Тайный папа для двойняшек (СИ)
— Я хочу тебе кое-что подарить.
— Что? — с интересом смотрела на него. На самом деле мне хотелось, чтобы он взял меня за руку и мы пошли гулять в парк. Гулять вдоль озера, кормить лебедей, сидеть на дальше скамейке и целоваться без остановки.
Он достал из кармана небольшой футляр из красного бархата. Открыл его.
— Это кольцо — наша фамильная ценность. Оно принадлежало моей бабушке. Однажды она мне сказала: «Подари его той, которая будет дорога твоему сердцу, как никто».
— Я не могу это принять! — смотрела на красоту, как завороженная. Он взял меня за руку и надел украшение. Колечко с брильянтом засияло на безымянном пальце.
— Глаз не отвести. Это… — у меня не хватало слов.
— Ты так дорога моему сердцу! Так сильно дорога, что я не представляю без тебя своей жизни.
Бросилась к нему в объятья, как в омут с головой, хотя иногда мне хотелось реветь от безысходности. Особенно когда задумывалась, кто он и кто я. Между нами такая пропасть, которую не перейти, не переплыть, не преодолеть никакими путями.
— Знаешь, я тебе должна кое-что рассказать…
Он будто чувствовал мои сомнения и тихо ответил:
— Мне плевать на все. Мне нужна только ты.
Его ответ так успокоил, так утешил, что я снова забыла обо всем. Может, это и есть любовь? Чистая, искренняя, настоящая.
— Мне нужно уехать на пару дней, — следом сказал он.
— Куда?
— В Ниццу.
— Я буду сильно скучать.
— Я тоже.
Он целовал мои ладони. А мне так сильно не хотелось его отпускать.
* * *Я любовалась украшением при первом удобном случае. Когда приходила в театр, переворачивала кольцо обратной стороной, чтобы оно не так бросалось в глаза.
А сегодня, когда вернулась домой, на лестничной площадке столкнулась с мужчиной в сером плаще. Он выходил из нашей квартиры. Опустив голову, не поздоровавшись, прошел мимо меня и спустился.
Меня это немного смутило, так как он совершенно не был похож на маминых дружков.
— Второй раз уже приходит! — послышался голос соседки за спиной. Я обернулась и увидела ее полное, удивленное лицо, которое высунулось на лестничную площадку. На голове — бигуди, на лице остатки какой-то зеленой вязкой консистенции. Словно она умывалась, умывалась и недоумывалась. Она указывала толстым пальцем с идеальным французским маникюром на мою дверь и возмущенно говорила:
— Не первый раз уже приходит. Представительный такой.
— Вы его знаете?
— Да сдался он мне! Ой, смотри, Анька! Натворит Тамарка дел! Ой натворит, а отвечать будешь ты! — грубо воскликнула, затем захлопнула дверь, так и не дождавшись моего ответа.
Ну вот высказалась, слила яд и сбежала. А я стояла перед деревянной дверью своей квартиры и понимала, что не хочу туда заходить. «Надо Федя, надо!» Мать, наверное, там с голодухи совсем с ума сошла. Скорей всего, последнюю луковицу доедает.
Прошла в квартиру. Почти все, как обычно, только из закуски у нее сырокопченая колбаса, сыр. Не понимаю, откуда такие богатства? А она умеет удивлять. Мать сидит за столом. Верхние пуговицы ее халата расстегнуты, волосы торчком, по ходу дела, только проснулась.
— Что, нагулялась? Профурсетка!
У моей матери был один существенный фетиш, на который я уже давно не обращала внимания. После того как она щедро зальет глазенки, тут же начинает разбрасываться вульгарными фразочками. Обливать токсинами матерных слов, да таких, что иногда я удивлялась ее словарному запасу.
— Мама! Кто это мужчина в плаще?
— Это сын! Сын мой! — Она била себя кулаком в грудь, глаза ее горели, будто подожгли бутылку с самым высокоградусным спиртом. — Тьфу на тебя, гадина такая! — И реальный плевок полетел на пол.
Теперь я знаю, как красивые женщины превращаются в настоящих лепреконов. Смотрела на свою мать и отчетливо это понимала.
— Ясно. «Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша».
Наверное, так нельзя говорить про родную мать, которая уже давным-давно не похожа на ту заботливую маму, которая читала мне сказки перед сном, покупала ванильное мороженое и помогала с домашней работой. Которая говорила мне, чтобы я всегда верила в свою мечту и никогда не оглядывалась.
Мне стоило обратить на такие первые «звоночки», послушать соседку, но сейчас мое сердце, моя душа были заполнены другим. Кирилл стал моим бескрайним небом с алмазной россыпью сияющих звезд.
Глава 14
— Мамочка! Мамочка! Можно мы еще немного погуляем?
Я прерываю разговор и смотрю на своих любимок. Они подбегаютк столику. Радостные, счастливые, раскрасневшиеся. Сколько восторга в их глазах. Все же Рита права, мы давно никуда не выбирались.
Последний наш поход был на каток. Рита тогда ползала на коленках по гладкому льду, приговаривая: «Чего не сделаешь ради любимых крестников!» Я же не рискнула вообще надевать коньки. Да, увы, кататься мы с подругой не умеем, и это еще мягко сказано. «Ты когда-нибудь видела корову на льду? — восторженно поинтересовалась Рита, когда наконец-то поднялась с колен и встала на коньки. — Вот она! Перед тобой. Собственной персоной».
Но Ксюша очень любит фигурное катание, и Арсюша ее во всем поддерживает. На самом деле они очень дружны.
Ксюшка продолжает смотреть на меня невинным взглядом, сложив руки перед собой.
— Мамочка, пожалуйста! Ну еще чуть-чуть погуляем, сегодня ведь выходной.
— Конечно, мои хорошие, только осторожней, — ласково провожу ладонью по их гладким волосам, целую в макушки.
— Не носитесь, как угорелые! — кричит им вдогонку Рита.
— Да, теть Рит! — Они машут нам, шлют воздушные поцелуи.
Я наблюдаю, как они бегут на горку, затем по очереди скатываются, попадая сразу в небольшой бассейн с разноцветными шарами. И их веселый, звонкий смех заполняет все свободное пространство.
Пью уже холодный чай, чтобы хотя бы немного смочить пересохшее горло, и перевожу взгляд на Риту.
— Вот это да! Етишкин пистолет! — бьет кулаком по столу так, чашки подпрыгивают. — Официант! Повторите! — Она машет рукой так, будто заказывает банкет на тысячу персон, а не кофе. Бариста озадаченно смотрит на нее, пожимает плечами и продолжает натирать стаканы. — А что дальше? — округляет глаза. — Он уехал? Кто этот мужик в плаще? Знаешь, я хотела предложить в кино сходить, но тут сюжет покруче будет. Тем более дети еще долго будут резвиться на горке. И откуда у них столько энергии? Будто маленький пропеллер за плечами. Почему ты никогда мне не рассказывала об этом? — Она задает тысячу и один вопрос.
— Знаешь, не всегда приятно вспоминать о прошлом, тем более рассказывать, кто твоя мама.
— А что было потом?
— А потом пришла она. И мой мир рухнул пополам.
— Кто? — Рита широко распахивает глаза. — Тебе, наверное, тяжело рассказывать обо всем этом. — Ее взволнованный тон меняется на более спокойный.
— Все нормально, Рит. Мне кажется, что даже стало легче, когда я тебе начала рассказывать. Наверное, иногда нужно излить душу. Знаешь, я так их люблю, своих двойняшек. Готова ради них свернуть горы. Это такая сильная, безграничная любовь.
— И они тебя очень любят. — Рита обхватывает мою руку и мило улыбается.
Глубоко выдыхаю и готовлюсь рассказывать дальше.
— Не припомню, какой это был недели, но зато отчетливо помню, какое-то это было число. Семнадцатое мая. Теперь эта дата словно въелась ржавым гвоздем в мой настенный календарь.
* * *Ленинградская область, шесть лет назад…
Я сладко зевнула и потянулась на кровати. Теперь, когда в моей жизни появился Кирилл, я постоянно просыпаюсь в хорошем настроении. Тем более сегодня мне снился он. Мужественный, харизматичный и красивый до умопомрачения.
В квартире царила полная тишина. Я предположила, что мама ушла (как она сама часто выражалась, «до своего кореша»), поэтому решила немного прибраться в квартире, сходить в магазин, затем сварить рисовый суп. В холодильнике, как обычно, ничего съедобного: маргарин, половинка луковицы.