На крючке (ЛП)
— Это Тина Белль(созвучно с Tinker Bell или Фея Динь-динь). Моя помощница.
Ее светлые волосы убраны назад, она улыбается и машет рукой.
— Тина, приятно познакомиться, — говорит Ру. — Ну, мы здесь. Поговорите с нами.
Питер откидывает голову в сторону, его взгляд переходит с Ру на Старки и, наконец, на меня, стоящего в тени.
— Ты заставляешь меня представить моих людей, но не оказываешь мне такой же любезности? — показывает на свою грудь. — Если ты планируешь, чтобы мы работали вместе, уважение должно быть обоюдным. Должен быть уровень доверия.
Гнев пылает глубоко в моем нутре. Доверие. Смешно, правда.
Я выхожу из тени на свет, руки в карманах.
— Доверие — забавное слово, не так ли? — спрашиваю я.
Ру поворачивается ко мне, сузив глаза. Я ухмыляюсь и подмигиваю ему.
Питер смотрит на меня долгие мгновения, словно впитывая каждую черточку. А потом его щеки слегка бледнеют.
Великолепно.
— В конце концов, — продолжаю я, — мы верили, что когда кто-то твоего калибра приходит на нашу территорию и просит о встрече, он окажет нам любезность и действительно появится.
Я делаю шаг вперед, пока не оказываюсь плечом к плечу с Ру, моя рука сжимает нож, пытаясь вложить всю свою ярость в рукоять, чтобы она не отразилась на моем лице.
Я ждал этого пятнадцать лет, и я собираюсь довести свой план до конца, независимо от того, как сильно моя кровь царапает мои внутренности, крича о том, чтобы покончить с ним здесь и сейчас.
Питер облизывает губы.
— А ты?
Я хихикаю, глядя на землю, прежде чем встретить его взгляд.
— Можешь называть меня Крюком.
— Ах, да. Крюк, — Питер усмехается. — Твоя репутация опережает тебя, — он наклоняет голову. — Не знал, что ты британец.
Я ухмыляюсь, прислонившись к передней части нашей машины.
Люди Питера подходят ближе, но он качает головой.
— Расслабьтесь все. Мы все просто бизнесмены, ведущие беседу, — его глаза смотрят в мои. — Не так ли?
— Я предлагаю нам перейти к делу, — огрызнулся Ру. — Ты уже потратил достаточно нашего времени, и я могу быстро стать нетерпеливым.
Брови Питера поднимаются к линии волос.
— Ты знаешь, кто я?
Ру качает головой.
— Ты хочешь сказать, что я глуп? Ты пришел на мою территорию и думаешь, что раз тебя зовут Питер Майклз, то ты можешь попросить нас прыгнуть, а мы скажем, как высоко, а потом поблагодарим тебя за услугу? — он качает головой. — Здесь все не так. Если ты хочешь работать на меня со своими самолетами и кораблями, мы можем поговорить. Я более чем готов заключить полюбовное соглашение. Но не думай ни секунды, что раз ты золотой мальчик в глазах всего мира, то я будет до этого дело здесь, у себя дома, — он показывает на свою грудь. — Это мои улицы. И каждый на них платит свои взносы. Ты меня понял?
Мои внутренности раскалываются от слов Ру, шок пронзает мой желудок, как стрела. Он думает о том, чтобы работать с ним. После того, как мы договорились, что он скажет нет.
Питер молчит долгие мгновения, а потом потирает подбородок и кивает.
— Я буду распространять твою пикси и твое оружие, но я хочу пятьдесят процентов.
Я скрежещу зубами, а Ру смеется.
— Десять.
Питер улыбается.
— Сорок.
Губы Ру истончаются, его глаза темнеют.
— Кажется, ты меня не понял, да? Ты мне не нужен.
— Возможно, это правда, — Питер кивает. — Но ты будешь дураком, если откажешься от меня. У вас могут быть поставщики, но ни один из них не обладает моим опытом, и ни один из них не имеет всемирно известной службы перевозчиков, которая может войти в любую страну в любое время, — он подходит ближе к Ру, и мой позвоночник выпрямляется. — Все, что тебе нужно сделать, это сказать слово, и я упакую твою пикси и отправлю ее в места, которые ты видел только в своих мечтах.
Звонок прерывает момент, и Питер достает свой телефон из кармана, бросая взгляд на экран. Вздохнув, его тело расслабляется.
— К сожалению, господа, я вынужден прервать нашу встречу, — он поднимает взгляд, его глаза морщатся в уголках от улыбки. — Я обещал своей дочери, что буду дома к ужину.
Мой желудок подпрыгивает при упоминании Венди. Интересно, что бы он чувствовал, зная, что последствия оргазма его дочери покрывали мои пальцы накануне вечером? Что я держал ее жизнь в своих руках, пока она умоляла меня приблизить ее к смерти.
Питер идет вперед, протягивая Ру руку для пожатия.
— Мы окончательно определимся с планами где-то на следующей неделе. Прими правильное решение, хорошо?
И тут он подходит ко мне. Его очаровательная маска слегка сползает, когда он поворачивает шею, чтобы посмотреть мне в глаза. Желчь обжигает горло, когда я кладу свою ладонь на его.
Его взгляд холоден. Расчетливый.
— Может быть, однажды ты скажешь мне свое имя?
Предвкушение врезается в меня, как таран, и улыбка растягивается на моем лице.
— Я с нетерпением жду этого момента.
17. ВЕНДИ
Мой отец действительно вернулся домой. На два часа позже, чем обещал, и с таинственной женщиной под боком, но я не буду обращать внимания на эти детали, потому что его присутствие здесь перевешивает все отрицательные моменты.
Даже несмотря на то, что он пропустил ужин.
— Итак, что ты ещё раз делаешь для моего отца? — спрашиваю я Тину, следуя за ними в неиспользуемый домашний офис.
Она улыбается, держа под мышкой папку, и устраивается поудобнее на темном кожаном диване. Она красива в своем роде. Стройная и миниатюрная, с носиком-пуговкой и пышной челкой. Но я не могу побороть зависть, которая бурлит в глубине моего нутра, зная, что она получает неограниченный доступ к вниманию моего отца, в то время как остальные из нас молятся о том, чтобы получить хоть каплю.
— Я его правая рука. Без меня твой отец пропал бы.
Она поворачивается к нему, улыбаясь, и он подмигивает в ответ.
Заткните меня. Засосав нижнюю губу в рот, я киваю.
— Понятно.
— Она моя помощница, — вклинивается папа.
— Это ее голос я всегда слышу прямо перед тем, как ты торопишь меня с нашими звонками? — поднимаю брови.
Между его глазами образуются морщинки, губы опускаются, и маленькая девочка во мне, все еще отчаянно нуждающаяся в его одобрении, трусит под его пристальным взглядом.
— Прости, это было грубо, — поспешно говорю я. — Я просто… это тяжело, когда тебя так много нет. Особенно в этом новом месте.
Он вздыхает, смотрит на Тину, а потом снова на меня.
— Оставь нас, Тина.
Ее глаза расширяются, и она ерзает на своем месте.
— Питер, нам нужно…
— Мне нужно поговорить с дочерью. Наедине. Выйди.
Она вдыхает и кивает, откладывает папку, лежащую у нее на коленях, и медленно выходит из кабинета, ее глаза сужаются, когда она смотрит на меня.
Сука.
Я смотрю, как она закрывает за собой дверь, и поворачиваюсь лицом к отцу.
— Итак… — он улыбается, подходит к своему столу и прислоняется к нему. — Что у тебя нового, маленькая тень?
Это ласковое обращение, словно лассо, обхватывает меня за сердце и тянет, ностальгия когтями впивается в мои внутренности. На кончике моего языка вертится мысль сказать ему. Я встречаюсь кое с кем. Ты бы его возненавидел.
Но я пока не хочу забираться в эти воды, я все еще хочу сохранить Джеймса для себе, прежде чем представить его семье.
Я натягиваю на лицо улыбку, но в груди поселяется боль.
— Просто работаю в кафе и осваиваюсь на новом месте. Ты уже осмотрелся?
Его лицо смягчается, глаза теплеют, как раньше, и от этого простого взгляда мои внутренности превращаются в кашу, весь мой гнев и обида тонут в надежде, которая течет сквозь меня.