Наугад (СИ)

Мы, все, не выдержали и заржали на весь залив. Представить как и что почувствовал борзый Пронин, обещавший мне, что Вику затрахают- было и вправду смешно.
— Слушай, Фред, а что Комитет? Чем эти рыцари чистой головы занимаются? По рукам ходят фантастические деньги, экономика в жопе. А ГБ не видно и не слышно.
— Ну, там с идеологией в основном борются. Про экономику, похоже, только недавно что то дошло у них. Отдел, что экономическими вопросами занимался, реорганизуют в Управление. То есть, по большому счету, у них там некому за этим смотреть. Да и неинтересно, где ни будь в Тамбове, это отслеживать. Вот в Лиссабоне оценивать экономические тенденции-это ж песня. А так … общеизвестно, что для того, чтоб попасть в их поле зрения нужно засветиться рядом с дипломатами или с антисоветчиной.
Да уж. Смешно. Какой то уголовник играет на полтора ляма зелёных. И это никого не удивляет. Банальность. Я не верю что гебуха про это не знала. Но, формально, это не их епархия. А вот если бы я нарисовал и выставил перед десятком студентов картину «Восхишенный Папа Кало на субботнике робко трогает Ленина за бревно»… уже через сутки бы я сидел, и писал как минимум объяснение.
Гоняют, в общем то, безобидных болтунов и интеллектуалов. Да мелкую шушеру с Галеры. А реальности не видят.
— А чего это экономика в жопе? Ты, Дух, фильтруй. Вспомни, как в пятом классе за мороженым давились. А сейчас кругом кафе, да и в магазинах получше. А ты меня уже второй год пугаешь.
Мы с Фредом одновременно хмыкнули. Ну да, Андрюха же тоже экономист.
— Ну, это же не мгновенная история, Сурков. Как бы тебе объяснить. Если совсем просто, то смотри. Вот этот батон стоит тринадцать копеек. Так?
— Ну да.
— Понимаешь, что бы его сделать, истрачено, в среднем по стране, в два раза больше. Тоесть двадцать шесть копеек Затраты на картошку — в три раза больше чем ее продажная цена. Розничные цены на сельхозпродукцию, в среднем, в два с половиной раза ниже затрат на ее производство. И население растет. А еще, за рубежом закупается зерно. Корм скоту. Но приток валюты резко снизился. Так что нас ждет дефицит мяса, и сельхоз продукции. Население это долго терпеть не будет.
— И что, случится, как ты говоришь, полный аллес?
— Ну да. Сам подумай. Жрать нечего, носить нечего, да еще и сухой закон вот придумали. А по видео крутят другую жизнь. Даже у индусов. Обидно!
— Ладно вам, давайте лучше выпьем, чтоб Сурков мне дом построил.
— Нет уж, Фред. Одним тостом ты не отделаешься.
Мы смотрели на залив, понемногу выпивали, и трепались уже о полнейшей ерунде. Фред со смехом рассказал про Катьку Солнцеву. Нашу ровесницу из соседней школы. Я с ней даже целовался как то на танцах. Классе в десятом. С другой нашей знакомой, Танькой Вахрушевой, она уезжала из Питера домой. На Балтийском вокзале, в кассе, на последние сорок пять копеек купила лотерейный билет ДОСААФ. Недостающие пять копеек Катька взяла у подруги. А лотерейный возьми и выиграй Волгу ГАЗ-24! Сейчас между подружками идет война с переходом в суды. Танька требует у Катьки пол-Волги. На крайняк — треть. А Катька вернула ей пять копеек и просит больше не беспокоить. Болельщики с обоих сторон уже пару раз устраивали массовые драки. Сурков ржал и говорил, что если б не твоя ветреность, Дух, мы бы сейчас уже Волгу выбирали. А при чем здесь ты, Сурков? Какое тебе дело до моей Волги?…
Когда мы с Фредом сели в электричку, народу в вагонах было мало. Но мы не стали садиться. Так и стояли в тамбуре. Курили, и трепались. И он, между делом, сказал:
— Это не мое дело, Колян. Но я рад, что ты не бросил Вику. Да и с Иванычем — там, как то все странно.
— Ты не поверишь, Фред — засмеялся я — мне плевать что он там мутил. Разберемся как ни будь.
  
Глава 20
 
Как скучно я жил в прошлой жизни! В смысле, когда учился. Потом то — да. Потом у меня были такие приключения, что- в жопу, в жопу их. А вот в студенчестве, единственный вопрос, что мучил, — где бы заработать. Мы и тогда с Сурковым не заморачивались. Но выходило скромно. Особенно на фоне проблем, что можно было поиметь.
 
Зато теперь! Не прибегая к махинациям на лесозаговтовках, что мы с Сурковым практиковали в далекой Сибири в это время. Не вписываясь в фарцовку и контрабанду. И вообще, ведя жизнь простого студента, я чуть ли не ежедневно огребаю. Хотя, нужно признать, в средствах я не стеснен.
Утро понедельника началось как обычно. Но, когда я собирался выходить из дома, зазвонил телефон. Ругнувшись про себя, что забываю включать автоответчик, я снял трубку.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Николаем Андреевым?
По акценту было слышно, что это иностранец. Причем скорее всего — англосакс. Пока не съехала Софья Игоревна, ей несколько раз звонили из штатов, и Франции. Какие-то консультации по литературоведческим вопросам. Но лично мне люди с акцентом не звонили. И я напрягся. Не зря, как потом выяснилось.
— Это я. Чем могу быть полезен?
— Меня зовут Уильям Мюррей. Я корреспондент нескольких американских изданий в Ленинграде. В специализированной прессе Штатов, появились сообщения, что в Союзе разрабатывается новый тип дозиметров. Я мог бы у вас получить комментарий по этому вопросу?
Вот это да! И кто потом будет мне рассказывать за промышленный шпионаж? Дело еще только на уровне разговоров, эскизов и опытных образцов. А в американской прессе уже сообщают. Ха. Честно говоря, я в этот момент совсем не думал о ГБ и секретности. Я думал о том, что после Чернобыля на западе взялись за дело всерьез, и их спектрометрия была много лучше нашей. Проще говоря, они нас обогнали лет на десять — двадцать. Но консультировать их сейчас?! С другой стороны там французы и бельгийцы рулили. А американцы — так, постольку, поскольку международная корпорация. Да по любому- пошел он в пень, шпионская морда.
— Видите ли мистер Мюррей… — осторожно подбирая слова начал я. В другой реальности я бы просто сказал, что неинтересно, и забыл об этом разговоре. Но здесь и сейчас? Слушают ведь.
— Оставьте, Николай. Называйте меня Билл.
— Окей, Билл. Называйте меня Ник. Я не понимаю, почему вы обратились ко мне. Я не имею к этому никакого отношения.
— А кто имеет? Ник, поймите меня правильно. Мне нужна простая консультация. Или тот, кто посоветует, с кем поговорить. Я выяснил, что вы больше всего подходите.
— Ну, тогда там, где вы выяснили, и узнайте инстанции, в которые вам лучше всего обратиться. А я не смогу вам помочь. Всего доброго.
И положил трубку. Лихо! Американы режут подметки на ходу. Но в принципе, насрать на них, и розами засыпать. Слово сцинтиллятор я не произнес. А со счетчиками пусть развлекаются. И пошел на кафедру экономики.
Наш труд подходит к концу. В среду Проничева сложит листки воедино, и отнесет в инстанции. То есть к завкафедры. А потом и дальше. На утверждение. И у нас образуется больше недели каникул. Что не может не радовать.
Естественно мы немедленно поцапались с Викой. Потому что — какая Юрмала?! Едем к моей бабушке на Кубань. Прополка огорода. Ощипывание птиц, забой свиней! Может быть, тебе, если ты будешь тихой и послушной, дадут поносить тазик с кровью. А что в той Юрмале? Двадцать километров пляжа под дождем! С торчащей посредине отрадой цеховиков, и гостей с юга, — рестораном Юрас Перлас. Жалкое подобие Сестрорецких пляжей! И ресторана «Олень»!..
Я занудствовал не просто так, а в досаде. Подумывал ночью совершить налет, и утащить Вику. Да только она рассказала, что родители подозревают ее в тайных отлучках, и усилили наблюдение. Они, Коль, вообще странные какие то стали. Лучше отложить на время. Это, Викунь, ревность. Мне, с утра, американцы весь телефон оборвали. А уж как выступлю в Москве…Положишь перед мамой «Экономист» со мной на обложке, и все. И не расстраивайся что не ты на обложке. Журнал все же должен быть приятен глазу.
Американцы? Андреев, ну откуда? Что у тебя вечно за тайны? Ну какие тайны? Меня завербовали на Ржевке, темной ночью. Он мне такой- Бонд. Джеймс Бонд. А я такой — Off. Fuck off! Так я и прохожу у них в донесениях. Агент Факов. Это стратегическая операция. Так что рассказать не имею права. Просто знай, как все закончится, Рейган тебя, меня, и чету Горбачевых приглашал на дачу. Но мы с тобой поедем на Кубань, потому что забой свиней это вам не то.