала ресницами, он встал вплотную к ней. Потянулся куда в сторону. Карина тоже машинально повернула голову, поэтому успела заметить черный контейнер с белой надписью. Аптечка. Легким движением он откинул крышку назад, порылся в медикаментах, ища нужное ему. Нашел. Достал коробку с мазью. Внимательно изучил инструкцию. И все это не отходя от Карины. Она могла с легкостью рассмотреть его короткие ресницы, пару родинок на лице и идеально прямой нос. Между бровями уже появилась глубокая морщина. Неудивительно. Меньше надо хмуриться и изображать из себя серьезного и задумчивого человека! Хотя он не изображает. Он такой и есть.
Подавив в себе желание разгладить его морщинку, Карина опустила свой взгляд ниже. Губы. Кажется, она уже и забыла какие они на вкус. Захотелось сразу же это исправить. Сглотнула. Отвела взгляд в сторону. И снова зависла: теперь уже над рассмотрением его длинных пальцев. Вот он открутил крышку, осторожно положил ее на стол. Выдавил немного крема и нежными, едва ощутимыми движениями, стал втирать мазь в гематому на её руке. Следил за собственными действиями внимательно. Карина бы даже сказала придирчиво. А потом он так же тщательно взялся рассматривать результат своего труда. Кажется, остался довольным. По крайней мере, ее руку осторожно опустил, положив ей на ногу. Закрутил крышку тюбика и засунул его себе в карман джинсов. А потом аптечку отнес обратно.
Карина так и осталась сидеть на столе, рассудив, что ее должен снять тот, кто сюда посадил. Качнула ногами, глядя в пол. Метнула взгляд на старенький холодильник. Желудок жалобно заурчал. Ну да, его сегодня только завтраком кормили. Жаль, что кофе нельзя считать едой.
Вернулся Павел. Вопросительно выгнул бровь, увидев, что она все еще сидит на столе, но промолчал. Опять встал непозволительно близко. Заправил ей локон, что вылез из пучка. Заглянул в глаза. Один угол рта дернулся в иронической полуулыбке.
— Теперь можно ехать дальше, — пробасил он.
Карина растянула губы в фальшивой улыбке. Опершись руками о край стола, потянулась к нему, так что их лица разделяли жалкие сантиметра.
— А накормить гостью? — шепотом промолвила она.
Уголок его рта снова дернулся в намеке на полуулыбку. В глазах вспыхнул огонек озорства, но тут же погас. Павел тоже подался вперед. Своим носом коснулся ее носа. Мазнул кончиком и словно нехотя немного отодвинулся.
— Холодильник пуст. Могу предложить поужинать в каком-нибудь кафе, — ровным тоном предложил он.
Карина картинно вздохнула. Кивнула. Но вслух сказала совсем другое:
— Я тогда лучше до дома подожду. Уж там меня точно вкусно накормят. — И спрыгнула со стола. На секунду затаила дыхание и поморщилась: нога отозвалась болью.
Павел и не думал отходить. Так и стоял на месте. И снова заставил ее удивиться, обняв за талию. Конечно, можно было подумать, что он просто решил перестраховаться: вдруг она все же не удержит равновесие? Но сомнительное предположение получалось: Павел не был похож на обеспокоенного человека. Он смотрел на нее внимательно, заинтересованно. Будто чего-то ждал. Но точно не ее плохую координацию.
Карина вопросительно подняла бровь. Специально качнулась к нему ближе, наблюдая за его реакцией. К ее разочарованию, он остался равнодушным на их близость.
 
— Поехали, — раздраженно выпалила она, убирая его руку и первой выходя из кухни.
Павел остался на месте. Смотрел ей вслед с каким-то нечитаемым выражением глаз и с полуулыбкой на устах.
Простояв так несколько мгновений, он сделал два широких шага и остановился в дверном проеме. Карина тихо ворчала в коридоре, надевая обувь. Ворчала она на него, естественно. Забавно. Губы его растянулись в той улыбке, которую так хотела снова видеть Карина. Он оперся плечом о косяк и скрестил руки на груди. Улыбка не сошла с его лица, когда он решил блеснуть остроумием:
— Ворчишь, как старушка.
Карина, что до этого момента застегивала сандалий, выпрямилась во весь рост. Возмущенно посмотрела на него. Но уже в следующее мгновение в недоумении подняла брови.
— Да ты издеваешься надо мной! — Сделала она для себя открытие.
Павел неопределенно пожал плечами. Подумав, утвердительно кивнул.
— Значит, тебе нравится дразнить меня? — прищурившись, резюмировала она, плавно подходя к нему.
Он наклонился к ней, тихо и самодовольно выдохнул:
— Да.
В глазах его плясали озорные бесенята. На губах блуждала хитрая улыбка. Это было так не свойственно тому Павлу Сверчкову, которого Карина знала последние пять лет, что дезориентировало ее.
Карина хлопнула ресницами раз, другой. Наконец пришла в себя настолько, что готова была сказать что-то язвительное, но входящий телефонный звонок ей не дал этого сделать. Причем звонили не ей. Павлу. И мелодия ей, Карине, была уже знакома.
Павел достал из заднего кармана джинсов гаджет. Вздохнул, но на звонок ответил:
— Слушаю тебя, дед.
Он слушал своего деда и не сводил с Карины глаз. Их выражение она не смогла правильно понять, но ей очень нравилась та толика теплоты, что плескалась в них. Он оперся плечом о стену, засунул одну руку в карман и картинно закатил глаза. Карина невольно улыбнулась. Повторила его позу и стала ждать окончания их разговора.
— Дед, мы сейчас в городе. Давай сегодня за тобой заедем и заберем, — предложил Павел. Взгляд его немного опустился вниз, а потом и еще ниже.
Неужели он с интересом ее рассматривает? Ей это не кажется? Нет?
Павел кивнул на очередную реплику деда, хотя тот и не мог видеть этого его жеста. И при этом его взгляд скользнул назад. Задержался в районе шеи, затем на губах Карины. И только через пару секунд, словно нехотя поднялся на уровень ее глаз. Уголок его рта дернулся в намерении улыбнуться. Нет, опять сдержался. Она не успела расстроиться, как он снова заставил ее удивиться: сначала подмигнул, а после растянул рот в широченной мальчишеской улыбке.
— Нет, дед, мне такой план не нравится, — категорически отрезал Павла. — И у Карины я не буду согласия спрашивать, — через минуту припечатал он.
Карина выгнула правую бровь: стало интересно, о чем же там дед так настойчиво просит? Ей даже пришлось подавить в себе желание подойти к Павлу и заставить его наклониться, чтобы припасть ухом к его руке, которая держала гаджет. О том, что можно просто попросить Павла нажать на громкую связь, она и не подумала — так не интересно.
Павел тем временем выпустил очередное тяжелый вздох. Закатил глаза.
— Хорошо, дед, пусть будет по твоему, — сдался он.
Карина подавила улыбку. Евгений Леонидович как-то хвастался, что внук ни в чем не может отказать ему. И вид у него при этом был такой самодовольный, как в Чеширского кота. Что ж, видно не врал ее любимый дедуля.
Сверчков спрятал телефон в карман джинсов. Взгляд его был устремлен куда-то вниз. И молчит, зараза! А ей мучайся от любопытства. Но первой спрашивать она не стала из принципа.
— Дед мне голову откусит за это, — отстраненным тоном сказал между тем Павел, так и не посмотрев на нее.
— За что? — уточнила Карина, даже не пытаясь скрыть своего удивления.
— За твой синяк на руке, — поморщившись, ответил он.
Карина подняла руку, покрутила ею, рассматривая гематому. Посмотрела на Павла. Он тоже смотрел на ее руку.